– Джек? Я я о Господи я боюсь большого плохого Волка… – Джек? Он медленно повернулся. Лицо Волка, на котором, когда они подходили к сараю и устраивались на ночлег, едва проступала щетина, теперь покрывала густая борода, начинавшаяся от самых висков. И глаза горели красно-оранжевым огнем. – Волк, ты в порядке? – просипел Джек. Громче говорить он не мог. – Да, – ответил Волк. – Я бегал с луной. Это прекрасно. Я бегал… и бегал… и бегал. Но я в порядке, Джек. – Волк улыбнулся, показывая, в каком он порядке, продемонстрировав при этом полный рот гигантских острых зубов. Джек в тихом ужасе отпрянул. Он словно попал в кино и смотрел в пасть Чужого. Волк поймал взгляд Джека, и на его загрубевшем лице промелькнуло огорчение. Но под огорчением – и не слишком глубоко – таилось что-то еще. Что-то радостное, и улыбающееся, и скалящее зубы. Это что-то собиралось преследовать дичь, пока из ее носа от ужаса не брызнет кровь, пока она не примется стонать и молить о пощаде. Это что-то принялось бы хохотать, разрывая в клочья кричащую жертву. Это что-то смеялось бы, даже если бы дичью был он, Джек. Особенно если бы дичью был он. – Джек, извини… – продолжил Волк. – Время… оно подходит. Мы должны что-то сделать. Мы… завтра. Мы должны… должны… – Он посмотрел вверх, на луну. Поднял голову и завыл. И Джеку послышался – очень тихий – ответный вой лунного волка. Его охватил ужас, окутал с головы до пят. И до утра Джек уже не сомкнул глаз. 3 На следующий день Волку стало легче. Впрочем, лишь на самую малость, потому что его чуть не тошнило от напряжения. Когда он пытался объяснить Джеку, что надо делать – насколько мог, – высоко над их головами пролетел реактивный самолет. Волк вскочил, выбежал из сарая и завыл на него, потрясая вскинутыми к небу кулаками. Он вновь ходил босиком. Волосатые ноги увеличились и не влезали в дешевые мокасины. Он пытался сказать, что делать, но мог основываться только на старых сказках и слухах. Он знал, как происходило изменение в его мире, но чувствовал, что здесь, в мире чужаков, все могло быть гораздо хуже – и сильнее, и опаснее. Он уже это чувствовал. Чувствовал силу, которая бурлила в нем, и точно знал, что сегодня, как только взойдет луна, сила эта выплеснется наружу. Он снова и снова повторял, что не хочет причинить вреда Джеку, что скорее убьет себя, чем Джека. 4 Ближе всего к ним находился Дейлвилл, тихий маленький городок. Джек добрался туда вскоре после того, как часы на здании суда пробили полдень, и вошел в магазин скобяных товаров «Справедливая цена». Одну руку он держал в кармане, где лежали последние деньги. – Чем-нибудь помочь, сынок? – Да, сэр, – ответил Джек. – Я хочу купить навесной замок. – Что ж, иди сюда, и давай поглядим. У нас есть йельские замки, и мосслеровские, и «Лок-тайты», так что выбирай. Какой тебе нужен замок? – Большой, – ответил Джек, глядя на продавца потемневшими от тревоги глазами. Его лицо похудело, но по-прежнему светилось странной красотой. – Большой, – задумчиво повторил продавец. – А позволь спросить, для чего он тебе нужен? – Мой пес, – твердо ответил Джек. История. Они всегда хотели Историю. Эту он сочинил по пути от сарая, в котором они с Волком провели две ночи. – Он нужен для моего пса. Мне надо его запирать. Он кусается. 