4 Ходжес едва переступает порог и еще снимает пальто, когда звонит мобильник. – Да, Холли? – Ты в порядке? Ходжес понимает, что отныне большинство ее звонков будут начинаться этими словами. Что ж, все лучше, чем: «Сдохни, ублюдок». – Да, я в норме. – Еще один день, а потом ты начнешь лечение. И как только начнешь, уже не остановишься. Будешь делать все, что скажут врачи. – Перестань волноваться. Мы же договорились. – Я перестану волноваться, когда ты вылечишься от рака. Не надо, Холли, думает он и плотно сжимает веки, чтобы глаза не щипало от внезапно навернувшихся слез. Не надо, не надо, не надо. – Джером приезжает вечером. Он позвонил перед вылетом, чтобы узнать, как Барбара, и я рассказала ему все, что услышала от нее. Его самолет приземлится в одиннадцать. Хорошо, что он вылетел этим рейсом, потому что надвигается снежная буря. По прогнозу – очень сильная. Я предложила арендовать ему автомобиль, как я делаю для тебя, когда ты возвращаешься из поездок. Теперь это очень просто благодаря корпоративному счету… – На котором ты настаивала, пока я не сдался. Поверь мне, я знаю. – Но автомобиль ему не нужен. За ним заедет отец. Завтра в восемь они отправятся к Барбаре и увезут ее домой, если лечащий врач даст добро. Джером сказал, что будет в офисе к десяти, если нас это устроит. – Отличный вариант. – Ходжес вытирает глаза. Он не знает, насколько существенной окажется помощь Джерома, но не сомневается, что будет рад его видеть. – И если он сможет выяснить что-то еще об этом чертовом гаджете… – Я попросила его это сделать. «Заппит» Дайны у тебя? – Да. И я его опробовал. Что-то с демоверсией «Рыбалки» не так, это точно. Она вызывает сонливость, если слишком долго смотреть на экран. Думаю, это случайный эффект, и едва ли он оказывал воздействие на многих подростков, поскольку наверняка они сразу переходили к игре. Он знакомит Холли с подробностями своей беседы с Дайной. – Значит, «Заппит» попал к Дайне не тем же способом, что к Барбаре и Джейнис Эллертон. – Совершенно верно. – И не забывай Хильду Карвер. Мужчина, назвавшийся Майроном Зеткимом, дал «Заппит» и ей. Только Хильде достался неисправный гаджет. Барб сказала, что он выдал одну синюю вспышку и сдох. Ты синих вспышек не видел? – Нет. – Ходжес разглядывает скудные запасы в холодильнике, надеясь найти что-нибудь такое, что примет желудок, и останавливается на йогурте с банановым вкусом. – Там были розовые рыбы, и мне удалось поймать пару, а это было нелегко, но числа не выскочили. – Готова спорить, они выскакивали на «Заппите» миссис Эллертон. Ходжес с этим согласен. Еще рано делать какие-то выводы, но он склонен думать, что числа на месте розовых рыб появляются только на «Заппитах», которые раздавал мужчина с портфелем, Майрон Зетким. Ходжес также думает, что буква «зет» – часть реализуемого кем-то плана, а компьютерные игры, помимо нездорового интереса к самоубийствам, являлись составляющей modus operandi[35] Брейди Хартсфилда. Да только Брейди, черт побери, – в отдельной палате Мемориальной больницы Кайнера. Ходжес вновь и вновь наталкивается на этот непреложный факт. Если у Брейди Хартсфилда появились подручные, чтобы проворачивать грязные делишки – а похоже, так и есть, – откуда они взялись? И почему во всем ему подчиняются? – Холли, я хочу, чтобы ты включила компьютер и кое-что проверила. Ничего особенного, всего лишь точка над буквой i. – Слушаю тебя. – Мне интересно, спонсировала ли корпорация «Санрайз солюшнс» турне бой-бэнда «Здесь и сейчас», когда Хартсфилд пытался взорвать аудиторию Минго. Или любое другое турне этой группы. – Это я сделаю. Ты поужинал? – Как раз этим занимаюсь. – Хорошо. Что будешь есть? – Стейк, картофельную соломку и салат, – отвечает Ходжес, с отвращением и смирением глядя на йогурт. – А на десерт у меня остался кусок яблочного пирога. – Подогрей его в микроволновке и сверху положи ванильное мороженое. Ням-ням! – Учту твой совет. Не следует удивляться, когда она звонит ему пять минут спустя, чтобы дать информацию – Холли есть Холли, – но Ходжес ничего не может с собой поделать. – Господи, Холли, уже? Понятия не имея, что чуть ли не слово в слово повторяет слова Фредди Линклэттер, Холли говорит: – В следующий раз задай более сложный вопрос. Наверное, тебе интересно, что группа «Здесь и сейчас» распалась в две тысячи тринадцатом году. Бой-бэнды обычно существуют недолго. – Естественно, – отвечает Ходжес. – Как только мальчики начинают бриться, маленькие девочки теряют к ним интерес. – Ничего сказать не могу. Я всегда была поклонницей Билли Джоэла. И Майкла Болтона. Ох, Холли, скорбит Ходжес. И не в первый раз. – Между две тысячи седьмым и двенадцатым годами группа провела шесть национальных турне. Первые четыре спонсировала корпорация «Шарп сириэлс»[36], которая бесплатно раздавала на концертах образцы своей продукции. Последние два, включая и концерт в Минго, спонсировала «Пепсико». – Не «Санрайз солюшнс». – Нет. – Спасибо, Холли. Увидимся завтра. – Да. Ты уже ужинаешь? – Как раз сажусь за стол. – Хорошо. И постарайся заглянуть к Барбаре до того, как начнешь лечение. Сейчас, когда она еще не оправилась от случившегося, ей необходимо видеться с друзьями. Она сказала, у нее в голове словно осталась мерзкая слизь. – Обязательно загляну, – говорит Ходжес, но это обещание выполнить он не сможет. 