— В кино что понравилось, дурень? Какое место? — Когда доктор Франкенштейн стал бросать тела крокодилам, которые жили у него в подвале, — ответил Бен. — Мне это больше всего понравилось. — Нет, это совсем уж круто, — заметила Беверли и поежилась. — Терпеть не могу эти гадости. Крокодилы, акулы, пирании… — А что такое пирании? — тотчас заинтересовавшись, спросил Ричи. — Маленькие рыбки такие, — пояснила Беверли, — с крошечными зубами, но они очень острые. Злые, хищные рыбки. Если войдешь в реку, где водятся пирании, они всего тебя обглодают — одни кости останутся. — У, мрак. — Я фильм смотрела. Там туземцы хотели перейти на другой берег речки по мостику, а он провалился. Тогда они завели в воду корову на привязи, чтобы пройти по ее спине. И пока они перебирались, от нее остался один скелет. Мне потом целую неделю снились кошмары. — Да, старина, жаль, что у нас нет таких рыбок, — как ни в чем не бывало обратился Ричи к Бену. — Я бы запустил их в ванну Генри Бауэрса. Бен фыркнул со смеху. — Вряд ли он моется в ванне. — Насчет этого я не знаю, но я знаю, что нам надо держаться подальше от этих типов, — сказала Беверли. Она потрогала синяк на щеке. — Позавчера отец кулаком ударил меня за то, что я уронила поднос и разбила тарелки. С меня довольно этой недели. Наступило молчание. Оно могло быть неловким, но на самом деле таковым не было. Вскоре Ричи его нарушил, заявив, что больше всего в фильме ему понравилась сцена, где человек-волк расправляется со злодеем-гипнотизером. Наверное, час с лишним они обсуждали фильмы ужасов, а также телепрограмму «Альфред Хичкок представляет». Бев заметила на берегу ромашки и сорвала одну. Она поднесла ее сначала к подбородку Ричи, затем Бена, как она потом объяснила, для того, чтобы узнать, любят ли мальчики цветы. Оказалось, они оба любят. Когда Бев держала цветок, мальчики ощущали ее легкое прикосновение к плечу и вдыхали чистый запах ее волос. Всего лишь несколько мгновений лицо Бев было близко, но Бену этого оказалось достаточно, чтобы ночью ему снились ее глаза, их выражение, запечатленное за тот короткий, но в то же время бесконечный промежуток времени. Разговор понемногу смолкал, когда вдруг послышался треск. По тропе к ручью шли какие-то люди. Трое ребят тотчас повернулись в ту сторону, и Ричи вдруг осознал, что за спиной у них грязный поток, бежать некуда. Голоса приближались. Ребята вскочили. Ричи и Бен совершенно неосознанно встали впереди Беверли. Густые заросли в конце тропинки закачались — и неожиданно появился Билл Денбро. Его спутника Ричи немного знал. Этого парня звали, кажется, Брэдли, он чудовищно шепелявил. «Возможно, он вместе с Биллом ездил в Бангор на логопедический сеанс», — подумал Ричи. — Какие люди! Большой Билл! — произнес он голосом дворецкого Тудлза. — Несказанно рад вас видеть, сударь. Билл посмотрел на них и улыбнулся. Когда Билл переводил взгляд с Бена на Беверли, а затем на Брэдли (если это был Брэдли), в голову Ричи закралась странная мысль, даже не подозрение, а уверенность: Беверли принадлежит к их компании. Взгляд Билла как бы подтверждал это. Брэдли явно в нее не вписывался. Побудет какое-то время с ними, возможно даже, что он еще раз придет на Пустыри, никто не скажет ему: «Нет, извини, «Клуб неудачников» уже полон. Ты шепелявишь, но с нас довольно Билла Заики…» Никто не даст ему от ворот поворот. Но видно, что он чужак, посторонний. При этой мысли Ричи овладел неизъяснимый страх. На мгновение он почувствовал себя пловцом, который вдруг понимает, что заплыл слишком далеко и его уже захлестывают волны. Ричи словно озарило. «Нас затягивает куда-то, — интуитивно подумал он. — Нас словно кто-то сортирует и отбирает. Все это совсем не случайно. Где мы? Здесь или уже нет?» Затем интуитивная догадка сменилась сумбуром мыслей — точно вдребезги разбившееся о каменный пол оконное стекло. Какая разница, где они! Главное, что рядом Билл: Билл обо всем позаботится, Билл найдет выход из любого положения. Он самый высокий среди них и, уж конечно, самый видный, красивый. Чтобы понять это, Ричи достаточно искоса посмотреть на Бев — она не сводила глаз с Билла, достаточно было посмотреть на Бена, который с грустным пониманием изучал лицо Бев. Билл также самый сильный среди них — и не только физически. Тут было нечто гораздо большее, но поскольку Ричи не знал слова «харизма» или переносного значения слова «магнетизм», он лишь чувствовал, что сила Билла таится где-то внутри и может проявляться