Солнце, не уступавшее в точности наручным часам, опускалось все ниже. Джек повернулся к большому полю и лесу за ним. Ничего не двигалось, кроме верхушек стерни, качавшихся на холодном ветру. «ОХОТА НА ВОЛКА-ЛЮДОЕДА ПРОДОЛЖАЕТСЯ» – будет гласить заголовок, который он прочитает через несколько дней. А потом большой бурый валун на опушке сдвинулся, и Джек осознал, что валун этот – Волк. Он сидел на корточках и смотрел на Джека. – Одни только хлопоты из-за тебя, сукин ты сын, – пробормотал Джек, испытывая облегчение, но зная, что в где-то душе радовался уходу Волка. Шагнул к нему. Волк не сдвинулся с места, но поза его изменилась, стала более напряженной и динамичной. Так что следующий шаг потребовал от Джека большей храбрости. Пройдя еще двадцать ярдов, он увидел, что Волк продолжает меняться. Волосы стали гуще, пышнее, словно их вымыли и высушили феном. Борода Волка теперь начиналась под глазами. Тело, хотя он и сидел на корточках, выглядело более широким и мощным. Его глаза, наполненные жидким огнем, сверкали хэллоуиновским оттенком оранжевого. Джек заставил себя подойти ближе. Едва не остановился, когда ему показалось, что у Волка уже не руки, а лапы, но мгновением позже осознал, что кисти и пальцы полностью покрыты грубыми темными волосами. Волк продолжал смотреть на него сверкающими глазами. Джек сократил разделявшее их расстояние вдвое, вновь остановился. Впервые после встречи с Волком и его стадом в Долинах он не мог прочитать выражение лица своего друга. Может, Волк уже стал слишком чужим, а может, причиной тому были волосы, теперь покрывавшие почти все лицо Волка. Но Джек не сомневался, что Волк захвачен каким-то сильным чувством. В дюжине футов он остановился окончательно и заставил себя взглянуть в глаза оборотня. – Теперь скоро, Джеки. – И рот Волка раскрылся в ужасном подобии улыбки. – Я думал, ты убежал. – Сидел здесь, чтобы не пропустить твое возвращение. Волк! Джек не знал, как истолковать его слова. Они вдруг напомнили ему о Красной Шапочке. Он видел, как много у Волка зубов, какие они острые и крепкие. – Я купил замок. – Джек достал замок из кармана и поднял. – У тебя появились какие-нибудь идеи, пока меня не было? Лицо Волка – глаза, зубы, все – сверкнуло. – Ты теперь стадо, Джеки. – Волк поднял голову и протяжно завыл. 8 Менее испуганный Джек Сойер мог бы сказать: «Выть ты мастак, да?» или «Будешь продолжать в том же духе, сюда сбегутся все собаки округа», – но эти слова застряли у него в горле. От страха он потерял дар речи. Волк вновь улыбнулся ему во все зубы – напоминая рекламу ножей «Гинзу» – и одним движением поднялся. Очки Джона Леннона, казалось, утонули в верхней части его жесткой бороды и густых волосах, закрывавших виски. У Джека создалось ощущение, что Волк вырос до семи футов, размерами сравнявшись с пивными бочками в кладовой «Бара Апдайка в Оутли». – В этом мире есть хорошие запахи, Джеки. – И Джек наконец-то понял, в каком Волк настроении. Волка распирало от восторга. Он напоминал человека, который выиграл особо трудный турнир, хотя шансы на победу были невелики. И сквозь это чувство триумфа проглядывало что-то веселое и звериное, ранее уже виденное Джеком. – Хорошие запахи! Волк! Волк! Джек отступил на шаг, гадая, стоит ли он с наветренной стороны. – Раньше ты говорил, что здесь ничего хорошего нет. – Раньше было раньше, а теперь – это теперь, – ответил Волк. – Хорошее здесь есть. Вокруг много хорошего. Волк найдет все хорошее, будь уверен. Его слова нагнали еще больше страха, потому что теперь Джек видел – и почти что чувствовал – неприкрытую самонадеянную жадность, жуткий звериный голод, горящий в этих красноватых глазах. «Я съем все, что поймаю и убью, – говорили эти глаза. – Поймаю и убью». – Я надеюсь, Волк, что все хорошее не включает людей, – тихим голосом произнес Джек. Волк вскинул подбородок и разразился воющим смехом. – Волки должны есть. – Его голос звенел от радости. – Ох, Джеки, как же Волки хотят есть. ЕСТЬ! Волк! – Я собираюсь запереть тебя в этом сарае. Помнишь, Волк? Я купил замок! Надо только надеяться, что он тебя удержит. Пойдем туда. Ты меня ужасно пугаешь. На этот раз Волк захохотал. – Пугаю! Волк знает! Волк знает, Джеки! От тебя пахнет страхом! – Меня это не удивляет, – пожал плечами Джек. – Идем в сарай, хорошо? – Нет, я не пойду в сарай. – Длинный заостренный язык вывалился между челюстей Волка. – Нет, не я, Джеки. Не Волк. Волк не может пойти в сарай. – Челюсти разошлись, обнажив лес зубов. – Волк вспомнил, Джеки. Волк! Прямо здесь и сейчас! Волк вспомнил! Джек отступил на шаг. – Больше запаха страха. Даже на твоих башмаках. Башмаках, Джеки! Волк! Башмаки, пахнущие страхом, – конечно же, дико смешно. – Ты