Перед ними кто-то чиркнул спичкой, вспыхнул желтый огонек. Джек унюхал сухой запах травки, такой знакомый по кинотеатрам Калифорнии, что его тут же перестаешь замечать. Волк учуял лесной пожар. – Джек!.. – Ш-ш-ш, фильм начинается. И я уже задремал. Джек так и не узнал, какой героизм проявил Волк в следующие несколько минут. Волк и сам этого не знал. Он только знал, что старается выдержать этот кошмар ради Джека. Все нормально, думал Волк. Смотри, Волк, Джек собирается поспать, собирается поспать прямо здесь и сейчас. И ты знаешь, Джек никогда бы не привел тебя в опасное место, так что просто сиди… просто жди… Волк!.. все будет хорошо… Но Волк жил циклами, и его цикл приближался к месячному пику. Острота инстинктов достигла максимума, противостоять им он не мог. Рациональный разум говорил, что здесь с ним ничего не случится, иначе Джек не привел бы его сюда. Но с тем же успехом человек, у которого свербит в носу, говорит себе, что нельзя чихать в церкви, потому что это неприлично. Он сидел в этой сумрачной зловонной пещере, вдыхая запах лесного пожара, дергаясь всякий раз, когда тень скользила по проходу, покорно ожидая, что из темноты над головой на него что-то свалится. И когда в дальнем конце пещеры открылось магическое окно, он продолжал сидеть, купаясь в едкой вони собственного пота, широко раскрыв глаза, с перекошенным от ужаса лицом, и смотрел, как автомобили сталкиваются и переворачиваются, здания горят, а один мужчина преследует другого. – Анонсы, – пробормотал Джек. – Я же говорил, тебе понравится. Послышались голоса. Кто-то сказал: Не курить. Кто-то: Не мусорить. Кто-то: Для групп скидки. Кто-то: Льготные цены до четырех часов дня. – Волк, нас нагрели, – пробормотал Джек. Начал говорить что-то еще, но вместо слов из горла вырвался храп. Последний голос сказал: Исейчасмыпредставляемвам, – после чего Волк потерял контроль над собой. «Властелин Колец» Бакши озвучивался с использованием системы Dolby, и киномеханику велели на дневных сеансах врубать звук на полную, потому что на эти сеансы приходили наркоманы, а им громкость очень нравилась. Раздались дикие грохот и скрежет, вновь открылось магическое окно, и теперь Волк увидел огонь – мельтешение оранжевого и красного. Он взвыл и вскочил на ноги, потянув за собой успевшего задремать Джека. – Джек! – крикнул он. – Уходить! Надо уходить! Волк! Вижу огонь! Вижу огонь! Волк! Волк! – Сядь! – завопил кто-то. – Заткнись, торчок! – гаркнул кто-то еще. Открылась дверь в задней стене. – Что тут происходит? – Волк, заткнись! – прошипел Джек. – Ради Бога… – О-У-У-У-У-У-У-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О! Волк завыл. Какая-то женщина хорошо разглядела Волка в свете, падавшем через распахнутую дверь. Закричала и потащила маленького мальчика за руку. Буквально потащила: ребенок упал на колени, и женщина поволокла его по усыпанному поп-корном проходу. С ноги мальчика соскочила кроссовка. – О-У-У-У-У-У-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-У-У-У-У-У-О-О-О-О-О-У-У-У-У-У-О-О-О-О-О-О-О! Парень, куривший травку в трех рядах впереди, повернулся и с затуманенным интересом посмотрел на них. Один косяк дымился у него в руке, второй торчал за ухом. – Ну… ни хрена себе, – вырвалось у него. – Гребаные лондонские оборотни снова атакуют, да? – Ладно, – забормотал Джек. – Ладно, мы уходим. Никаких проблем. Просто… просто больше не делай этого, хорошо? Хорошо? И он повел Волка к выходу. Вновь навалилась усталость. В фойе свет больно ударил по глазам множеством иголок. Женщина, которая утащила мальчика из зала, попятилась в угол, обнимая ребенка. Когда увидела, что Джек вывел Волка из двустворчатых дверей шестого зала, подняла мальчика на руки и метнулась к выходу из кинотеатра. Продавец, кассирша, киномеханик и высокий мужчина в спортивной куртке, напоминавший гоночного зазывалу, сбились в плотную кучку. Джек предположил, что мужчина в клетчатой куртке и белых туфлях – управляющий. Приоткрылись двери других залов. Из них выглядывали люди, чтобы посмотреть, с чего такой шум. Джеку они казались барсуками, высунувшимися из своих нор. – Убирайтесь! – крикнул мужчина в клетчатой куртке. – Убирайтесь, я уже вызвал полицию, они подъедут через пять минут. Врешь, никого