Видимо Лоу недооценивал своего брата — Абсолютно уверены мы, вероятно, не будем, Мэй, но мы отстреляем все эти гранаты, и попытаемся взорвать на хрен все это место, так что мне нравятся наши шансы. В определенной степени, я полагаю, нам придется надеяться на лучшее. Теперь будешь наслаждаться этим или нет? Или ты предпочитаешь, чтобы я все расстрелял? — Да ладно тебе, Лоу, я не говорил такого, — запротестовал Мэй. — Это не честно. 7 На 32 уровне Транспортного переполоха, маленькие розовые паучки начали вторгаться на звездное поле Эви, состоящее из треугольников, и пылающих шаров. Пауки облепляли шары и превращали их в раздражающе сверкающие голубые звезды, пытавшиеся препятствовать соединениям — вот же козявки. В Крыле А, звуки выстрелов отражались звонким эхо. Эви была абсолютно безмятежна; она неоднократно видела и слышала, как мужчины убивают. Однако розовые паучки ее беспокоили. — Такие злобные, — сказала она в пустоту, перемещая разноцветные фигурки в поисках соединений. Эви полностью расслабилась; пока играла с телефоном, она парила на спине в паре сантиметров над нарой. 8 Пот ту сторону северного забора, прямо напротив позиции Билли Веттермора за гаражом, зашевелились кусты. Он выстрелил дюжину раз в массу зелени, где возникло шевеление. Кусты продолжали шевелиться. Дрю Т. Бэрри, хитрый страховщик, который всегда держался самого безопасного курса, не находился на линии огня Билли. Вместо этого, с благоразумием, которое не только сделало его первым номером по удовлетворению потребностей в компенсации жителей Дулинга, но и лучшим охотником на оленей, готовым выждать время, чтобы произвести идеальный выстрел, он остановил двух других мужчин — Перла и Петерса — в лесу напротив тюремного спортзала. Петерс рассказал ему, что задняя дверь в тюрьму находится в западной стене спортзала. Реакция, вызванная камнем, который он натренированным кистевым броском отправил в кусты, рассказала им о многом: да, дверь наверняка там, и да, она определенно охраняется. — Помощник? — Спросил Дрю Т. Бэрри. Они притаились за дубом. В пятнадцати футах или около того впереди них, ошметки листьев все еще дрейфовали вниз от того места, где выстрелы разнесли кусты. Судя по звуку, стрелок находился, возможно, в тридцати или сорока ярдах от внутреннего забора, возле тюремной стены. — Что? — Ответил Дон Петерс. Пот бежал по прожилкам раскрасневшегося лица. Он тащил сумку с противогазами и болторезом. — Не ты, настоящий помощник, — сказал Дрю Т. Бэрри. — Да? — Перл кивнул ему. — Если я убью этого парня, ведущего стрельбу, меня не подвергнут судебному преследованию? Вы уверены, что Джиари и Кумбс подтвердят под присягой, что мы действовали по закону, исполняя гражданский долг? — Да. Слово бойскаута. — Элмор Перл поднял руку в салюте своего детства, первые три пальца подняты, мизинец подвернут. Петерс сплюнул комок мокроты. — Ты хочешь, чтобы я вернулся и привел тебе нотариуса, Дрю? Дрю Т. Бэрри проигнорировал этот безмозглый выпад, приказал им оставаться на месте, и начал углубляться в лес, поднимаясь по северному склону быстрыми, тихими шагами, с Уэзерби[373] за спиной. 9 Когда бульдозер остановился, Фрэнк продолжал целиться в юго-западный угол тюрьмы, готовый выстрелить в находившегося там стрелка, если он покажется. Начавшаяся стрельба напугала его, он осознал, что все происходит на самом деле. Он чувствовал тошноту от вида крови и тел на земле, то появлявшихся, то скрывавшихся в облаках слезоточивого газа, перемещающихся по ветру, но его решимость только крепла. Он чувствовал себя ужасно, но не каялся. Жизнь Наны была его жизнью, из-за чего он счел риск приемлемым. Так он себя успокаивал. Кронски присоединился к нему. — Быстрее, — сказал Фрэнк. — Чем быстрее это закончится, тем лучше. — Ты прав, Мужик, — сказал Кронски, встав на одно колено и положив рюкзак на землю. Он