Интерлюдия Слоут в этом мире (IV) Десятого декабря закутанный в теплую одежду Морган сидел на неудобном маленьком деревянном стуле рядом с кроватью Лили Сойер. Он мерз, несмотря на толстое кашемировое пальто и глубоко засунутые в карманы руки, но пребывал в отличном расположении духа. Лили умирала. Уходила в то место, откуда не возвращаются, даже если ты королева и лежишь на кровати размером с футбольное поле. Кровать Лили не поражала великолепием, да и она сама ничем не походила на королеву. Болезнь украла ее красоту, Лили сильно исхудала и состарилась на добрых двадцать лет. Слоут не отказал себе в удовольствии задержать взгляд на выступавших надбровных дугах, на лбу, напоминавшем панцирь черепахи. Контуры исхудалого тела Лили едва угадывались под простынями и одеялами. Слоут знал, что «Альгамбра» получает хорошие деньги, оставляя Лили Кавано Сойер в одиночестве, потому что платил за это он сам. Они больше не отапливали ее номер. Из постояльцев в отеле осталась лишь она. Помимо дневного портье и повара, в «Альгамбре» работали только три горничные-португалки, которые прибирались в фойе и коридорах. Именно они снабдили Лили одеялами. Сам Слоут обосновался в «люксе» по другую сторону коридора и приказал дневному портье и горничным не спускать с Лили глаз. Заметив, что Лили открыла глаза, он заговорил: – Ты выглядишь лучше, Лили. Я действительно думаю, что есть признаки улучшения. Губы Лили зашевелились: – Не понимаю, зачем ты притворяешься, будто в тебе есть что-то человеческое, Слоут. – Я твой лучший друг. Теперь, когда она открыла глаза, он видел, что они не такие тусклые, как ему хотелось бы. – Убирайся отсюда, – прошептала она. – Ты мерзок. – Я пытаюсь тебе помочь и хочу, чтобы ты об этом помнила. Все бумаги у меня с собой, Лили. Тебе надо лишь подписать их. Как только ты это сделаешь, вы с сыном будете обеспечены до конца жизни. – Слоут хмуро смотрел на Лили. – Между прочим, мне так и не удалось найти Джека. Ты с ним разговаривала в последнее время? – Ты знаешь, что нет, – ответила Лили, но не заплакала, как рассчитывал Слоут. – Я действительно думаю, что мальчик должен быть здесь, знаешь ли. – Да пошел ты. – Пожалуй, пойду и воспользуюсь твоим туалетом. – Слоут поднялся. Лили вновь закрыла глаза, игнорируя его. – Надеюсь, мальчик не попадет в беду. – Он медленно приблизился к кровати Лили. – Такие ужасы случаются на дороге… – Лили не реагировала. – Не хочется даже думать об этом. – Он подошел к изножью кровати и проследовал к двери в ванную. Лили лежала под простынями и одеялами, как смятый лист бумаги. Слоут скрылся в ванной. Потер руки, мягко прикрыл дверь, включил оба крана над раковиной. Из кармана пальто достал маленький коричневый двухграммовый пузырек, из внутреннего кармана пиджака – небольшой футляр с зеркалом, бритвенным лезвием и короткой медной трубкой. Отсыпал на зеркало примерно осьмушку грамма чистейшего – какой только можно найти в Штатах – кокаина «Перуанский снежок». Потом ритуально «порубил» горку лезвием и сформировал две короткие толстые полоски. Втянул через медную соломинку. Ахнул, резко вдохнул, задержал дыхание на несколько секунд. Носовые проходы раскрылись, как тоннели, а проникшее внутрь снадобье уже начало действовать. Слоут подставил руки под воду, затем, чтобы поберечь нос, вдохнул ноздрями немного воды с большого и указательного пальцев. Вытер руки и лицо. Этот чудесный поезд, позволил он себе подумать. Этот чудесный, чудесный поезд. Готов