5 Замок, который он выбрал, стоил десять долларов, и примерно столько же теперь оставалось у Джека. У него защемило сердце от необходимости потратить так много… и он едва не взял более дешевый замок… но вспомнил, как выглядел Волк прошлой ночью, когда выл на луну, а его глаза сияли оранжевым огнем. Он заплатил десять долларов. На обратном пути Джек поднимал руку всякий раз, когда приближался автомобиль, но, разумеется, ни один не остановился. Может, из-за его диких глаз, из-за стоящего в них испуга. И он точно чувствовал, что глаза у него дикие и испуганные. Газета, в которую ему разрешил заглянуть продавец магазина скобяных товаров, обещала закат ровно в шесть вечера. О восходе луны не сообщалось, но Джек полагал, что она взойдет не позже семи. Час дня уже пробило, а он до сих пор понятия не имел, где запереть Волка на ночь. Ты должен запереть меня, Джек, сказал ему Волк. Надежно запереть. Потому что, вырвавшись, я разорву всех, кого смогу догнать и поймать. Даже тебя, Джек. Даже тебя. Поэтому ты должен запереть меня и держать под замком, что бы я ни делал и что бы ни говорил. Три дня, Джек. Пока луна не начнет уменьшаться. Три дня… может, четыре, если не будешь полностью уверен. Да, но где? Прежде всего подальше от людей, чтобы никто не услышал Волка, если – когда, с неохотой поправился Джек – тот начнет выть. И нужно что-нибудь более крепкое, чем сарай, в котором они ночевали. Если Джек повесит новый десятидолларовый замок на дверь этого сарая, Волк просто проломит стену. Где? Он не знал, но понимал, что на поиски остается лишь шесть часов… даже меньше. Джек прибавил шагу. 6 Они проходили мимо нескольких пустых домов, а в одном даже провели ночь, и по пути из Дейлвилла Джек искал признаки пустующего жилья: окна без занавесок, табличку «ПРОДАЕТСЯ», некошеную траву на лужайке и ощущение пустоты, свойственное брошенным домам. Конечно же, он не надеялся запереть Волка в спальне какого-то фермера на три дня. Волк выломал бы дверь. Но в одном фермерском доме был земляной подвал, и вот это могло сработать. Крепкая дубовая дверь в заросшем травой пригорке казалась сказочной, а за ней находилась комната без стен и потолка, подземная комната, пещера, из которой живое существо могло бы прорыть тоннель наружу только за месяц. Из этого подвала Волк бы не выбрался, а земляные стены и пол не позволили бы ему нанести себе серьезную травму. Но пустой фермерский дом с земляным подвалом находился в тридцати или сорока милях к востоку. И они не успевали добраться туда за время, остававшееся до восхода луны. И захотел бы Волк пробежать сорок миль только для того, чтобы оказаться в одиночном заключении безо всякой еды, когда час Изменения практически пробил? Допустим, прошло слишком много времени. Допустим, Волк так близко подошел к Изменению, что откажется садиться под замок. Допустим, его ненасытная, жадная оборотная сторона уже вылезла из глубин подсознания и принялась оглядывать этот странный новый мир, гадая, а где здесь прячется еда. Большой замок, грозивший разорвать швы кармана Джека, мог оказаться бесполезным. Я могу развернуться, вдруг осознал Джек. Могу вернуться в Дейлвилл и шагать дальше. Через день или два, в Лейпеле или Сисеро, проработаю несколько часов в магазине или на ферме, выручу немного денег или хотя бы украду обед, а потом за три-четыре дня доберусь до границы с Иллинойсом. В Иллинойсе будет проще, думал Джек. Он не знал, как ему это удастся, но почему-то не сомневался, что по Иллинойсу путь до Спрингфилда и школы Тэйера займет день или два. И еще: остановившись в четверти мили от сарая, Джек не мог найти ответ на вопрос: а как объяснить появление Волка Ричарду Слоуту? Своему давнему другу Ричарду, в его круглых очках, галстуке и туфлях из кордовской кожи. Ричарду Слоуту, рационалисту до мозга костей, очень умному и упертому. То, чего ты не можешь увидеть, вероятно, не существует. В детстве Ричарда никогда не интересовали сказки. На него не производили впечатления