расстегнул молнию, достал динамитную шашку и на три четверти вытянул шнур. Обшитая металлом дверь бульдозера распахнулась. Джек Альбертсон спустился вниз, держа в руке свой старый служебный пистолет калибра.38. — Прикрывайте нас, — сказал Кронски Альбертсону, указывая в сторону позиции Уилли Берка. Потом Кронски повернулся к Фрэнку. — Давай, и тебе лучше прибавить ходу. Двое мужчин начали быстро красться вдоль северо-западной стены тюрьмы, изогнувшись в три погибели. Под окном, которое было одной из огневых точек защитников тюрьмы, Кронски остановился. В правой руке у него был динамит, а в левой — синяя пластиковая зажигалка. Ствол винтовки защитника вновь показался из окна. — Хватай его, — сказал он Фрэнку. Фрэнк не секунды не колебался, просто протянул руку и схватил левой рукой металлическую трубу. И выдернул винтовку из руки человека, находящегося внутри. Он услышал приглушенные проклятия. Кронски щелкнул зажигалкой, зажег укороченный шнур, и небрежно бросил его хукшотом,[374] вверх, через отверстие. Фрэнк бросил винтовку и упал на землю. Через три секунды раздался громовой раскат. Дым и куски окровавленной плоти вылетели из окна. 10 Земля задрожала, и раздался громовой раскат. Клинт, сидящий у западной стены плечом к плечу с Уилли Берком, увидел, как клубы слезоточивого газа валят со стоянки назад, отброшенные взрывной волной. В голове звенели куранты, суставы вибрировали. Сквозь этот шум, он думал о том, что все идет не так, как он рассчитывал. Эти парни собираются убить Эви и всех остальных. Его вина, его просчет. Пистолет, который он носил с собой — сплошное посмешище — ни разу за пятнадцать лет брака он не принял приглашение Лилы пойти с ней в тир, — тем не менее, проскользнул в его руку, умоляя выстрелить. Он присел на корточки рядом с Уилли Берком, бегло окинул взглядом кучку людей, стоящих у входных дверей и остановился на фигуре, стоящей у задней части первого бульдозера. Этот человек пялился на облако пыли, клубящееся из окна Рэнда Куигли, которое, как и все остальное, этим утром, утратило свою прежнюю нормальную форму. (Джек Альбертсон не ожидал взрыва. Он был ошарашен и опустил металлический щит, чтобы разглядеть все получше. Царящий хаос не опечалил его — как у шахтера в молодости, того, кто пережил немало взрывов на и под землей, его нервы были железными — он его озадачил. Что не так с этими людьми, что они предпочли перестрелку, спокойной выдаче этой проклятой дикой женщины законникам? По его мнению, мир с каждым годом становился все безумнее и безумнее. Его личным Ватерлоо было избрание Лилы Норкросс в качестве шерифа Дулинга. Юбка в кабинете шерифа! Ничего не было более нелепым, чем это. Джек Альбертсон занес туда заявление об уходе на пенсию, а затем пошел домой, чтобы наслаждаться своим пожизненным холостячеством.) Рука Клинта подняла пистолет, прицел нашел мужчину за бульдозером, и палец Клинта нажал на курок. Вслед за выстрелом последовал сочный поп, звук пули, пробивающей маску человека в противогазе. Клинт увидел затылок человека, а затем тело свалилось. Ах, Господи, — подумал он. Наверное, это был кто-то, кого я знал. — Ну же, — воскликнул Уилли, уводя его к задней двери. Клинт пошел, ноги делали то, что им было нужно. Убить кого-то было проще, чем он подозревал. И это только усугубило ситуацию. Глава 14 1 Когда Жанетт открыла глаза, лиса лежала за дверью камеры Эви. Её морда покоилась на потрескавшемся цементном полу, на котором кочками пророс зеленый мох. — Туннель, — сказала себе Жанетт. Что-то о туннеле. Она сказала лисе: — Я прошла через один из них? Я этого не помню. Ты от Эви? Ответа не было, хотя она ожидала, что будет. (Во сне животные могли разговаривать, а она чувствовала себя словно во сне… но в то же время это был не сон). Лиса только зевнула, хитро посмотрела на нее и поднялась на лапы. Крыло А было пустым, а в стене была дыра. Лучи утреннего солнца проливались через неё. Иней на осколках разрушенной бетонной стены превращался в капельки по мере того, как температура поднималась. Жанетт подумала: Я проснулась. Уверена, что проснулась. Лиса заскулила и побежала к дыре. Она взглянула на Жанетт, заскулила во второй раз, прыгнула в дыру и была поглощена светом. 