Он крепко прижал ее к себе. – Я очень люблю тебя. Она ответила на его объятия, глубоко тронутая. Эти слова в устах Джека Торранса стоили дорого. Те случаи, когда он их произносил, она могла бы пересчитать по пальцам. – Я тоже люблю тебя. – Мамочка! Мамуля! – Дэнни уже стоял на террасе и подпрыгивал в радостном возбуждении. – Пойди посмотри! Ух ты! Ничего себе штуковина! – Что же это такое? – спросила Уэнди, когда они медленно направились к отелю, держась за руки. – Забыл, – повторил он. – Смотри, а то я забуду о твоем подарке, – сказала она, слегка пихнув его локтем в бок. – Рискуешь не получить его. – Я надеялся получить лучший из подарков сегодня ночью, – возразил он, и Уэнди рассмеялась. Немного погодя он спросил: – Как думаешь, Дэнни здесь тоже хорошо? – Тебе лучше знать. Это ведь ты подолгу о чем-то разговариваешь с ним каждый вечер на сон грядущий. – Мы с ним чаще всего обсуждаем, кем он хочет стать, когда вырастет, или спорим, существует ли Санта-Клаус на самом деле. Для него это почему-то очень важно. Мне кажется, его старый приятель Скотт наговорил ему об этом всякой чепухи. Но об «Оверлуке» он мне почти ничего не говорит. – Мне тоже. – Они уже поднимались по ступенькам. – Но он ведет себя здесь до странности тихо большую часть времени. И он, кажется, похудел, Джек. Правда, заметно похудел. – Просто он растет. Дэнни стоял к ним спиной. Он внимательно изучал что-то лежавшее на столе рядом с креслом Джека, но Уэнди пока не могла разглядеть, что это. – Однако он действительно стал плохо есть. А ведь раньше у него был волчий аппетит. Вспомни хотя бы прошлый год. – У детей такое периодически происходит, – немного рассеянно ответил он. – Я вычитал это у Спока. Когда ему исполнится семь, он снова начнет лопать так, что за ушами трещать будет. Они остановились на верхней ступени террасы. – К тому же он слишком налегает на учебники, – сказала она. – Хотя я понимаю, что ему хочется быстрее научиться читать, чтобы порадовать нас… Порадовать тебя, – добавила она после странной паузы. – Главным образом он это делает для себя самого, – возразил Джек. – Я в этом смысле на него нисколько не давлю. Наоборот, мне кажется, что ему стоило бы немного сбавить обороты. – И все-таки ты не сочтешь меня дурочкой, если я запишу его на медицинский осмотр? В Сайдуайндере есть врач. Он еще достаточно молод, но кассирша в супермаркете сказала… – Тебя немного беспокоит, что скоро выпадет снег, верно? Она пожала плечами: – И это тоже. Но если ты думаешь, что это глупости… – Я вовсе так не думаю. Наоборот, запиши на прием нас троих. Пусть доктор скажет, что мы все совершенно здоровы. Будем спокойнее спать зимними ночами. – Тогда я созвонюсь с ним сегодня после обеда, – сказала она. – Мам! Посмотри на это, мама! Он подбежал к ней с чем-то большим и серым на ладонях, и на секунду Уэнди оказалась почти в трагикомической ситуации. «Неужели это человеческий мозг?» – подумала она. Но потом ей стало ясно, что это на самом деле, и все равно она инстинктивно отшатнулась. Джек обнял ее. – Все в порядке. Оно пустое. Жильцов, которые не пожелали покинуть свой дом добровольно, я лично вытряхнул наружу. Применил дымовую шашку. Она смотрела на крупное осиное гнездо в руках сына, но сама прикасаться к нему не осмеливалась. – Ты уверен, что никакой опасности нет? – Абсолютно. Мальчишкой я хранил такое же пустое гнездо в своей комнате. Отец отдал мне его. Хочешь отнести гнездо в свою спальню, Дэнни? – Конечно! Прямо сейчас! Он развернулся и бегом бросился внутрь через двустворчатые двери. Затем до них донесся его приглушенный топот по главной лестнице. – Значит, там все-таки завелись осы, – сказала она. – Тебя, случайно, не ужалили? – Ужалили, и мне полагается медаль за отвагу. – Он показал ей свой палец. Припухлость уже почти спала, но Уэнди все равно охнула, осторожно подула на палец и нежно поцеловала его. – Ты удалил жало? – Осы их не оставляют. Не путай с пчелами. Это у пчел зазубренное жало. А у ос оно гладкое. Это и делает их более опасными. Они могут жалить снова и снова. – Джек, ты уверен, что не опасно держать гнездо в комнате? – Я внимательно прочитал инструкцию на шашке и следовал ей. Дым убивает всех ос до единой в течение двух часов, а потом химикат рассеивается без остатка. – Ненавижу их, – сказала она. – Кого?.. Обыкновенных ос? – Всех, у кого есть жало, – ответила она, а потом обхватила себя руками. – Я тоже, – сказал он и обнял ее. Глава 16 Дэнни Уэнди слышала через разделявшую их гостиную, как пишущая машинка, которую Джек отнес наверх, выдала тридцатисекундный треск, потом сделала паузу на пару минут и снова застрекотала. Это было похоже на пулеметные очереди из какого-то