диснеевские фильмы о феях-крестных, которые превращали тыквы в кареты, о злобных королевах, обладательницах говорящих зеркал. Такие идеи казались слишком абсурдными, чтобы захватить воображение шестилетнего (или восьмилетнего, или десятилетнего) Ричарда в отличие, скажем, от фотографии электронного микроскопа. Ричард с энтузиазмом хватался за кубик Рубика, с которым мог разобраться за девяносто секунд, но вряд ли готов был принять идею существования шестнадцатилетнего оборотня ростом шесть футов пять дюймов. Какое-то время Джек беспомощно крутился на дороге – он почти решил, что сможет оставить Волка и в одиночку отправиться к Ричарду и Талисману. А если я – стадо? – молча спросил он себя. И вспомнил, как Волк бросился в воду вслед за бедными перепуганными животными, чтобы спасти их. 7 Сарай пустовал. Увидев распахнутую дверь, Джек понял, что Волк куда-то сбежал, но все равно пробрался по замусоренному оврагу, не в силах поверить своим глазам. Обычно днем Волк в одиночку не отходил от сарая и на десяток футов. Однако сегодня отошел. – Я вернулся! – крикнул Джек. – Эй, Волк? Я купил замок. Он знал, что говорит сам с собой, и взгляд, брошенный в сарай, это подтвердил. Его рюкзак лежал на маленькой деревянной скамье, рядом со стопкой дешевых журналов, датированных 1973 годом. Один угол деревянного сарая без окон занимала груда поленьев, будто кто-то нарубил дрова, а аккуратно сложить не удосужился. Больше внутри ничего не было. Джек отвернулся от распахнутой двери и беспомощно оглядел склоны оврага. Лысые покрышки среди сорняков, пачка выцветших политических плакатов с еще читаемой фамилией «ЛУГАР», помятая сине-белая пластина с номерным знаком штата Коннектикут, пивные бутылки с выцветшими добела этикетками… никакого Волка. Джек поднял руки ко рту, сложил рупором: – Эй, Волк! Я вернулся! Он не ожидал услышать ответ – и не услышал. Волк ушел. – Блин. – Джек упер руки в бедра. Его раздирали противоречивые эмоции: отчаяние, и облегчение, и озабоченность. Волк ушел, чтобы спасти Джеку жизнь – только этим и объяснялось его отсутствие. Когда Джек направился в Дейлвилл, Волк тоже покинул сарай. Убежал на своих неутомимых ногах и теперь находился за много миль отсюда, дожидаясь восхода луны. Сейчас Волк мог быть где угодно. Осознание этого не уменьшило озабоченности Джека. Волк мог податься в лес, видневшийся за большим полем, которое с одной стороны ограничивал овраг, а в лесу хватало и зайцев, и мышей, и кто там еще мог жить: кроты, и барсуки, и все прочие персонажи «Ветра в ивах». Такой вариант выглядел идеально. Но Волк мог унюхать домашний скот, и вот тогда ему грозила реальная опасность. Он мог, внезапно осознал Джек, унюхать фермера и его семью. Или, того хуже, Волк мог оказаться вблизи одного из лежавших к северу городков. Джек не знал этого наверняка, но предполагал, что трансформировавшийся Волк убьет не меньше полдесятка людей, прежде чем кому-нибудь удастся прикончить его. – Черт, черт, черт, – пробормотал Джек и начал подниматься по дальнему склону оврага. Он не рассчитывал увидеть Волка – осознал, что, возможно, больше никогда его не увидит. А через несколько дней в газете какого-нибудь маленького городка прочтет описание жуткого побоища, устроенного огромным волком, который, вероятно, забрел на Главную улицу в поисках еды. И еще в статье будут фамилии. Такие же фамилии, как Хайдел, Тилке, Уайлд… Сначала он посмотрел на дорогу, в надежде все-таки увидеть гигантскую фигуру Волка, удаляющуюся на восток, – тот вряд ли захочет встретить Джека, возвращающегося из Дейлвилла. Дорога пустовала, как и сарай. Естественно.