– Нет, он был прямо в самом зеркале, – подчеркнул Дэнни. – Очень далеко внутри его. А потом и я вошел в зеркало. Дальше помню только, как папа меня начал трясти, и я подумал, что снова был плохим. Лицо Джека исказилось, как от удара. – Нет, ты не был плохим, док, – с нежностью сказал он. – Значит, Тони велел тебе запереть замок? – повторила Уэнди, пальцами приглаживая ему волосы. – Да. – И что же он хотел тебе показать? Дэнни весь напрягся у нее на руках, будто мышцы его маленького тельца натянулись, словно струны. – Я не помню, – ответил он растерянно. – Не спрашивай меня. Я… Я ничего не помню! – Ш-ш-ш… – постаралась успокоить его встревоженная Уэнди. – Не помнишь так не помнишь. Это ничего, милый. Это не так уж важно, правда. Постепенно Дэнни снова начал расслабляться. – Хочешь, я немного побуду с тобой? Почитать тебе сказку? – Не надо. Только ночник включи. – Затем он робко посмотрел на отца. – А ты можешь остаться, папа? Всего на минутку. – Конечно, док. Уэнди вздохнула: – Я буду в гостиной, Джек. – Хорошо. Она встала и посмотрела, как Дэнни забрался под одеяло. Сейчас он казался совсем маленьким. – Ты уверен, что хорошо себя чувствуешь, Дэнни? – Да, мама. Только включи Снупи, пожалуйста. – Непременно. Она вставила в розетку вилку ночной лампы, на абажуре которой был нарисован Снупи, крепко спящий на крыше своей будки. Дэнни всегда обходился без ночника, но когда они перебрались в «Оверлук», настойчиво попросил купить его. Уэнди выключила верхний свет и посмотрела на них: маленький бледный кружок лица Дэнни, над которым склонился Джек. Она несколько секунд постояла в нерешительности (а потом и я вошел в зеркало) и тихо вышла, оставив их вдвоем. – Тебе хочется спать? – спросил Джек, убирая прядь волос со лба Дэнни. – Да. – Принести стакан воды? – Не надо… На пять минут воцарилась полная тишина. Рука Джека по-прежнему обнимала сына. Посчитав, что мальчик уже крепко спит, Джек собрался встать и тихо уйти, когда Дэнни сквозь сон вдруг сказал: – Роке. Джек посмотрел на него, весь похолодев. – Дэнни?.. – Ты ведь никогда не сделаешь маме больно, верно? – Никогда. – Или мне? – Никогда. Снова воцарилось напряженное молчание. – Папа! – Что такое? – Тони пришел и рассказал мне про роке. – Неужели, док? Что же он тебе рассказал? – Я почти ничего не запомнил. Но он объяснил, что игра делится на иннинги. Как бейсбол. Смешно, правда? – Да. – Сердце Джека учащенно и глухо застучало в груди. Откуда мальчик мог узнать такие подробности? Матч в роке действительно разделялся на иннинги, но не как в бейсболе, а как в крикете. – Папа?.. – Теперь голос Дэнни действительно звучал сонно. – Слушаю тебя? – Что такое ром? – Ром? Это такой напиток, который в старину моряки брали с собой в плавание, чтобы согреваться в холода. Молчание. – Эй, док, ты слышал меня? Но Дэнни действительно спал, его дыхание стало глубоким и размеренным. Джек еще немного посидел, глядя на сына, ощущая, как чувство любви захлестывает его, подобно волне высокого прилива. Почему он так наорал на мальчика? Для такого малыша немного заикаться было совершенно нормально. Он ведь как раз выходил из дремы или, возможно, даже транса, и чуть заикаться в таком состоянии мог, наверное, каждый. Это точно. И он вовсе не произносил слова «таймер». Он промямлил что-то другое. Какую-то неразборчивую чепуху. А откуда он узнал про иннинги в роке? Кто ему мог рассказать об этом? Уллман? Холлоран? Его взгляд упал на собственные руки. От напряжения пальцы бессознательно сжались в тугие кулаки, (господи, как же мне нужно выпить) а ногти впились в ладони, оставляя на них отметины. Он заставил себя медленно распрямить пальцы. – Я люблю тебя, Дэнни, – прошептал он. – Видит Бог, очень люблю. Джек вышел из комнаты. Он снова потерял контроль над собой, пусть не до конца и ненадолго, но этого оказалось достаточно, чтобы ощутить дурноту и страх. Стаканчик спиртного мгновенно притупил бы эти чувства. О да! Притупил бы и это, (Что-то связанное с таймером) и все остальное. Нет, он не ошибся. Нисколько не ошибся. Он был совершенно прав. Джек вышел в коридор и чуть задержался, чтобы оглянуться назад, а потом чисто машинально провел по губам носовым платком. * * * При свете ночника их очертания выглядели темными силуэтами. Уэнди в одних трусиках подошла к кровати и тщательно укрыла сына; он успел ногами спихнуть с себя одеяло. Джек стоял в дверях и наблюдал, как она прикладывает запястье внутренней стороной ко лбу ребенка. – У него температура? – Нет. – Она поцеловала сына в щеку. – Как хорошо, что ты записалась на прием к врачу, – сказал он, когда она тоже подошла к двери. – Думаешь, тот парень знает свое дело? – Кассирша сказала, что он очень хороший медик. Это все, что мне о нем известно. – Если что-то окажется не в порядке, мне придется отправить тебя вместе с Дэнни к твоей матери, Уэнди. – Только не это. – Не сомневайся, – ответил он, обнимая ее за талию, – мне понятны твои чувства. – Ты едва ли вообще представляешь мое отношение к ней. – Но, Уэнди, другого места, куда вы сможете отправиться, у нас нет. И ты это знаешь. – Вот если бы ты поехал с нами… – Без этой работы нам никак не выкрутиться, – прямо сказал он. – Ты должна это понимать. Ее силуэт ответил медленным кивком головы. Она все понимала. – Когда у меня было собеседование с Уллманом, я грешным делом подумал, что он меня попусту запугивает. Но теперь я уже не настолько в этом уверен. Быть может, мне действительно не следовало тащить вас сюда. За сорок миль от ближайшей дыры.