— Теперь я вспоминаю, — сказала Алану Джиллиан Мислабурски. — Это был мальчик Расков. Билли, кажется, его зовут. Или Брюс. Они стояли у нее в гостиной, где царил громадный телевизор «Сони» и гигантское гипсовое распятие над ним. На экране мелькала Опра. Судя по тому, как Иисус выкатил свои гипсовые глаза под терновым венцом, он предпочитал Джеральдо. Или «Бракоразводный процесс». Миссис Мислабурски предложила Алану кофе, от которого он отказался. — Брайан, — подсказал он. — Точно! — оживилась она. — Брайан! На ней был все тот же ядовито-зеленый халат, но уже без красного платка. У нее на голове аляповатой короной курчавились букли размером с картонные цилиндрики, которые остаются от рулонов туалетной бумаги. — Вы уверены, миссис Мислабурски? — Да. Как раз сегодня утром, когда проснулась, я вспомнила, кто это был. Его отец пару лет назад делал алюминиевую облицовку на нашем доме. Мальчик приходил ему помогать. Хороший мальчик вроде бы. — А что он там делал, вы не в курсе? — Он сказал, что хотел спросить, не наняли ли они уже кого-нибудь на зиму, чтобы чистить снег на подъездной дорожке. Думаю, он не соврал. Сказал, что приедет позже, когда они перестанут скандалить. Бедняжка был так напуган, и было отчего. — Она покачала головой. Кудряшки пружинисто запрыгали. — Мне жаль, что она вот так умерла… — Джилл Мислабурски заговорщицки понизила голос. — Но я рада за Пита. Никто не знает, что ему пришлось вынести, живя с этой женщиной. Никто. — Она многозначительно посмотрела на Иисуса на стене, потом вновь перевела взгляд на Алана. — Ага, — сказал он. — А больше вы ничего не заметили, миссис Мислабурски? Дом, шум, мальчик? Может быть, что-то еще? Она приложила палец к носу и задумчиво подняла голову. — Да нет, вроде все. У мальчика… Брайана Раска… в багажнике велосипеда лежал переносной холодильник. Я обратила на это внимание, но не знала, что… — Во-от! — поднял руку Алан. В голове как будто зажегся зеленый свет. — Холодильник? — Да, вы знаете, такие обычно берут с собой на пикники или там на рыбалку. Я запомнила, потому что он был явно великоват для этого багажника. Казалось, что он вот-вот вывалится. — Спасибо, миссис Мислабурски, — сказал Алан. — Большое вам спасибо. — А это что-то значит? Какая-то зацепка? — Да, без сомнения. — Хотя сам он еще пока не был уверен. Генри Пейтон сказал: вероятность обычного вандализма была бы намного выше, будь парнишке лет этак шестнадцать-семнадцать. Алан тоже так думал… но он и раньше встречал двенадцатилетних вандалов, а в холодильнике для пикника можно небось привезти много-много камней. С этого момента предстоящий сегодня днем разговор с Брайаном Раском заинтересовал его гораздо сильнее. 5 Снова звякнул серебряный колокольчик, и в «Нужные вещи» вошел Сонни Джакетт — медленно и осторожно, теребя в руках свою пропитанную маслом бейсболку с эмблемой «Суноко». Его вид говорил сам за себя: как бы он ни старался вести себя осторожно, он обязательно что-нибудь здесь разобьет, тем более что кругом полно ценных и хрупких вещей; у него было написано на лице, что ломать и крушить — это отнюдь не его желание, а его карма. — Мистер Джакетт! — как обычно радушно вскричал Лиланд Гонт, не забыв поставить еще одну галочку в списке, что лежал на прилавке. — Как я рад, что вы нашли время зайти! Сонни продвинулся на три шага внутрь магазина и остановился, обеспокоенно переводя взгляд со стеклянных витрин на мистера Гонта и обратно. — Ну, — пробурчал он, — я, вощем, покупать не буду ничё. Сразу сказать, вощем, хочу. Харри Сэмюэлс, вощем, мне сказал, что вас тут типа можно утром застать. Сказал, вощем, что у вас тут ключей есть набор. Неплохой. Я тут типа ищу как раз, но в магазинах по мне ничё не продается. Ну, не подходит ничё. Так шо, если шо, вы меня простите, сэр. — Признателен вам за честность, — сказал мистер Гонт, — но не зарекайтесь заранее, мистер Джакетт. Это очень хороший набор ключей со сменными головками — двухстандартный, подстраиваемый. — Чё, правда? — У Сонни чуть глаза на лоб не полезли от удивления. Он слышал, что такие ключи существуют — универсальные накидные ключи, которые позволяют работать и на импортных, и на отечественных машинах. — Серьезно? — Да. Я их спрятал в подсобке, как только услышал, что вы, мистер Джакетт, ищете такой набор. Иначе бы они влет ушли, вы же понимаете. А я хотел, чтобы вы хоть взглянули, прежде чем кто-то их купит. Сонни отреагировал с мгновенной подозрительностью янки: — А вам это еще зачем? — Потому что у меня классическая машина, а классические машины нуждаются в частом ремонте. А я слышал, что вы — лучший механик по эту сторону от Дерри. — А-а. — Сонни расслабился. — Ну, мож, и так. А что у вас за тачка? — «Таккер». Сонни посмотрел на мистера Гонта с нескрываемым уважением: — «Торпедо»! Шикарная штучка! — Нет. У меня «талисман». — Ого! В жизни не слышал про «таккер-талисман». — Их было сделано