Времени уходит немного: доктор Зет передал ей программу, а запустить ее – пара пустяков. Справа от компьютера стоит ретранслятор «Моторола». Когда Фредди заканчивает, одновременно нажав клавиши «Ввод» и «Зет», ретранслятор оживает. На дисплее появляется одно слово, образованное желтыми точками: «ПОИСК». Оно мигает, как светофор на пустынном перекрестке. Они ждут, и Фредди вдруг понимает, что затаила дыхание. С шумом выдыхает, на мгновение ее щеки становятся еще более впалыми. Собирается встать, но доктор Зет удерживает ее, положив руку на плечо. – Подождем еще немного. Они ждут еще пять минут, под мерное гудение электроники и завывание ветра за окном. Слово «ПОИСК» мигает и мигает. – Ладно, – наконец говорит он. – Я знал, что хочу слишком многого. Всему свое время, Фредди. Пошли в другую комнату. Я с тобой окончательно рассчитаюсь и пойду… Желтое обозначение «ПОИСК» внезапно сменяется зеленым «ОБНАРУЖЕНО». – Есть! – кричит он, и она подпрыгивает от неожиданности. – Есть, Фредди! Есть первый! Сомнения полностью рассеиваются. Для этого хватило торжествующего крика. Это точно Брейди. Он по сути являет собой русскую матрешку, что отлично сочетается с русской меховой ушанкой. Загляни внутрь доктора Бэбино – и найдешь доктора Зет. Загляни внутрь доктора Зет – и там взявший управление на себя Брейди Хартсфилд. Одному Богу известно, как такое может быть, но ведь может. Зеленое «ОБНАРУЖЕНО» сменяет красная «ЗАГРУЗКА». Еще несколько секунд, и вместо «ЗАГРУЗКИ» высвечивается: «ОПЕРАЦИЯ ЗАВЕРШЕНА». После этого ретранслятор вновь начинает поиск. – Хорошо, – говорит доктор Зет. – Я доволен. Мне пора. Дел сегодня много, и я закончил далеко не все. Фредди идет за ним в гостиную, захлопнув за собой дверь в электронное убежище. Она пришла к решению, которое давно перезрело. Как только он уйдет, она выключит ретранслятор и сотрет последнюю программу. Покончив с этим, соберет чемодан и переберется в мотель. А завтра уедет из этого чертова города во Флориду. Потому что по горло сыта доктором Зет, и его «шестеркой» Зет-боем, и зимами Среднего Запада. Доктор Зет надевает пальто, но направляется к окну, а не к двери. – Вид не очень. Слишком много высоких зданий. – Да, озера почти не видно. – Но все-таки лучше, чем из моего окна, – говорит он не поворачиваясь. – Мне пять с половиной последних лет приходится смотреть на автостоянку. Внезапно Фредди понимает, что вот-вот сорвется. Если он еще минуту пробудет в одной с ней комнате, она забьется в истерике. – Давай деньги. Давай деньги и отваливай. Мы закончили. Он поворачивается. В руке – короткоствольный револьвер, из которого он убил жену Бэбино. – Ты права, Фредди. Закончили. Она реагирует мгновенно, вышибает револьвер из его руки, врезает ногой по яйцам, а когда он сгибается пополам, ребром ладони едва не отрубает голову, как Люси Лью[37]. Потом бежит к двери и орет благим матом. Но все это в голове, фильм цветной, звук объемный, а на самом деле Фредди стоит столбом. Грохочет выстрел. Она отступает на два шага, натыкается на кресло, в котором обычно сидит, когда смотрит телевизор, валится на пол, застывает лицом вниз. Мир начинает темнеть и удаляться. Последние ощущения – тепло выше талии, там, где течет кровь, и ниже, где опорожнился мочевой пузырь. – Окончательный расчет, как и обещано. – Слова доносятся издалека. Чернота поглощает все вокруг. Фредди проваливается в нее. 6 Брейди стоит не шевелясь, наблюдая, как кровь медленно растекается под телом Фредди. Прислушивается: не стучит ли кто в дверь, чтобы узнать, все ли в порядке. Он не ждет ничего такого, но береженого Бог бережет. Минуты через полторы он убирает револьвер в карман пальто, поближе к «Заппиту». Не может устоять перед искушением вновь заглянуть в компьютерную комнату. Ретранслятор продолжает бесконечный, автоматический поиск. Брейди завершил это удивительное путешествие, хотя шансы на успех поначалу казались призрачными. Каким