спорить, им я горжусь больше, чем собственным сыном. Морган Слоут наслаждался видением своего драгоценного поезда, одинакового в обоих мирах, первым конкретным воплощением давно разработанного плана по приобщению Долин к современным достижениям научно-технического прогресса; поезда, прибывающего в Пойнт-Венути с таким полезным грузом. Пойнт-Венути! Слоут улыбался, а кокаин простреливал мозг, неся с собой обычное послание: все будет хорошо, все будет хорошо. Маленькому Джеки Сойеру очень повезет, если он сумеет покинуть старый городок Пойнт-Венути. Собственно, ему очень повезет, если он доберется туда, учитывая, что для этого нужно пересечь Проклятые земли. Но наркотик напомнил Слоуту, что будет очень неплохо, если Джек попадет в этот опасный, искаженный маленький Пойнт-Венути. И Слоут бы предпочел, чтобы Джек пережил и встречу с черным отелем, который являл собой не доски и гвозди, не камни и кирпичи, а нечто живое… потому что мальчишка мог выйти оттуда с Талисманом в своих вороватых маленьких ручонках. А если бы такое случилось… Да, если это замечательное событие произойдет, тогда все действительно будет хорошо. И Джек Сойер, и Талисман будут разрезаны пополам. И он, Морган Слоут, наконец-то получит полотно, которого заслуживал его талант. На мгновение он увидел себя, раскинувшего руки над усыпанными звездами просторами, над мирами, слившимися воедино, как любовники в постели, надо всем, что защищал Талисман, надо всем, чего он жаждал, когда покупал «Эджинкорт» многие годы назад. Джек мог принести ему все это. Наслаждение. Славу. Чтобы отпраздновать сию мысль, Слоут вновь достал из кармана пузырек, но на этот раз обошелся без ритуала и не стал прибегать к помощи зеркала и бритвы. Просто зачерпнул маленькой ложечкой белый порошок и втянул его сначала одной ноздрей, потом другой. Как же сладко! Шмыгая носом, он вернулся в спальню. Лили вроде бы чуть приободрилась, но свидетельство того, что она не при смерти, не могло испортить хорошего настроения Слоута. Ее яркие, странным образом пустые запавшие глаза не отрывались от него. – Дядя Блоут приобрел новую отвратительную привычку, – усмехнулась она. – А ты умираешь. И что хуже? – Будешь и дальше нюхать эту дрянь – тоже начнешь умирать. Не обращая внимания на ее враждебность, Слоут вернулся к хлипкому деревянному стулу. – Ради Бога, Лили, пора тебе повзрослеть. Теперь все нюхают кокаин. Ты отстала от жизни – отстала на долгие годы. Хочешь попробовать? – Он достал пузырек и покачал на цепочке, которая заканчивалась маленькой ложечкой. – Убирайся отсюда. Слоут поднес пузырек ближе к ее лицу. Лили резко села, словно атакующая змея, и плюнула ему в лицо. – Сука! – Он отпрянул, достал из кармана носовой платок, чтобы вытереть сползавшую по щеке слюну. – Если это говно такое прекрасное, почему ты прячешься в сортире, чтобы нюхнуть его? Не отвечай. Просто оставь меня в покое. Я больше не хочу тебя видеть, Блоут. Утаскивай отсюда свой толстый зад. – Ты будешь умирать в одиночестве, Лили. – Слоута переполняла холодная радость. – Ты будешь умирать в одиночестве, и этот жалкий маленький городишко похоронит тебя как нищую, а твой сын погибнет, потому что не сумеет справиться с тем, что его ждет, и никто больше не услышит ни о нем, ни о тебе. – Он широко улыбнулся. Его пухлые руки сжались в белые волосатые кулаки. – Помнишь Ашера Дондорфа, Лили? Нашего клиента? Роль второго плана в сериале «Фланагэн и Фланагэн». Пару недель назад я прочитал о нем в «Голливудском репортере». Застрелился в собственной гостиной, но прицелился не очень тщательно, а потому вместо того, чтобы разнести себе мозги, угодил в нёбо и впал в кому. Я слышал, он протянет еще долгие годы, будет гнить и гнить. – Слоут наклонился к ней, наморщив лоб. – Мне представляется, у вас со старым добрым Ашером много общего. Она холодно смотрела на него. Ее глаза, казалось, жили собственной жизнью, и в этот момент она напоминала старую женщину с Дикого Запада с винтовкой в одной руке и Библией в другой. – Мой сын спасет мне жизнь. Джек спасет мне жизнь, и ты не сможешь его остановить. – Поживем – увидим, – ответил Слоут. – Поживем – увидим. Глава 35 Проклятые земли 1 – Но ты будешь в безопасности, мой господин? – Андерс стоял перед Джеком на коленях, его бело-красный килт раскинулся по полу. – Джек? – позвал Ричард плаксивым голосом. – А ты был бы в безопасности? Андерс вскинул голову, затем склонил ее набок и уставился на Джека, словно тот загадал ему загадку. Старик напоминал недоумевающего огромного пса. – Я хочу сказать, в этой поездке я буду в такой же безопасности, как и ты. Ничего больше. – Но, мой господин… – Джек? – снова капризно позвал Ричард. – Я заснул, а теперь вроде бы проснулся, но мы по-прежнему в этом странном месте, а значит, мне все это снится… но я хочу проснуться, Джек, не хочу больше видеть этот сон. Нет. Не хочу. Так вот почему ты разбил свои чертовы очки, подумал Джек, но вслух произнес другое: – Это не сон, Ричи-бой. Скоро мы отправимся в путь. Нам предстоит поездка на поезде. – Что? – Ричард потер лицо. Если Андерс напоминал большого белого пса в юбке, то Ричард – только что проснувшегося младенца. – Мой господин Джейсон. – Теперь по лицу Андерса чувствовалось, что он сейчас расплачется – от облегчения, подумал Джек. – Ты этого хочешь? Это твое желание – провести эту дьявольскую машину через Проклятые земли? – Да, – ответил Джек. – Где мы? – спросил Ричард. – Ты точно знаешь, что они нас не преследуют? Джек повернулся к нему. Ричард сидел на волнистом желтом полу, глупо моргая, еще не придя в себя после пережитого ужаса. – Хорошо, я тебе отвечу. Мы в той части Долин, которая называется Эллис-Брикс… – У меня болит голова. – Ричард закрыл глаза. – И мы собираемся взять поезд этого человека, – продолжил Джек, – чтобы проехать через Проклятые земли до черного отеля или подобраться как можно ближе к нему. Такие дела, Ричард. Хочешь – верь, хочешь – нет. И чем быстрее мы это сделаем, тем скорее отстанут те, кто пытается нас найти. – Этридж, – прошептал Ричард. – Мистер Дафри. – Он оглядел невзрачное помещение станции, словно ожидал, что их преследователи внезапно полезут сквозь стены. – Это опухоль мозга, знаешь ли, – уверенно сообщил он. – Вот отчего у меня болит голова. – Мой господин Джейсон. – Старик Андерс склонился так низко, что седые волосы мели покоробленные половицы. – Как ты добр, о Великий, как ты добр к своему самому смиренному слуге, как добр к тем, кто не заслуживает твоего благословенного внимания! – Он пополз вперед, и Джек с ужасом понял, что сейчас ему вновь начнут целовать ноги. – В прогрессирующей стадии, я бы сказал, – добавил Ричард. – Пожалуйста, встань, Андерс. – Джек отступил на шаг. – Поднимайся давай, этого достаточно. – Старик продолжал ползти, преисполненный облегчения. Необходимость пересекать Проклятые земли отпала. – ВСТАНЬ! – рявкнул Джек. Андерс поднял на него изумленные глаза. – Да, мой господин. – Он медленно поднялся.