всего лишь две штуки: прототип и мой. В 1953 году. Через какое-то время мистер Таккер переехал в Бразилию и там скончался. — Мистер Гонт улыбнулся своим воспоминаниям. — Престон был замечательным парнем и настоящим волшебником, когда дело касалось автодизайна… но бизнесменом он не был. — Да ну? — Да. — Туман в глазах мистера Гонта рассеялся. — Но все это в прошлом, а мы в настоящем. Перевернули страницу, мистер Джакетт. Я так всегда говорю: переворачиваем страницу, глядя вперед, весело идем в будущее и никогда не оглядываемся. Сонни смущенно взглянул на мистера Гонта и промолчал. — Давайте, я покажу вам набор ключей. Сонни согласился не сразу. Вместо этого он снова принялся разглядывать содержимое стеклянных шкафов. — Я, вощем, не могу себе чё-то такое позволить. Счета и так длинные, как язык у тещи. Иногда я, ваще, думаю: мож, бросить все на фиг и уехать отсюда? — Я знаю, о чем вы, — сказал мистер Гонт. — Все эти проклятые республиканцы. Насупленное, подозрительное лицо Сонни сразу расслабилось. — Во, тут вы правы, дружище! — вмиг оживился он. — Джордж Буш почти развалил эту страну… он и эта проклятая война! Но разве у демократов есть кто-то, кто победит на выборах? — Сомневаюсь, — сказал мистер Гонт. — Джесси Джексон, к примеру, ниггер. Он вызывающе посмотрел на мистера Гонта, который слегка наклонил голову, как бы говоря: Да, мой друг, можете говорить откровенно. Мы оба с вами из тех людей, которые не боятся назвать негра негром. Сонни Джакетт расслабился еще больше, перестал стесняться своих промасленных рук и почувствовал себя увереннее. — Я, вощем, против ниггеров ничего не имею, вы ж понимаете, но от мысли, что в Белом доме сядет черномазый — в Белом доме! — меня аж корежит. — Ну разумеется, — согласился мистер Гонт. — А этот макаронник из Нью-Йорка… Мар-и-о Ку-ху-амо! Что, тип с таким именем сможет побить этого четырехглазого хрыча в Белом доме?! — Нет, — сказал мистер Гонт. Он поднял правую руку, отодвинув указательный палец на четверть дюйма от большого. — К тому же я не доверяю людям с маленькой головкой. Сонни примерно секунду таращился на него, потом шлепнул себя по колену и закашлялся визгливым смехом. — Не доверяю людям с маленькой… Ха! Шикарно, мужик! Черт, ваще, вот ведь ввернул! Мистер Гонт ухмыльнулся. Сонни ухмыльнулся в ответ. Мистер Гонт достал набор ключей, лежавший в кожаном футляре с бархатной подкладкой — самый прекрасный набор накидных ключей из хромистой стали, который Сонни Джакетт видел в жизни. Они улыбались друг другу над накидными ключами, скаля зубы, как обезьяны, которые вот-вот подерутся. И разумеется, Сонни купил набор. Цена была ошеломительно низкой: каких-то сто семьдесят долларов плюс пара действительно смешных приколов над Доном Хемфиллом и преподобным Роузом. Сонни сказал мистеру Гонту, что ему будет даже приятно слегка отравить жизнь этим псалмопевцам, республиканским уродам. Они ухмылялись, обсуждая шутки, которые Сонни сыграет над Паровозом Вилли и Доном Хемфиллом. Сонни Джакетт и Лиланд Гонт — просто два человека, которые улыбаются друг другу. А над дверью вновь звякнул маленький колокольчик. 6 Генри Бофорт, владелец и управляющий «Подвыпившего тигра», жил примерно в четверти мили от работы. Майра Эванс поставила машину на стоянке у бара — в это жаркое, не по сезону, солнечное утро стоянка была абсолютно пуста — и пошла к дому. Учитывая специфику ее задачи, подобные предосторожности были оправданны. Причин для волнения не было. «Подвыпивший тигр» не закрывался раньше часа ночи, и Генри редко вставал раньше часа дня. Все шторы на обоих этажах дома были задернуты. Его машина стояла перед домом: прекрасно сохранившийся «тандерберд» выпуска 60-х годов, радость и гордость Генри Бофорта. Майра была одета в джинсы и синюю рабочую рубашку мужа. Рубашку она не заправила, так что ее полы болтались у нее чуть ли не у колен. Они скрывали ремень и свисающие с него ножны. Чак Эванс коллекционировал предметы, связанные со Второй мировой войной (и хотя Майра этого не знала, он уже успел сделать покупку в новом магазине), и в ножнах был японский штык. Майра сняла его со стены в подвальном «святилище» Чака полчаса назад. При каждом шаге штык тяжело шлепал ее по ляжке. Она очень торопилась завершить это задание, чтобы поскорее вернуться к фотографии Элвиса. Как она обнаружила, когда держишь в руках этот снимок, ты участвуешь в целой истории. Истории не настоящей, но во многом — даже во всем — казавшейся лучше реальной. Первый акт — это концерт, когда Король вытаскивает ее на сцену, чтобы потанцевать. Второй акт происходит в Зеленой комнате после шоу, а третий — в лимузине. Машину ведет один из мемфисских ребят Элвиса, а сам Король даже не считает нужным поднять непрозрачную стеклянную перегородку между салоном и кабиной водителя, прежде чем по дороге в аэропорт заняться с Майрой самыми неприличными и восхитительными вещами.