5 Ты – Брейди? У Феликса Бэбино, который представляется то Майроном Зеткимом, то доктором Зет, вопрос вызывает улыбку. Небритое лицо прорезают морщины, и теперь оно действительно пугает. В этот вечер он сменил шляпу на мохнатую ушанку, из-под которой торчат седые волосы. Фредди сожалеет, что задала вопрос, сожалеет, что впустила его, сожалеет, что вообще начала вести с ним дела. Если в него вселился Брейди, тогда он – просто ходячий дом с призраками. – Не задавай вопросы – и не услышишь лжи. Фредди хочет на этом остановиться, но не может: – Потому что ты говоришь точно как он. И программа, с которой пришел ко мне другой старик после того, как прибыли коробки… Такую мог написать только Брейди. Это все равно что подпись. – Брейди Хартсфилд пребывает в полукататоническом состоянии и едва может ходить, не то что писать программы для модернизации устаревших игровых приставок. Причем некоторые из них оказались не только устаревшими, но еще и неисправными. Товар, полученный от этих подонков из «Санрайз солюшнс», не стоил денег, которые я им заплатил, и меня это бесит по-черному. Меня это бесит по-черному. Эта фраза частенько слетала с губ Брейди в дни их работы в киберпатруле, обычно если дело касалось босса или идиота-клиента, умудрившегося залить клавиатуру кофе с молоком. – Тебе хорошо платили, Фредди, и мы почти закончили. Давай не углубляться в детали. Он протискивается мимо нее, не дожидаясь ответа, кладет портфель на стол, раскрывает, достает конверт с ее инициалами: «ФЛ». Буквы с наклоном назад. За годы работы в киберпатруле «Дисконт электроникс» она сотни раз видела буквы с аналогичным наклоном на бланках заказов. Тех, что заполнял Брейди. – Десять тысяч, – говорит доктор Зет. – Окончательный расчет. А теперь принимайся за работу. – Тебе не обязательно здесь находиться. Все пойдет само по себе. Будто заводишь будильник. «И если ты действительно Брейди, – думает она, – то мог бы все сделать сам. Я в этом, конечно, разбираюсь, но у тебя получалось лучше». Он позволяет ей коснуться конверта пальцами, потом отдергивает его. – Я останусь. Не то чтобы я не доверяю тебе. Ну да, думает Фредди. Конечно, не доверяешь. Пугающая улыбка вновь рассекает щеки морщинами. – И как знать? Может, тебе повезет, и ты первой выиграешь приз. – Я готова спорить, что большинство тех, кто получили эти «Заппиты», уже выбросили их. Это паршивая игрушка, а некоторые вообще не работают. Как ты и говорил. – Позволь мне волноваться об этом, – говорит доктор Зет. Небритые щеки снова покрываются морщинами. Глаза красные, словно он нюхает кокаин. Она думает, а не спросить ли, что именно они делают, чего он надеется добиться… но идею она себе уже представляет, и хочется ли ей знать наверняка? А кроме того, если перед ней Брейди, какой вред это может причинить? Идей у него были сотни, и все они шли псу под хвост. Ну… Большинство. Фредди первой идет в спальню для гостей, превращенную в мастерскую, электронный рай, о котором она всегда мечтала, но не могла себе позволить. Глория, с ее красотой, заразительным смехом и «коммуникабельностью», не понимала необходимости такого убежища. Здесь напольные нагреватели едва работали, поэтому температура воздуха была градусов на пять ниже, чем в остальных помещениях. Компьютеры не возражали. Им это нравилось. – Приступай, – говорит доктор Зет. – Сделай это. Она садится за настольный «Мак» последней модели с диагональю экрана двадцать семь дюймов, «будит» его и набирает пароль – случайную подборку цифр. Появляется папка, маркированная одной буквой «зет», и Фредди открывает ее другим паролем. На экране возникают иконки двух файлов, зет-1 и зет-2. Третьим паролем она открывает файл зет-2 и начинает быстро молотить по клавиатуре. Доктор Зет стоит позади, заглядывая через ее левое плечо. Поначалу его присутствие вызывает отрицательные эмоции, но очень скоро Фредди забывает обо всем, кроме поставленной перед ней задачи, как, впрочем, и всегда.