— И чтобы не дурить у меня! Коробочки из-под кукурузы не разбрасывайте. Не кричите, по вестибюлю не бегайте, в проходе не толпитесь! — давала она наставления. Ребята постояли у входа еще какое-то время, ожидая начала сеанса. Миссис Коул наблюдала за ними из своей стеклянной клетки злобно и с подозрительностью. Ричи развлекал Бев рассказом о том, как они строили плотину на Пустырях, и изображал мистера Нелла с его ирландским акцентом. Беверли крепилась недолго, засмеялась, а потом захохотала. Даже на лице Бена то и дело появлялось некоторое подобие улыбки, хотя его глаза косились на стеклянную дверь кинотеатра, лишь изредка останавливаясь на лице Беверли. 10 На балконе все было спокойно. Во время показа первого фильма Ричи заметил внизу Генри Бауэрса и его «шоблу». Они сидели во втором ряду, в точности, как предполагал Ричи. Всего человек пять-шесть из пятого, шестого и седьмого классов, и все как один в мотоциклетных ботинках, которые они, вытянув ноги, положили на сиденья первого ряда. Фокси то и дело подходил и приказывал им убрать ноги с сидений. И они подчинялись. А когда директор повертывался спиной, они вновь как ни в чем не бывало задирали ноги. Через пять — десять минут Фокси возвращался, и опять повторялась та же история. У Фокси, видимо, не хватало духу удалить их из зала, и они это знали. Фильмы были и впрямь потрясающие. «Подросток Франкенштейн» оказался, как полагается, очень крутым. «Подросток-оборотень» еще круче, возможно, потому, что не такой уж веселый. Но в случившемся оборотень был не виноват. Его «заколебал» один гипнотизер, и он превратился в человека-волка, злого и мстительного. Ричи неожиданно для себя задался вопросом: интересно, много ли на свете людей, которые так коварно скрывают свои злые помыслы. Генри Бауэрса, например, буквально распирает от злобы, но он не думает ее как-то скрывать. Беверли сидела между мальчиками, ела воздушную кукурузу из коробочки, визжала, закрывала глаза рукой, иногда хохотала. Когда человек-волк подкрадывался к девочке, занимающейся в школьном гимнастическом зале, Беверли прижалась лицом к руке Бена, и Ричи, даже несмотря на крики двухсот ребят, сидевших внизу, услышал вздох Бена. Под конец оборотня убили. В заключительной сцене один полицейский сказал другому, что происшедшее должно послужить людям уроком, чтобы впредь они не играли тем, чем вправе распоряжаться только Господь Бог. Опустился занавес, зажегся свет. Ричи чувствовал глубокое удовлетворение, правда, немного болела голова. Вероятно, на днях надо сходить к окулисту и снова поменять очки. «Представляю, какие линзы я буду носить в старших классах», — мрачно думал он. Бен дернул его за рукав. — Они заметили нас, Ричи, — сказал он сухим встревоженным голосом. — Кто? — Бауэрс и Крис. Когда они выходили из зала, они посмотрели на балкон. Они заметили нас. — Ничего, ничего. Успокойся, Хейстек, — сказал Ричи. — Ничего страшного. Мы выйдем через черный ход. Незачем волноваться. Ребята спустились по лестнице: Ричи впереди, за ним Беверли. Замыкавший шествие Бен через каждые два-три шага оглядывался назад. — А эти ребята действительно на тебя точат зуб? — спросила Беверли. — Да, похоже, — ответил Бен. — В последний день занятий Генри Бауэрс напал на меня, и мы подрались. — Он избил тебя? — Не так, как ему бы хотелось, — ответил Бен. — Вот почему он разъярился. — Нашему старине тоже досталось, — заметил Ричи. — Думаю, ему не очень-то приятно после такой потасовки. — Он толкнул входную дверь, и они втроем вышли в проулок между кинотеатром и закусочной. Из мусорного бака с шипением выскочила кошка, рывшаяся в отбросах, и пробежала мимо них в дальний конец проулка, перегороженный дощатым забором. Кошка влезла на него и спрыгнула на другую сторону. Звякнула крышка бака. Бев вздрогнула, схватила за руку Ричи и нервно засмеялась. — Никак в себя не могу прийти после этих фильмов, — сказала она. — Сейчас успокоишься… — начал Ричи. — А, падло, привет, — раздался