должен идти в сарай, вот что тебе следовало вспомнить. – Неправильно! Волк! Ты должен идти в сарай! Джеки идет в сарай! Я вспомнил! Волк! Глаза оборотня сменили цвет с красновато-оранжевого до мягкого и приятного пурпурного. – Из «Книги доброго земледелия», Джеки. История о Волке, который не должен навредить своему стаду. Помнишь ее, Джеки? Стадо идет в сарай. Помнишь? Замок вешается на дверь. Когда Волк знает, что Изменение близко, стадо идет в сарай и замок вешается на дверь. Волк не должен навредить своему стаду. – Челюсти вновь разошлись, и кончик длинного темного языка загнулся кверху, демонстрируя прекрасное настроение Волка. – Нет! Нет! Не навреди стаду своему! Волк! Прямо здесь и сейчас! – Ты хочешь, чтобы я просидел в сарае под замком три дня? – спросил Джек. – Я должен есть, Джеки, – прямо ответил Волк, и Джек уловил что-то темное, быстрое и зловещее, скользнувшее к нему из переменчивых глаз Волка. – Когда луна заберет меня к себе, я должен есть. Здесь хорошие запахи, Джеки. Много еды для Волка. Когда луна меня отпустит, Джеки выйдет из сарая. – А что будет, если я не захочу сидеть в сарае три дня? – Тогда Волк убьет Джеки. И Волк будет проклят. – И это тоже написано в «Книге доброго земледелия», да? Волк кивнул. – Я вспомнил. Я вспомнил вовремя, Джеки. Когда ждал тебя. Джек пытался свыкнуться с идеей Волка. Он должен просидеть три дня без пищи и воды. Волк будет рыскать по округе. Он – в тюрьме, Волк – на свободе. Но похоже, это его единственная возможность пережить трансформацию Волка. Поставленный перед выбором – три дня сухого поста или смерть, – он, понятное дело, выбрал пустой желудок. И тут же понял, что ни о какой перемене позиций речи нет: он по-прежнему будет свободным, пусть и под замком в сарае, а Волк, перед которым лежал весь мир, все равно останется в тюрьме. Только клетка у него будет побольше, чем у Джека. – Да благословит Бог «Книгу доброго земледелия», – вырвалось у Джека, – потому что я сам никогда бы до этого не додумался. Волк ослепительно улыбнулся ему, а потом посмотрел на небо, и в его глазах читалось нетерпение. – Скоро, Джеки. Ты стадо. Я должен запереть тебя в сарае. – Ладно, – кивнул Джек. – Пожалуй, и вправду должен. Эта фраза показалась Волку невероятно забавной. Со смехом, очень напоминавшим вой, он обнял Джека за талию, подхватил его и понес к сараю. – Волк позаботится о тебе, Джеки, – сказал он, перестав выть, и поставил Джека на землю на краю оврага. – Волк. Волк разинул рот и начал потирать промежность. – Тебе нельзя убивать людей. Помни это… Раз уж ты вспомнил ту историю, значит, вспомнишь, что людей убивать нельзя. Потому что на тебя начнут охоту. Если ты убьешь людей, хотя бы одного человека, другие придут, чтобы убить тебя. И они тебя убьют, это я тебе обещаю. И прибьют твою шкуру к стене. – Никаких людей, Джеки. Животные пахнут лучше, чем люди. Никаких людей. Волк! Они спустились по склону оврага. Джек достал замок из кармана и несколько раз показал Волку, как его запереть. – Потом подсунешь ключ под дверь, – добавил он. – Когда ты вновь переменишься, я передам ключ тебе. – Джек посмотрел на двухдюймовую щель между дверью и землей. – Конечно, Джеки. Ты мне его вернешь. – И что мы будем делать теперь? – спросил Джек. – Мне идти в сарай прямо сейчас? – Сядь там. – Палец Волка указывал на пол сарая, в футе от двери. Джек с любопытством посмотрел на Волка, шагнул в сарай, сел. Волк присел на корточки у распахнутой двери, не глядя на Джека, протянул к нему руку. Джек взялся за нее. Она напоминала покрытого густой шерстью зверька размером с кролика. Волк сжал руку Джека так сильно, что тот едва не вскрикнул, а если бы и вскрикнул, Волк вряд ли бы его услышал. Он вновь смотрел на небо с мечтательным, умиротворенным, восторженным лицом. Через секунду или две Джек смог чуть поудобнее повернуть руку в лапище Волка. – И до каких пор мы будем так сидеть? – спросил он. Через минуту Волк ответил: – До тех. – И вновь сжал руку Джека. 9 Так они и сидели, по разные стороны двери, долгие часы, не говоря ни слова, и наконец свет начал таять. Последние двадцать минут руку Волка сотрясала едва заметная дрожь, но по мере того как сгущались сумерки, она усиливалась. Джек подумал, что так, наверное, трясет породистую лошадь перед началом забега, в ожидании стартового выстрела и раскрывшейся калитки. – Она начинает забирать меня к себе, – мягко заговорил Волк. – Скоро мы побежим, Джек. Как бы мне хотелось, чтобы и ты мог побежать со мной. Он повернул голову, чтобы взглянуть на Джека, и тот увидел, что, хотя Волк говорил искренне, немалая его часть хотела сказать совсем другое: «Я могу бежать как рядом с тобой, так и за тобой, маленький друг».