— Это не для меня, а для таких, как Марсия Фадден, — сказала Бев. — Или Сэлли Мюллер и Грета Боуи. Девчонок, которые со страха мочатся. У них папашки помогают закупать спортивный инвентарь и форму, так что это место они себе забили. Я никогда не буду во главе шествия. — Брось, Бев, прибедняться… — Я не прибедняюсь. Это правда. — Она пожала плечами. — Да мне наплевать. Кому охота делать сальто и показывать, что у тебя под юбкой, когда на тебя глазеют тысячи зрителей. Ну что, Ричи? Смотри, как надо! Минут десять она показывала и объясняла Ричи, как «уложить «йо-йо» спать». Под конец Ричи вроде бы стал соображать, хотя у него не получалось одним движением вздернуть «йо-йо» на ладонь, после того как игрушка просыпалась. — Ты просто не сильно дергаешь пальцами, — заметила Бев. Ричи посмотрел на часы на фасаде противоположного дома, вскочил, засунул «йо-йо» в задний карман брюк. — Ой, надо бежать, Бев. Я ведь должен встретиться со стариканом Хейстеком. Знаешь, есть такой борец Хейстек? А то еще подумает, что я его кинул. — Кто такой Хейстек? — А-а. Бен Хэнском. Впрочем, я зову его Хейстеком. Знаешь, есть такой борец Хейстек Калхаун — туша такая? Бев нахмурилась. — Не остри. Мне нравится Бен. — Только не бейте меня, масса, — захрипел Ричи голосом Пикамина, выпучив глаза и похлопывая по бокам руками. — Я буду хорошей птичкой. Я… — Э-эх, Ричи-Ричи, — укоризненно тихо проговорила Бев. Ричи перестал дурачиться. — Да мне тоже он нравится. Два дня назад мы вместе построили плотину на Пустырях и… — Вы туда ходите? Вы с Беном там играете? — Конечно. Мы туда всей компанией ходим. Там клево. — Ричи снова посмотрел на часы. — Должен бежать. А то Бен там заждался. — Ну ладно. Он остановился, подумал и произнес: — Если у тебя нет никаких дел, пойдем со мной. — Я же сказала. У меня нет денег. — Плачу я. У меня пара долларов. Беверли бросила остаток мороженого в урну. Ясные серо-голубые глаза посмотрели на Ричи. Взгляд у нее был довольный и невозмутимый. Бев сделала вид, что поправляет прическу, и спросила: — О Боже! Как прикажете понимать? Меня приглашает в кино кавалер? На мгновение Ричи охватило волнение, что было совсем ему несвойственно. Он даже почувствовал, что краснеет. Он сделал предложение Бев совершенно естественно, точно так же, как Бену… Только Бену он сказал, что готов ссудить ему деньги, а Бев почему-то об этом даже не заикнулся. Ричи вдруг стало не по себе. Он опустил глаза, избегая насмешливо-довольного взгляда, и заметил, что когда Бев поправляла прическу, у нее задралась юбка и обнажились колени. Перевел взгляд выше, но и тут не было спасения, теперь он уставился на грудь, выступающую под блузкой. Как обычно в минуты смущения, Ричи нашел спасение в балагурстве. — Да! Я приглашаю вас! — вскричал он, плюхнулся перед Бев на колени, воздев руки точно в молитве. — Прошу вас. Если вы мне откажете, я наложу на себя руки. Что вы сказали? — Ох, Ричи, какой же ты олух, — хихикая, проговорила Бев, но щеки у нее слегка покраснели или это только показалось? От этого румянца она стала еще милее. Никогда Ричи не видел ее такой красивой. — Вставай, а то тебя заберут в участок, — сказала Бев. Ричи поднялся и снова плюхнулся рядом с ней на скамейку. Он почувствовал, что спокойствие духа к нему вернулось. Когда у тебя кружится голова и ты волнуешься, немного глупости не только не повредит, а, наоборот, поможет, рассудил он. — Хочешь в кино? — Конечно. Большое спасибо. Надо же! Первый раз иду в кино с кавалером! Сегодня вечером напишу об этом в своем дневнике. — И она сложила на груди руки, быстро заморгала ресницами и рассмеялась. — Брось этот тон! — сказал Ричи. — Нет у тебя в душе романтики, — вздохнула она. — Это точно. Но ему почему-то было приятно — он остался очень доволен собой. У него вдруг стало светло на душе. Мир обрел ясные очертания и казался таким дружелюбным. Ричи поймал себя на том, что невольно искоса поглядывает на Бев. Она смотрела на витрины магазинов — на вечерние платья и ночные сорочки в Корнелл-Хопли, на полотенца и горшки в Дискаунт-Барне, а он украдкой разглядывал ее волосы и линию подбородка. Он заметил у нее на плече под блузкой бретельку лифчика. Все эти детали ему очень понравились. Он не мог бы объяснить, почему недавнее происшествие в комнате Джорджа кажется ему как никогда на редкость далеким. Пора было идти, у кинотеатра ждал Бен, но Ричи захотелось немного помедлить. Пока Бев смотрит на витрины, так хорошо разглядывать ее, так хорошо быть с ней рядом. 