ты не вызвал, подумал Джек, ухватившись за соломинку надежды. Не успел вызвать. И если мы немедленно уберемся отсюда, возможно – только возможно, – и не будешь вызывать. – Мы уходим, – ответил Джек. – Извините. Просто… мой старший брат – эпилептик, и у него случился припадок. Мы… мы забыли взять с собой его лекарство. Слова «эпилептик» хватило, чтобы продавец и кассирша подались назад. Словно Джек сказал «прокаженный». – Пошли, Волк. Он увидел, как управляющий посмотрел куда-то вниз, увидел, как пренебрежительно изогнулись его губы. Проследил за его взглядом и заметил расплывающееся темное пятно на комбинезоне Волка. Тот обмочился. И Волк это увидел. Многое в мире Джека было ему чуждо, но, вероятно, он понимал, как выглядит презрение. И разразился громкими, всхлипывающими, рвущими сердце рыданиями. – Джек, я сожалею, Волк очень сожалеет! – Уведи его отсюда, – пренебрежительно бросил управляющий и отвернулся. Джек обнял Волка и повел к выходу. – Пошли, Волк, – говорил он спокойно, с искренней нежностью. Никогда еще он так остро не переживал за Волка. – Пошли, это моя вина – не твоя. Пошли. – Извини. – Волк все рыдал. – Я плохой, Бог меня поколотит, я плохой. – Ты хороший, – возразил Джек. – Пошли. Он открыл дверь, и они вышли во все еще теплый октябрьский день. Женщина с ребенком находилась в добрых двадцати ярдах от них, но, увидев Джека и Волка, попятилась к своему автомобилю, держа ребенка перед собой, как загнанный в угол гангстер – заложника. – Не подпускай его ко мне! – закричала она. – Не подпускай этого монстра к моему ребенку! Ты меня слышишь?! Не подпускай его ко мне! Джек подумал, что надо бы сказать ей что-нибудь успокаивающее, но нужных слов не нашел. Слишком устал. Они двинулись прочь, под углом пересекая автомобильную стоянку. Когда преодолели половину пути до дороги, Джек покачнулся. Мир на короткое время заволокло серым. Он смутно осознавал, что Волк подхватил его на руки и несет как ребенка. Смутно осознавал, что Волк плачет. – Джек, я так сожалею, пожалуйста, не надо ненавидеть Волка, я могу быть хорошим добрым Волком, ты подожди, ты увидишь… – Я тебя не ненавижу, – ответил Джек. – Я знаю, что ты… ты хороший добрый Волк… Он заснул, не договорив. Когда проснулся, наступил вечер и Манси остался позади. Волк держался подальше от главных дорог, шагая по паутине местных проселков. Не обращая внимания на указатели и не путаясь на перекрестках, шагал строго на запад, ведомый инстинктом перелетной птицы. Ночь они провели в пустующем доме к северу от Каммака, и утром Джеку показалось, что температура спала. А ближе к полудню – полудню двадцать восьмого октября – он осознал, что на ладонях Волка вновь появились волосы. Глава 19 Джек под замком 1 В ту ночь они заночевали в руинах сгоревшего дома. С одной стороны простиралось широкое поле, с другой высился лес. На дальней стороне поля стоял фермерский дом, но Джек полагал, что им здесь ничего не грозит, если они не будут шуметь и высовываться. После захода солнца Волк пошел в лес. Шагал медленно, наклонившись, почти касаясь лицом земли. Пока не скрылся из виду, напоминал Джеку близорукого человека, ищущего потерянные очки. Джек нервничал (буквально видел Волка, попавшего в капкан со стальными зубьями, Волка, пойманного и мрачного, но не воющего, отгрызающего себе ногу), но Волк вернулся и на этот раз шел, почти выпрямившись, неся в обеих руках какие-то растения. Их корни торчали из его кулаков. – Что ты принес, Волк? – спросил Джек. – Лекарство, – сухо ответил Волк. – Но не очень хорошее, Джек. Волк! В твоем мире хорошего не много! – Лекарство? В каком смысле? Но Волк больше ничего не сказал. Достал из нагрудного кармана две спички, разжег бездымный костер и спросил Джека, сможет ли тот найти банку. Джек нашел банку из-под пива в кювете. Волк понюхал ее и наморщил нос. – Опять плохие запахи. Мне нужна вода, Джек. Чистая вода. Я схожу, если ты устал. – Волк, я хочу знать, что ты задумал. – Я схожу, – повторил Волк. – На той стороне поля – ферма. Волк! Там есть чистая вода. Ты отдыхай. Джек представил себе, как жена фермера выглядывает из окна, готовя ужин, и видит Волка, идущего по двору с пивной банкой в одной мохнатой лапе и корешками и травами в другой.