отдаленного блиндажа. Но для нее эти звуки были истинной музыкой. Так регулярно Джек не работал, наверное, со второго года их совместной жизни, когда написал тот рассказ, что появился потом в «Эсквайре». Он сказал, что, как ему кажется, завершит пьесу к концу года, а потом возьмется за что-то еще. По его словам, ему было наплевать, какой прием получит «Маленькая школа», когда Филлис начнет заниматься ею всерьез и покажет нужным людям. Пусть она хоть канет в Лету без следа – до лампочки. И Уэнди ему верила. Ей внушал оптимизм уже тот факт, что Джека снова увлекло творчество, а вовсе не ожидание успеха пьесы. Работая, ее муж, казалось, медленно закрывал за собой огромную дверь в комнату, населенную чудовищами прошлого. Он уже давно пытался давить на эту дверь плечом, но теперь она наконец готова была захлопнуться навсегда. Каждый удар по клавише пишущей машинки чуть приближал этот момент. – Смотри, Дик, смотри! Дэнни сидел, склонившись над первой из пяти потрепанных книжек для изучения основ чтения, которые Джек разыскал, тщательно прочесав полки всех букинистических лавчонок в Боулдере. Они намеревались самостоятельно освоить с Дэнни программу чтения вплоть до второго класса, хотя Уэнди высказывала сомнения, не слишком ли многого они хотят от сына. Конечно, он очень умный мальчик, но не станет ли ошибкой дать ему слишком много материала за чересчур короткое время? Джек с ней соглашался. Никакой спешки нет. Но надо быть готовыми и к тому, что дело у сына пойдет быстро, и теперь она понимала, насколько дальновидным оказался Джек. Дэнни, подготовленный четырьмя годами просмотра «Улицы Сезам» и еще тремя – «Электрической компании», продвигался вперед с порой пугающей быстротой. Это несколько тревожило Уэнди. Она постоянно видела сына сгорбившимся над одной из тоненьких книжек, забывшим про радио и бальзовый планер, учившимся читать так упорно, словно от этого зависела его жизнь. Маленькое личико казалось слишком напряженным и бледным при свете яркой и удобной настольной лампы на гибкой стойке, которую они нашли для его комнаты. Дэнни относился ко всему очень серьезно, как к книжкам для чтения, так и к страничкам с заданиями, которые отец заранее заготавливал для него каждый день. Например, изображения яблока и персика. Внизу крупными печатными буквами Джек выводил слово «яблоко». Задача – обвести кружком фрукт, название которого соответствовало слову. И вот их сын начинал переводить взгляд со слова на картинку, шевелил губами, пытаясь читать, пыхтел и потел, чтобы правильно выбрать фрукт. А красным карандашом, слишком большим для его пухленького правого кулачка, он уже сам мог вывести не менее трех дюжин слов. Пальчик Дэнни медленно скользил по строкам в книжке. Вверху страницы была картинка. Эти рисунки Уэнди помнила со времен начальной школы, хотя с тех пор прошло девятнадцать лет. Смеющийся мальчуган с темно-русыми курчавыми волосами. Кудрявая светловолосая девочка в коротеньком платьице, со скакалкой в руке. Собачка, вприпрыжку бегущая за большим красным резиновым мячом. Троица для первоклассников. Дик, Джейн и Джип. – «Видишь, Джип бежит, – медленно читал Дэнни. – Беги, Джип, беги. Беги, беги, беги». Ему пришлось делать паузу, чтобы опустить палец строкой ниже. – «Видишь… – Он склонялся ниже, почти утыкаясь носом в страницу. – Видишь…» – Не так близко, док, – тихо сказала Уэнди. – Ты испортишь себе зрение. Там написано… – Не подсказывай! – воскликнул он, резко распрямившись, и в его голосе звучало беспокойство. – Не говори ничего, мама. Я сам все разберу! – Хорошо, милый, – согласилась она. – Но только не надо волноваться. Оно того не стоит. Не слушая ее советов, Дэнни снова низко склонился над книжкой. При этом его лицо сделалось похожим на лица выпускников, сдававших письменный экзамен на аттестат зрелости. Уэнди это нравилось все меньше и меньше. – «Видишь ми… мэ… а… я… ч. Видишь мэяч? Нет. Мяч! – В его голосе звучал триумф. И ожесточенность. Уэнди стало не по себе. – Видишь мяч!» – Правильно, – подбодрила она, – но только, по-моему, на сегодня достаточно, дорогой. – Еще пару страниц, мамочка! Ну пожалуйста! – Нет, док. – Она закрыла книжечку в красном переплете. – Пора спать. – Пожалуйста! – Не надо меня упрашивать, Дэнни. Даже мама уже устала. – Ладно, – согласился он, не сводя глаз с учебника. – Пойди поцелуй на ночь папу и отправляйся умываться. Зубы не забудь почистить. – Не забуду. Он вышел из комнаты – маленький человечек в пижамных штанишках и просторной фланелевой курточке с футбольным мячом спереди и надписью «НЬЮ-ИНГЛАНД ПЭТРИОТС» на спине. Пишущая машинка Джека умолкла, раздался звук смачного поцелуя, которым наградил отца Дэнни.