9 У окошка кассы толпились ребята и, заплатив каждый по четвертаку, проходили в вестибюль. Сквозь двойные стеклянные двери Ричи заметил у буфета толпу. Крутилась машина с воздушной кукурузой, разбрасывая по стеклянному колпаку хлопья, замасленная крышка дрожала от напряжения. Бена нигде не было. Ричи спросил у Бев, не заметила ли она Хэнскома. Она покачала головой. — Может, он уже вошел. — Он сказал, что у него нет денег. А дочь Франкенштейна ни за что не пропустит его без билета. И Ричи показал большим пальцем на миссис Коул: она работала билетершей в «Алладине» еще со времен немого кино. Ее крашеные огненно-рыжие волосы были до того редки, что просвечивал голый череп. Губы у миссис Коул были огромные, отвислые, накрашенные помадой сливового цвета, щеки с яркими пятнами румянца, а брови подведены черным карандашом. Миссис Коул была заядлой демократкой. Она терпеть не могла детей. — Ух, сейчас сеанс начнется, а его все нет. Я не хочу входить без него. Где он, черт бы его побрал! — нервничал Ричи. — Можешь купить ему билет и оставить в кассе, — рассудительно предложила Бев. — А когда он придет… В это мгновение из-за угла Маклин-стрит показался Бен. Он тяжело отдувался, живот трясся, ходил ходуном, выпирая из-под спортивного свитера. Бен издали заметил Ричи и хотел было махнуть рукой, но тут увидел Бев, и рука его замерла, глаза невольно расширились. Он все же помахал, а затем медленно подошел к тому месту, где стояли Ричи и Бев. — Привет, Ричи, — сказал он и мельком взглянул на Бев. Казалось, Бен боялся, что стоит задержать взгляд на ней, как он покраснеет. — Привет, Бев. — Здравствуй, Бен, — проговорила она, и между ними воцарилось странное молчание — его нельзя было назвать неловким. Ричи показалось оно весьма значительным. Он почувствовал нечто смутно похожее на муки ревности: между Беном и Бев была какая-то связь, которую Ричи не мог уяснить себе толком. — Здорово, Хейстек! — сказал он. — Я думал, ты сдрейфил. Эти фильмы такой страх на тебя нагонят, что сразу похудеешь этак фунтов на десять. Я тебе говорю! Возьмешь вот и похудеешь. А выйдешь из кинотеатра, такая дрожь тебя проймет, что придется тебя поддерживать, чтобы не упал. Ричи двинулся к кассе и по пути коснулся руки Бена. Бен хотел было что-то сказать, но посмотрел на Бев, которая улыбнулась ему, помедлил и наконец произнес: — А я был здесь, но потом прошел по улице, когда появились эти типы. — Какие типы? — спросил Ричи, хотя уже догадался. — Генри Бауэрс, Виктор Крис, Белч Хаггинс и с ними еще несколько человек. Ричи присвистнул. — Они, должно быть, уже вошли в зал. Я не вижу их у буфета. — Да, наверно. — На их месте я бы не стал тратить время и деньги на два фильма ужасов, — сказал Ричи. — Я бы лучше остался дома и посмотрел на себя в зеркало. Минута смеха заменяет килограмм мяса. Бев весело рассмеялась, а Бен слабо улыбнулся. Ровно неделю назад Генри Бауэрс грозился его поколотить, а дело кончилось тем, что теперь он хочет его убить. Бен в этом нисколько не сомневался. — Знаешь что, — сказал Ричи. — Поднимайся на балкон. Они наверняка сидят сейчас во втором ряду, задрав ноги. — Ты уверен? — спросил Бен. Вряд ли Ричи представляет, на что способны эти типы, особенно Генри Бауэрс. Ричи, которого три месяца назад едва не избил Генри со своими чокнутыми дружками (ему удалось скрыться в отделе игрушек магазина Фриза), знал Генри и его компанию лучше, чем предполагал Бен. — Если бы я не был уверен, я бы не пошел в кино, — сказал он. — Я хочу посмотреть эти фильмы, Хейстек, по не ценою своей жизни. — А потом, если они будут к нам приставать, мы просто скажем Фокси — и он выставит их из зала, — сказала Бев. Фокси, то есть мистер Фоксворт, худощавый, мрачного вида мужчина с болезненно-желтым лицом, был директор «Алладина». В эту минуту он продавал конфеты и воздушную кукурузу, то и дело приговаривая, точно священник на службе: «Подождите, по очереди. Не спешите, по очереди». В потертом смокинге и желтоватой крахмальной рубашке он походил на владельца похоронного бюро, в момент, когда тому сыплются заказы. Бен в сомнении перевел взгляд с Бев на мистера Фоксворта, затем на Ричи. — Зачем ты им позволяешь травить себя? — спокойно проговорил Ричи. — Им только волю дай. Неужели ты не понимаешь? — Да я понимаю, — вздохнул Бен. На самом деле он не представлял себе, как он мог бы воспрепятствовать Генри, но присутствие Беверли придало ему отваги. Если бы она не пришла, он бы попытался убедить Ричи перенести поход в кино на другой день. А если бы Ричи упорствовал, он бы попросту распрощался с ним. Но рядом была Бев. Он не хотел выглядеть перед ней трусом. Мысль, что он будет сидеть в темноте на балконе рядом с Бев (даже если между ними усядется Ричи), была необычайно притягательной. — Подождем начала сеанса, а потом войдем, — предложил Ричи. Он улыбнулся и подтолкнул локтем Бена. — Тебе что, Хейстек, жизнь не дорога? Бен сдвинул брови, а затем фыркнул от смеха. Засмеялся и Ричи. Глядя на них, Беверли тоже засмеялась. Ричи снова подошел к билетной кассе. В окошке губошлепая миссис Коул взглянула на него с кислой гримасой. — Добрый день, мадам, — произнес Ричи голосом барона Батхоула. — Мне срочно нужны три билета в ваш очаровательный кинематограф. — Перестань дурачиться, мальчик, и повтори, что тебе нужно, — пролаяла из круглого окошечка миссис Коул, крашеные ее брови задвигались так угрожающе, что Ричи не выдержал и просто просунул в отверстие под щитком мятый доллар, пробормотав: — Три, пожалуйста. Из окошечка выскочили три билета. Ричи взял их. Губошлепая миссис Коул швырнула ему четвертак сдачи.