по-разному, порой самым неожиданным образом. И Ричи подумал, что если Беверли влюбится в Билла, Бен не будет ее ревновать, как ревновал бы, подумал Ричи, влюбись она в меня. Бен воспримет это как нечто вполне естественное. И еще: Билл добрый, хороший. Глупо, конечно, задаваться такими мыслями, и Ричи, собственно, не столько задавался, сколько чувствовал это. Казалось, Билл излучает силу, доброту, благородство. Он походил на рыцаря в старом фильме — банальном и сентиментальном фильме, но в то же время смотришь его и плачешь, болея за героев, а под конец даже аплодируешь. Сильный, благородный рыцарь. Спустя пять лет, когда воспоминания о том, что случилось в Дерри этим летом и что было до того, мало-помалу начали стираться в памяти Ричи-подростка, ему пришло в голову, что Джон Кеннеди чем-то напоминает Билла Заику. «Кого-кого?» — переспросил он себя. Он поднимает глаза, слегка озадаченный, и покачивает головой. «Какого-то моего прежнего знакомого, — подумает он, водрузит очки на нос и уткнется в домашнее задание, отгоняя от себя смутную тревогу. — Какого-то парня, которого я знал давным-давно». Билл Денбро подбоченился, улыбнулся светлой улыбкой и произнес: — Т-так-так. В-вот вы г-где… Что по-поделываете? — Сигареты есть? — с надеждой спросил Ричи. 11 Спустя пять дней (июнь был уже на исходе) Билл сказал Ричи, что хочет отправиться на Ниболт-стрит посмотреть под верандой, нет ли там прокаженного. Они только что вернулись к дому Ричи, Билл вел свой Сильвер. Большую часть пути он вез Ричи на багажнике — они промчались весело, с ветерком по центру, но, не доезжая до дома Ричи, Билл из предосторожности ссадил друга по его просьбе: ведь если бы миссис Тоузнер увидела своего сына на багажнике велосипеда, с ней, вероятно, случился бы нервный приступ. В проволочной корзине лежали игрушечные пистолеты, два принадлежали Биллу и три — Ричи. Почти весь день после полудня они играли на Пустырях в войну. Беверли Марш появилась около трех часов. На ней были выцветшие джинсы. Прибыла она тоже с оружием — то было старое духовое ружье «Дейзи», которое уже почти не хлопало, а только шипело. Бев отвели роль японского снайпера. Она ловко лазала по деревьям и убивала наповал застигнутых врасплох бойцов. Синяк у нее на щеке почти исчез — осталось только желтоватое пятнышко. — Что ты сказал? — переспросил Ричи. Он был ошарашен, но в то же время заинтригован. — Я х-хочу по-посмотреть под верандой, — объявил Билл. В его голосе слышалась решительность, но он избегал взгляда Ричи. На щеках у него появились пятна румянца. Они подошли к крыльцу дома. Мэгги Тоузнер сидела на веранде и читала книгу. Она заметила их, помахала рукой и прокричала: — Привет, мальчики! Хотите чаю со льдом? — Сейчас, сейчас, мама, — сказал Ричи и обратился к Биллу: — Там мы ничего не найдем. Эдди, вероятно, увидел какого-то бродягу и со страху чуть не наложил в штаны. Ты же знаешь Эдди. — Д-да, я з-знаю Эдди. Но п-помнишь фотографию в альбоме? Ричи тревожно замялся. Билл поднял правую руку. Бинтов уже не было, но Ричи заметил кольца заживающих ран на трех пальцах. Они были в струпьях. — Помню, но… — По-послушай меня, — продолжал Билл. Он говорил очень медленно, напряженно глядя в глаза Ричи. Билл снова обратил внимание Ричи на сходство в рассказах Бена и Эдди и увязал это с тем, что они увидели на ожившей фотографии. Он снова предположил, что дети, убитые в Дерри начиная с прошлого декабря, стали жертвой клоуна-оборотня. — А м-может, и не только они, — заключил Билл. — А что если и те, что п-пропали б-без вести? Что если и Эдди Ка-ка-коркоран? — Ни фига подобного. Он в бега подался, потому что отчим его застращал. — М-может, и так, а м-может, и не т-так, — возразил Билл. — Я т-тоже его немного знаю. Что отчим его б-бил, это мне известно. Я знаю т-также, что он, спасаясь от отчима, иногда н-ночевал на улице. — Так ты думаешь, что клоун его убил, когда он слонялся по городу? — задумчиво произнес Ричи. — Так, по-твоему? Билл кивнул головой. — Что ты тогда хочешь? Его автограф? — Если к-клоун убил этих ребят, несомненно, и г-гибель Джорджа — дело его рук, — сказал Билл. Он не сводил глаз с Ричи. В его синевато-серых глазах читались твердость, бескомпромиссность и беспощадность. — Я х-хочу убить его! — Боже мой! — в испуге воскликнул Ричи. — Каким образом? — У моего отца есть пи-пистолет, — пояснил Билл. Изо рта у него брызнула струйка слюны, но Ричи не заметил. — Он не з-знает, что я з-знаю, где лежит