будет окончательный результат, предсказать невозможно, но чего-то он обязательно добьется, в этом сомнений нет. И старику детпену воздастся по заслугам. Месть – действительно блюдо, которое лучше подавать холодным. На лифте он спускается в одиночестве. Вестибюль тоже пуст. Брейди сворачивает за угол, поднимает воротник дорогого пальто Бэбино, защищаясь от холодного ветра, нажимает кнопку брелока, открывая замки бэбиновского «бумера». Садится за руль, включает двигатель, но лишь для того, чтобы заработал обогреватель. Надо кое-что сделать, прежде чем двинуться к следующему пункту назначения. Если на то пошло, делать это ему не хочется, потому что при всех человеческих недостатках Бэбино интеллект у него блистательный – и в значительной степени еще не поврежденный. Уничтожить такой интеллект – все равно что уподобиться тупым фанатикам из ИГИЛ, превращающим в щебень бесценные сокровища культурного наследия. Но сделать это необходимо. Рисковать нельзя, ведь тело – тоже сокровище. Да, у Бэбино давление чуть выше нормы, и слух за последние годы заметно ухудшился, но теннис и занятия в тренажерном зале больницы (дважды в неделю) поддерживают мышцы в хорошей форме. Сердце бьется с частотой семьдесят ударов в минуту, никаких признаков аритмии. Никакого ишиаса, подагры, катаракты или иных заболеваний, свойственных многих людям его возраста. Не говоря уж о том, что добрый доктор – это все, что есть у Брейди, по крайней мере, на текущий момент. С такими мыслями Брейди определяет, что осталось от разума Феликса Бэбино, главного невролога, в голову которого он проник. Разум Бэбино в шрамах, изрядно пострадавший из-за постоянных набегов Брейди, но еще способен (хотя бы теоретически) перехватить контроль. Однако он беззащитен, как панцирное существо, лишившееся панциря. Это, конечно не плоть. Разум Бэбино более всего похож на туго переплетенные провода, сотканные из света. Не без сожаления Брейди хватает их фантомной рукой и разрывает. 7 Вечер у Ходжеса спокойный: он неторопливо ест йогурт и смотрит канал «Погода». Снежная буря, которую эксперты канала окрестили «Юджинией», приближается, чтобы обрушиться на город завтрашним днем. – Более точно сейчас и не скажешь, – говорит лысеющий очкастый метеоролог сногсшибательной блондинистой коллеге в красном платье. – Эта снежная буря придаст новое значение понятию «движение с частыми остановками». Сногсшибательная специалистка по прогнозам погоды смеется, словно этот синоптик сказал что-то невероятно остроумное, и Ходжес использует пульт дистанционного управления, чтобы убрать их с экрана. Ленивец, думает Ходжес, глядя на пульт. Так их называют. Гениальное изобретение, если задуматься. Обеспечивает дистанционный доступ к сотням каналов. И даже вставать не нужно. Словно ты в телевизоре, а не в кресле. Или в обоих местах одновременно. Чудо, если на то пошло. Он идет в ванную, когда звонит мобильник. Ходжес смотрит на дисплей и, хотя смех отдается болью, не может сдержаться. Теперь, когда он дома, где никто не услышит звон разбитого стекла, возвещающий о поступлении эсэмэски, – бывший напарник ему звонит. – Эй, Пит, как приятно узнать, что ты еще помнишь мой номер. У Пита нет времени на пустую болтовню. – Я собираюсь тебе кое-что сказать, Кермит, и если ты решишь об этом сболтнуть, буду вести себя, как сержант Шульц в сериале «Герои Хогана». Помнишь его? – Конечно. – Живот Ходжеса ноет уже от волнения, а не от боли. Но до чего похожи эти ощущения. – Я ничего знать не знаю. – Точно. Именно так все и должно быть, потому что с точки зрения моего ведомства расследование убийства Мартины Стоувер и самоубийства ее матери закрыто. И мы не собираемся открывать его вновь из-за совпадения. Так считают на самом верху. Это понятно? – Само собой, – отвечает Ходжес. – Что за совпадение? – Прошлой ночью покончила с собой старшая медсестра Клиники травматических повреждений головного мозга больницы Кайнера Рут