– Я схожу. Ферма находилась менее чем в пятистах футах от их лагеря. Теплые окна призывно желтели на другой стороне поля. Никем не замеченный, Джек наполнил банку из крана у амбара и двинулся обратно. На полпути осознал, что видит свою тень. Посмотрел на небо. Луна, почти полная, поднялась над восточным горизонтом. Встревоженный, Джек вернулся к Волку и отдал ему банку с водой. Волк понюхал, вновь поморщился, но ничего не сказал. Поставил банку на огонь и принялся просовывать кусочки собранных им растений в дырку в крышке. Минут через пять или чуть позже с паром начал подниматься ужасный запах – если по правде, настоящее зловоние. Джек внутренне сжался. Он не сомневался, что Волк захочет, чтобы он выпил этот отвар, как не сомневался и в том, что эта гадость его убьет, возможно, медленно и мучительно. Он закрыл глаза и захрапел, громко и картинно. Если Волк увидит, что он спит, то, конечно, будить не станет. Никто не будит больных людей, верно? А Джек болел. С темнотой температура вновь поднялась. Его бил озноб, и при этом он обильно потел. Глядя сквозь ресницы, он увидел, как Волк снял банку с огня и поставил остужать. Сам сел и уставился в небо, обхватив руками колени, с мечтательным и, чего там, прекрасным лицом. Он смотрит на луну, подумал Джек и ощутил страх. Мы не подходим к стаду, когда меняемся. Добрый Джейсон, нет! Мы их сожрем! Волк, скажи мне: теперь я – твое стадо? Джека затрясло. Пятью минутами позже – Джек к этому времени действительно почти заснул – Волк наклонился над банкой, понюхал. Кивнул, поднял ее и подошел к тому месту, где лежал Джек, привалившись к обугленной потолочной балке и подложив под голову запасную рубашку. Джек плотно закрыл глаза и вновь захрапел. – Хватит, Джек! – радостно воскликнул Волк. – Я знаю, что ты не спишь. Волка не проведешь. Джек открыл глаза и посмотрел на Волка с сонным негодованием. – Откуда ты знаешь? – У людей есть запах сна и запах бодрствования, – ответил Волк. – Даже чужаки должны это знать, верно? – Нет, мы этого не знаем. – В любом случае ты должен это выпить. Это лекарство. Выпей его, Джек, прямо здесь и сейчас. – Я не хочу, – ответил Джек. Из банки тошнотворно тянуло болотом. – Джек, от тебя идет запах болезни. Джек молча смотрел на него. – Да, – кивнул Волк. – И он становится хуже. Пока еще не совсем плохой, но – Волк! – станет таким, если ты не примешь лекарство. – Волк, ты, конечно, можешь унюхать целебные травы и все такое в Долинах, но это Страна плохих запахов, помнишь? Ты, наверное, собрал крестовник-желтуху, и сумах, и вику, и… – Это хорошие травы, – ответил Волк. – Просто не очень сильные, да поколотит их Бог. – На его лице отразилась тоска. – Здесь не все пахнет плохо. Есть и хорошие запахи. Но хорошие запахи – как лекарственные растения. Слабые. Я думаю, раньше они были сильнее. Он вновь мечтательно посмотрел на луну, и Джек ощутил, как возвращается тревога. – Я готов спорить, когда-то это было хорошее место, – продолжил Волк. – Чистое и полное энергии… – Волк? – спросил Джек тихим голосом. – Волк, у тебя на ладонях вновь появилась шерсть. Волк вздрогнул и повернулся к Джеку. Мгновение – возможно, сказалось воспаленное воображение Джека, но в любом случае это длилось не дольше мгновения – в глазах Волка откровенно читался голод. Потом он словно стряхнул с себя это наваждение, как дурной сон. – Да. Но я не хочу говорить об этом и не хочу, чтобы ты говорил об этом. Это не имеет значения, пока не имеет. Волк! Просто выпей лекарство, Джек, это все, что ты должен сделать. Джек видел, что отрицательный ответ Волка не устроит, и если он, Джек, не выпьет лекарство добровольно, Волк сочтет своим долгом разжать ему челюсти и вылить содержимое банки в глотку. – Помни, если оно меня убьет, ты останешься один, – мрачно предупредил он, беря банку, все еще теплую. На лице Волка отразился ужас. Он сдвинул круглые очки к переносице. – Не