2 Она осторожно пролезла через дыру, прогибаясь, чтобы не задеть острые кромки бетонной стены, и обнаружила, что стоит по колени в высоких сорняках и мертвых подсолнухах. Утренний свет слепил Жанетт. Под ногами хрустела подмерзшая трава, а прохладный воздух вызывал мурашки под тонкой тканью ее тюремной робы. Сильные ощущения от свежего воздуха и солнечного света полностью вытащили её из сна. Ее стареющее тело, измученное травмами, стрессом и недостатком сна, словно сбросило кожу. Жанетт почувствовала себя обновленной. Лиса стремительно прорезала траву, труся мимо восточной стороны тюрьмы по направлению к Шоссе № 31. Жанетт должна была двигаться быстро, чтобы не отставать, пока ее глаза приспосабливались к резкому дневному свету. Она окинула взглядом тюрьму: плетни разросшихся ежевичных кустов душили стены; ржавые бульдозер и превратившийся в гармошку кемпер застыли в смертельных объятиях у передней части здания, их также покрывали ежевичные плетни; заросли экстравагантной желтой травы, прорастали из трещин и разломов на стоянке; остовы других ржавых машин были разбросаны по всей заасфальтированной площадке. Жанетт посмотрела в противоположную сторону. Заборы были снесены — она видела, как среди сорняков проблескивает раздавленная металлическая сетка. Хотя Жанетт не могла понять, что и почему, она сразу же впитала в себя увиденное. Это было Дулингское исправительное учреждение, но через много-много лет. Ее проводница пробежала через кювет, идущий по краю Шоссе № 31, пересекла разбитую в трещинах дорогу и вошла в темно-сине-зеленую темноту разросшегося с противоположной стороны дороги леса. Лиса поднималась, её короткий оранжевый мех вспыхивал в полумраке. Жанетт бежала через дорогу, сосредоточив взгляд на мелькающем хвосте. Одна из кроссовок поехала в сторону на влажном участке, и ей пришлось схватиться за ветку, чтобы не потерять равновесие. Свежий воздух, пахнущий влажными деревьями, гниющими листьями и мокрой землей, огнем палил ее горло и легкие. Она, наконец-то, вышла из тюрьмы; ей пришла в голову фраза, памятная по карточке из детской игры Монополия: Бесплатный Выход из Тюрьмы! Эту удивительная новая реальность вся ярче проявляющаяся по мере того, как она все глубже и глубже забегала в лес, была все больше похожа на необитаемый остров, — без вони промышленных очистителей, приказов офицеров, лязга ключей, храпа и пердежа сокамерниц, плача сокамерниц, секса с сокамерницами, грохота тюремных дверей — где она являлась единоличным правителем; Королевой Жанетт, во веки веков. Это было круто, круче даже, чем то, что она фантазировала о свободе. Но потом: — Бобби. — Напомнила себе она. Это было имя, которое она должна была помнить, должна была нести с собой, чтобы не было искушения остаться. 3 Оценивать расстояния для Жанетт было трудно; она привыкла к ровной резиновой дорожке, которая кружила по тюремному дворику, делая поворот каждые полмили. Стабильный юго-западный подъем был более строгим по части нагрузки, и она должна была прилагать для бега все большие усилия, заставляя мышцы бедер наливаться свинцом, но в то же время, прекрасно себя чувствуя. Лиса однажды ненадолго остановилась, чтобы расстояние между ними слегка сократилось, затем побежала дальше. Жанетт сильно потела, несмотря на холод. Воздух чувствовался так, словно зима балансировала на краю весны. На серо-коричневых деревьях начинали пробиваться зеленоватые почки, и в тех местах, где земля подпадала под прямые солнечные лучи, она подтаивала.