пи-пистолет. На верхней полке в чулане. — Все это здорово, если клоун человек, — возразил Ричи. — А вдруг мы увидим, что он сидит на груде костей этих ребят и что это… — Чай готов, мальчики! — весело сообщила мать Ричи. — Идите скорее. — Сейчас, мам, — отозвался Ричи, послав ей широкую фальшивую улыбку. Как только он повернулся к Биллу, улыбка тотчас слетела. — Я бы не стал убивать какого-то парня только за то, что на нем клоунский костюм. Ты самый мой лучший друг, Билл, но я ни за что не стал бы стрелять в него, да и тебе не позволил бы, если б мог остановить тебя. — А что если и п-правда, там г-груда костей? Ричи облизнул губы и помолчал секунду. Затем спросил: — А что ты будешь делать, если это не человек, Билли? Вдруг это какой-то монстр? Что если монстры и впрямь существуют? Бен Хэнском утверждает, что это мумия и что шары летели против ветра и не отбрасывали тени. А эта фотография в альбоме Джорджа… Либо нам померещилось, либо это колдовство. А должен сказать тебе, старина: не думаю, что нам тогда померещилось — посмотри на свои пальцы. Скажешь, почудилось? Билл покачал головой. — Так что мы будем делать, если это не человек, Билли? — Т-тогда нам надо п-придумать что-нибудь еще… — Ну да. Могу себе представить. Ты пускаешь в него четыре-пять пуль, а он прет на тебя, как подросток-оборотень из фильма, который я смотрел вместе с Беном и Бев. Ты стреляешь в него в упор, а ему хоть бы что. Я бросаю ему в глаза чихательный порошок — никакого эффекта. Что ты тогда скажешь? Подождите, постойте, мистер монстр, у нас что-то не получается. Подождите, я сбегаю в библиотеку. Вот прочту, как с вами разделаться, и сейчас же вернусь. Ты это ему тогда скажешь, Большой Билл? Ричи посмотрел на своего друга, в голове у него гудело. Он отчасти хотел, чтобы Билл проявил упорство и отстоял необходимость расследования, но другая половина его души желала отчаянно, чтобы Билл отказался от рискованного предприятия. В некотором смысле эта затея напоминала просмотр фильмов ужасов в «Алладине», но в остальном ситуация существенным образом отличалась от киношной. В кино тебе ничто не угрожает, ты знаешь, что все закончится благополучно, а если даже и будет страшный финал, никто не станет сдирать с тебя кожу. Фотография в альбоме Джорджа совсем не походила на киношные страсти. Ричи уж было решил, что понемногу забывает о ней, но, как видно, он себя обманывал: достаточно было снова взглянуть на эти страшные порезы на пальцах Билла. Если бы он тогда не отдернул руку Билла… Между тем Билл, как это ни странно, улыбался. Трудно было в это поверить, но он действительно улыбался. — Тогда ты хотел по-пойти и по-посмотреть эту фотографию, — сказал он, — теперь я хочу, чтобы ты п-поехал со мной и п-посмотрел на тот дом. Так что услуга з-за услугу. — Ничего себе услуга. Вот удружил, спасибо, — сказал Ричи, и они оба рассмеялись. — З-завтра утром, — похоже, решившись, объявил Билл. — А что если это монстр? — спросил Ричи, глядя Биллу прямо в глаза. — Что если пистолет твоего папы не остановит его, а, Билл? Если он попрет на тебя как танк? — Что-нибудь п-придумаем, — повторил Билл. — Волей-неволей п-придется. — Он откинул голову и захохотал как помешанный. Через какое-то время к нему присоединился Ричи. Невозможно было удержаться от смеха. Они поднялись на веранду. Миссис Тоузнер поставила перед ними огромные стаканы чая со льдом и мятой, а также пачку ванильных вафель. — Х-хочешь п-поехать со мной? — Не очень, — отозвался Ричи. — Но я поеду. Билл крепко похлопал его по спине — и страх как будто улегся, хотя Ричи вдруг понял (и тут он не ошибался), что в эту ночь ему не скоро удастся заснуть. — У вас такой вид, точно вы обсуждали какую-то серьезную проблему, — сказала миссис Тоузнер, садясь за стол. В одной руке она держала книгу, в другой — стакан чая со льдом. Она выжидающе посмотрела на мальчиков. — А, Денбро пришла в голову бредовая мысль, что «Красные гольфы» выйдут в призеры, — не задумываясь, пояснил Ричи. — Мы с п-папой думаем, что они выйдут, — подхватил Билл и отхлебнул чай из стакана. — О-очень в-вкусный чай, миссис Тоузнер. — Спасибо, Билл. — «Красные гольфы» выйдут в призеры в том году, когда ты перестанешь заикаться, лопух! — объявил Ричи. — Ричи! — в ужасе воскликнула миссис Тоузнер. Она чуть не уронила стакан с чаем. Но Ричи и Билла прорвало — они закатились истерическим смехом. Она посмотрела на сына, охваченная недоумением, к которому примешивалось острое чувство страха.