Скапелли. – Я слышал. – Смею предположить, услышал во время очередного похода туда, чтобы повидаться с обаятельным мистером Хартсфилдом. – Да. – Он не собирается говорить старине Питу, что попытка повидаться с обаятельным мистером Хартсфилдом закончилась ничем. – У Скапелли был гаджет. «Заппит». Она выбросила его в мусорный контейнер перед тем, как вскрыла себе вены. – И для тебя это совпадение? – Для меня – нет, – с неохотой признает Пит. – Но? – Но я хочу спокойно уйти на пенсию, черт побери! Если кому-то придется все расхлебывать, пусть это будет Иззи. – Но Иззи ничего расхлебывать не будет. – Да. И капитан с комиссаром тоже. После этих слов Ходжесу приходится изменить мнение о прежнем напарнике, которого он уже списал в отставники. – Ты говорил с ними? Пытался продолжить расследование? – С капитаном. Должен добавить, несмотря на возражения Иззи Джейнс. Капитан обсудил это с комиссаром. Поздно вечером мне предложили забыть об этом, и ты знаешь почему. – Да. Потому что ниточки тянутся к Брейди. Мартина Стоувер была одной из жертв Бойни у Городского центра. Рут Скапелли была старшей медсестрой клиники, где он содержится. Даже не слишком умному репортеру понадобится минут шесть, чтобы связать одно с другим и выдать отличную историю-страшилку. Именно это ты услышал от капитана Педерсена? – Именно это. Никто из высших полицейских чинов не хочет, чтобы Хартсфилд вновь привлек к себе внимание. Он же признан недееспособным и по этой причине не отдан под суд. Черт, и в городской администрации этого никто не хочет. Ходжес молчит – его мозг трудится, напряженно, как никогда в жизни. Значение фразы перейти Рубикон он выучил еще в старших классах и без подсказок миссис Брэдли: принять решение, после которого пути назад уже нет. Если он сообщит Питу, что у Барбары Робинсон тоже был «Заппит» и, возможно, она собиралась покончить с собой, когда утром ушла из школы и направилась в Лоутаун, Питу придется вновь обращаться к Педерсену. Два связанных с «Заппитами» самоубийства еще можно назвать совпадением, но три? Да, Барбара не довела задуманное до конца, слава Богу, но она тоже связана с Брейди. В конце концов, она присутствовала на концерте поп-группы «Здесь и сейчас». Вместе с Хильдой Карвер и Дайной Скотт, которые тоже получили «Заппиты». Но способна ли полиция поверить в гипотезу, которую он начинает считать основной версией? Это важный вопрос, поскольку Ходжес любит Барбару Робинсон и не хочет, чтобы в ее личную жизнь вторгались посторонние без веских на то оснований. – Кермит? Ты на связи? – Да. Просто задумался. К Скапелли прошлым вечером кто-нибудь приходил? – Ничего не знаю, соседей не опрашивали. Это самоубийство, не убийство. – Оливия Трелони тоже покончила с собой, – говорит Хождес. – Помнишь? Теперь замолкает Пит. Конечно, он помнит, как и то, что ее довели до самоубийства. Хартсфилд подбросил вредоносную программу-червя в ее компьютер, и программа убедила Оливию, что в доме поселился призрак молодой матери, погибшей у Городского центра. Поспособствовал самоубийству и тот факт, что большинство жителей города – спасибо прессе – поверили, что Оливия Трелони проявила безответственность, оставив ключ в замке зажигания, а потому отчасти была виновата в случившемся. – Брейди получал истинное наслаждение… – Я знаю, от чего получил истинное наслаждение Брейди, – обрывает его Пит. – Нет необходимости объяснять очевидное. У меня есть для тебя кое-что еще, если тебе интересно. – Будь уверен. – В пять пополудни я говорил с Нэнси Олдерсон. Молодец, Пит, думает Ходжес. Все лучше, чем просто протирать штаны в оставшиеся недели службы. – Она сказала, что миссис Эллертон уже купила дочери новый компьютер. Для онлайн-курсов. Он стоит в подвале под лестницей. Нераспакованный. Эллертон собиралась подарить его Мартине на день рождения в следующем месяце. – Другими словами, строила планы на будущее. Как-то не вяжется с самоубийством, правда?