хочу причинять тебе вреда, Джек… Волк никогда не захочет причинить тебе вреда. – На его лице читалось такое страдание, что оно могло показаться нелепым, не будь совершенно искренним. Джек сдался и выпил содержимое банки. Он ничего не мог противопоставить отчаянию Волка. Вкус, как он и ожидал, оказался отвратительным… и разве мир не начал расплываться? Разве не начал расплываться, словно перед прыжком обратно в Долины? – Волк! – крикнул он. – Волк, хватай меня за руку! Волк схватил, озабоченный и взволнованный. – Джек? Джеки? Что такое? Привкус лекарства уходил изо рта. И одновременно мягкое тепло – то самое тепло, которое возникало от глоточка бренди в тех редких случаях, когда мать разрешала выпить его, – начало растекаться по желудку. Мир снова обрел резкость. Это короткое расплывание могло быть плодом воображения Джека… но он так не думал. Мы почти прыгнули. Еще мгновение, и это могло произойти. Может, я смогу это сделать и без волшебного сока… может, я смогу! – Джек? Что такое? – Мне уже лучше. – Джек выдавил из себя улыбку. – Я лучше себя чувствую, вот и все. – И он обнаружил, что так оно и есть. – От тебя и пахнет лучше! – радостно воскликнул Волк. – Волк! Волк! 2 Джек шел на поправку, но на следующий день был еще очень слаб. Волк нес его на спине, и на запад они продвигались медленно. В сумерках начали искать место для ночлега. Джек заметил дровяной сарай в небольшом грязном овраге. Вокруг валялись мусор и лысые покрышки. Волк согласился без лишних слов. Весь день он держался тихо и выглядел мрачным. Джек заснул сразу и проснулся около одиннадцати, потому что захотел отлить. Оглядевшись, увидел, что Волка нет рядом. Подумал, что тот ушел в лес, чтобы собрать травы для второй лекарственной дозы и закрепить эффект. Джек сморщил нос, но если бы Волк захотел, чтобы он выпил этот отвар, он бы выпил. Потому что после первой порции ему стало гораздо лучше. Он отошел за угол сарая, высокий худощавый подросток в трусах, незашнурованных кедах и расстегнутой рубашке. Долго отливал, глядя на небо. Выдалась одна из тех странных ночей, какие случаются на Среднем Западе в октябре и даже в начале ноября, незадолго перед приходом зимы с ее жестокой железной хваткой. Было очень тепло, легкий ветерок ласкал кожу. Над головой плыла луна, белая, и круглая, и прекрасная. Она заливала мир чистым, но странно-обманчивым светом, который, казалось, одновременно и выставлял все напоказ, и скрывал. Джек смотрел на луну, осознавая, что она его гипнотизирует, однако нисколько из-за этого не тревожась. Мы не подходим к стаду, когда меняемся. Добрый Джейсон, нет! Теперь я – твое стадо, Волк? Джек увидел на луне лицо. Без удивления понял, что это лицо Волка… только не широкое, и открытое, и чуть удивленное, не простое и доброе. Нет, лицо было узкое и темное, темное от шерсти, но шерсть значения не имела. Лицо стало темным от намерений. Мы не подходим к стаду, мы их сожрем, сожрем их, мы их сожрем, Джек, когда мы меняемся, мы… Это лицо на луне, кьяроскуро на кости, было мордой рычащего зверя, склонившего голову набок перед тем, как броситься на него, разинув полную зубов пасть. Мы едим мы убиваем мы убиваем убиваем УБИВАЕМ УБИВАЕМ Палец коснулся плеча Джека и медленно спустился до талии. Джек просто стоял, держа пенис в руке и глядя на луну. А тут из него вновь вылетела тугая струя мочи. – Я испугал тебя, – раздался за его спиной голос Волка. – Сожалею, Джек. Бог поколотит меня. Но в этот момент Джек не думал, что Волк о чем-то сожалеет. По голосу чувствовалось, что Волк улыбается. У Джека внезапно возникла уверенность, что его собираются съесть. Дом из камней? – несвязно подумал он. У меня нет даже дома из соломы, куда я могу убежать. Теперь, когда страх пришел, он пылал в крови жарче любой лихорадки. Нам не страшен серый волк серый волк серый волк… действительно кто боится большого плохого волка кто…