голос Генри. Они вздрогнули и обернулись. В начале проулка стояли Генри Бауэрс, Виктор Крис, Белч и еще двое парней позади. — У, черт, я так и знал, — простонал Бен. Ричи быстро повернулся к кинотеатру, но входная дверь уже была закрыта, и войти не было никакой возможности. — А где твое «до свидания», падло? — проревел Генри и устремился к Бену. Последующие события показались Ричи тогда и впоследствии какими-то киношными, которых никогда не бывает в реальной жизни. Обычно младших школьников избивают, и они уходят домой безропотно. На сей раз этого не случилось. Беверли шагнула вперед навстречу Генри, точно намереваясь пожать ему руку. Ричи слышал, как цокали подковы его ботинок. Виктор и Белч шли следом, а двое их приятелей остались на стреме в начале проулка. — Оставь его в покое! — закричала Беверли. — Сам, ишь, как вымахал, а пристаешь к младшим. Найди себе ровню и дерись на здоровье. — Ах ты сука! Да ты глянь на него: он как грузовик. А ну прочь с дороги! — грубо рявкнул Генри. И в этот момент Ричи выбросил вперед ногу. Вышло это совершенно нечаянно, точно так же, как у него иногда срывались остроты, чреватые для него неприятными последствиями. Генри с разгону споткнулся о его ногу и упал ничком. Асфальт был скользкий, из переполненных баков со стороны закусочной на него пролились помои. Генри уже вставал на ноги. Рубашка его была перепачкана кофейной жижей и грязью, к которой пристали листки салата. — Ну все, всех урою! — закричал он. До этого момента Бен был охвачен ужасом. Но тут его словно прорвало. Он заревел, схватил один из мусорных баков и поднял его. Помои хлынули из всех щелей, и в эту минуту Бен действительно походил на Хейстека Калхауна. Лицо его побледнело и исказилось яростью. Он бросил мусорный бак в своего противника. Он угодил Генри в поясницу, и тот опять повалился на землю. — Бежим отсюда! — крикнул Ричи. Они побежали. Виктор Крис прыгнул ему навстречу. Бен проревел, нагнулся и ударил его головой в живот. — У-уф! — прохрипел Виктор и осел на землю. Белч схватил Беверли за ее «конский хвост» и с силой толкнул к кирпичной стене «Алладина». Беверли отскочила от стены и, потирая руку, побежала по проулку. Ричи побежал за ней, прихватив по пути крышку бака. Белч с размаху обрушил на него свой здоровенный кулак. Но Ричи успел закрыться крышкой из оцинкованного железа, и удар Белча пришелся на нее. Раздался гулкий звон. Ричи почувствовал боль, она отдалась в плечо. Белч завопил и запрыгал на месте, потирая ушибленную руку. — Мне туда, счастливо оставаться, — подражая Тони Куртису, негромко сказал Ричи своему противнику и побежал следом за Беном и Беверли. Один из стоявших впереди ребят поймал Беверли. Бен вступил с ним в драку. Другой сзади съездил его по пояснице. Ричи ударил нападавшего ногой. Удар пришелся ниже мягкого места — парень взвыл от боли. Ричи схватил за руку Бена, другой рукой потянул Беверли. — Бежим! — закричал он. Парень, с которым дрался Бен, отпустил Беверли и с размаху ударил Ричи. Его ухо буквально взорвалось от острой боли, затем онемело и запылало. В голове загудело. Похожий звук он слышал в наушниках, когда школьная медсестра проверяла ему слух. Они побежали к Сентер-стрит. На них оглядывались прохожие. Огромный живот Бена ходил ходуном. Бен почувствовал, как его задели волосы Беверли. Ричи отпустил руку Бена и большим пальцем левой руки поправил очки на переносице, грозившие упасть на асфальт. В голове у него звенело, ухо, похоже, разбухло, но чувствовал он себя прекрасно. Ричи рассмеялся. Беверли подхватила его смех. Вскоре к ним присоединился и Бен. Они перебежали на другую сторону Корт-стрит и плюхнулись на скамейку перед полицейским участком. В тот момент это было, пожалуй, единственное место в Дерри, где они могли быть в безопасности. Беверли крепко обняла Бена и Ричи за шею. — Вот это да! Здорово! — Глаза ее сверкали. — Видели, как эти типы… Видели?.. — Еще как, — вздохнул Бен. — Хотел бы я их больше не видеть. И они снова разразились истерическим смехом. Ричи все думал, что Генри и его дружки выйдут из-за угла Корт-стрит и устремятся за ними в погоню, не обращая внимания на близость полицейского участка. И тем не менее он не мог остановиться и хохотал как помешанный. Беверли права — здорово получилось! — Клуб неудачников ведет в счете! — восторженно вскричал он. — Ай да мы! Клево, ничего не скажешь! — Он сложил руки рупором и протрубил голосом Бена Берни: — Молодцы, детки! Из открытого окна на втором этаже высунулась голова полицейского. — Проваливайте, ребята. А ну марш отсюда! — прокричал он. Ричи уже раскрыл рот, чтобы сказать что-нибудь выдающееся — вполне возможно, с недавно освоенным ирландским акцентом, что-нибудь из полицейской тематики, но Бен лягнул его в ногу. — Заткнись, Ричи! — сказал он и вскоре пожалел, что произнес это. — Правда, Ричи, не надо, — попросила Бев, нежно глядя на Ричи. — В облом. — Ну ладно, — вздохнул Ричи. — Что будем делать, ребята? Может, вы хотите найти Генри Бауэрса и предложить ему сыграть в монополию. — Прикуси язык, — приказала Бев. — Не понял. Что это значит? — Ничего. Туго доходит до некоторых, вот что, — пояснила она. Зардевшись от смущения, Бен нерешительно спросил: — Не больно тебе, Беверли? Тот тип схватил тебя за волосы… Она ласково ему улыбнулась. В этот момент она уже не сомневалась в том, о чем раньше только догадывалась: ту открытку с прекрасным «хайку» написал ей Бен. — Не очень, — ответила она. — Пойдем на Пустыри, — предложил Ричи. И они отправились в сторону Пустырей. Ричи вспомнил, что именно с того дня до конца лета Пустыри стали для них убежищем. Они стали потайным местом. Беверли, как и Бен до знакомства с Биллом и Эдди, никогда прежде здесь не бывала. По тропе они спустились гуськом: Беверли между мальчиками. Юбка ее очаровательно колыхалась, и Бен не сводил глаз с Беверли: он чувствовал, как волнами к нему подступает ощущение, острое и неодолимое, как колики в животе. На руке у Беверли был браслет, сверкающий в лучах полуденного солнца. Ребята спустились к рукаву Кендускига, который Билл и его друзья недавно пытались перекрыть. Ручей распадался на два рукава в семидесяти ярдах вверх по течению и сливался в один поток ближе к жилым домам, в двухстах ярдах. Ребята перешли по камням на другой берег и по тропе вышли к восточному рукаву, который был гораздо шире первого. Он весь искрился под солнцем. Слева Бен увидел два бетонных цилиндра. Под ними над ручьем нависали две большие бетонные сточные трубы; из их отверстий в Кендускиг стекали потоки грязной воды. «Кто-нибудь в центре нагадит, а сюда выльется», — подумал Бен, вспомнив, как мистер Нелл разъяснял им устройство городской канализационной системы. Его охватила злоба, тупая, бессильная. Когда-то здесь, наверное, водилась рыба. Сейчас о том, чтобы поймать в этом ручье форель, не приходится и мечтать, зато клочков туалетной бумаги в нем пруд пруди. — Здесь так красиво, — вздохнула Бев. — Да, неплохо, — согласился Ричи. — Мухи не летают и ветерок свежий, да и комаров не так много. — Он посмотрел на нее с надеждой. — Сигареты есть? — Нет, — ответила Бев. — Была пара штук, да я их еще вчера выкурила. — Жалко, — вздохнул Ричи. Послышался гудок, вдоль насыпи на противоположной стороне Пустырей в сторону депо шел длинный товарный состав. «Да, ехали бы на пассажирском, вот бы полюбовались, — подумал Ричи. — Сначала бедные кварталы, затем поросшие камышом болота, а на другом берегу Кендускига, на окраине Пустырей, курящаяся городская свалка». На мгновение мысли его перенеслись к рассказу Эдди о прокаженном, притаившемся под верандой заброшенного дома на Ниболт-стрит. Он отогнал это воспоминание и повернулся к Бену. — Тебе какое место больше всего понравилось, Хейстек? — Что-что? — переспросил Бен, повернувшись к нему с виноватым видом. Бев в задумчивости смотрела на Кендускиг, а он разглядывал ее профиль и… синяк на скуле.