На телевизоре: ПЕРЕДРЮЧИЛ ВСЕХ ЛОШАДОК На стекле, закрывавшем его «Диплом достойного гражданина», выданный Лайонс-Клубом: ТРАХАЛ РОДНУЮ МАМОЧКУ На кухонной двери: СПУСКАЛ КАЗЕННЫЕ ДЕНЬГИ НА ЛЬЮИСТОНСКОМ ИППОДРОМЕ На двери в гараж: ПСИХОПАТИЧЕСКАЯ ПАРАНОЙЯ Китон носился по квартире с выпученными, налитыми кровью глазами, собирая бумажки. Его редеющие волосы сбились в лохматый клубок. Вскоре он уже начал задыхаться и кашлять и его щеки приобрели уродливый бордово-малиновый оттенок. Он был похож на толстого ребенка с лицом взрослого человека, который участвует в некой странной, но отчаянно важной охоте за сокровищами. С серванта он сорвал: ВОРОВСТВО ИЗ ГОРОДСКИХ ПЕНСИОННЫХ ФОНДОВ ДЛЯ ИГРЫ В ЛОШАДОК Китон бросился в кабинет со стопкой листков, зажатых в правом кулаке, и продолжил «сбор урожая». Здешние предупреждения сосредоточились на одном-единственном понятии, с ужасающей аккуратностью вписанном в пустые графы: РАСТРАТА ВОРОВСТВО КРАЖА РАСТРАТА МОШЕННИЧЕСТВО ПРИСВОЕНИЕ КАЗЕННЫХ СРЕДСТВ НЕСООТВЕТСТВИЕ ЗАНИМАЕМОЙ ДОЛЖНОСТИ РАСТРАТА Чаще всего — именно это слово, жгучее, кричащее, обвиняющее: ДРУГИЕ НАРУШЕНИЯ: РАСТРАТА Он услышал шум снаружи и опять подбежал к окну. Может быть, это Миртл. А может, Норрис Риджвик — вернулся поиздеваться над ним. Если бы это был Риджвик, Китон достал бы пистолет и пристрелил бы его к чертовой матери. Но не в голову. Выстрел в голову — слишком мягкое наказание для такой мрази, как Риджвик. Китон продырявил бы ему кишки и оставил бы орать на лужайке до самой смерти. Долгой и мучительной. Но это был всего-навсего «скаут» Гарсонов, направляющийся в сторону центра. Скотт Гарсон был самым серьезным банкиром в городе. Китон с женой иногда бывали в гостях у Гарсонов или приглашали их к себе на ужин: это были приятные люди, к тому же сам Гарсон был из тех людей, с которыми нужно поддерживать добрые отношения. Интересно, а что бы сказал Гарсон, увидев эти бумажки? Что бы он сказал об этом слове — РАСТРАТА, — кричащем с розовых бланков предупреждения, кричащем, как женщина, которую насилуют ночью на улице? Китон бегом вернулся в гостиную. Он ничего не пропустил? Вроде бы нет. Все собрал, по край… Нет! Вот еще одна! На первой балясине лестницы! Ничего себе, а если бы он ее не заметил?! Боже правый! Китон подбежал к лестнице и сорвал наклейку. ПРОИЗВОДИТЕЛЬ: ДЕРЬМОКАР МОДЕЛЬ: СТАРАЯ И РЖАВАЯ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ НОМЕР: СТАРЫЙ ХРЕН 1 ДРУГИЕ НАРУШЕНИЯ: ФИНАНСОВАЯ ПЕДЕРАСТИЯ Еще? Где еще? Китон вяло пробежался по комнатам первого этажа. Перед его рубашки выбился из брюк, и над пряжкой ремня бултыхалось волосатое брюхо. Вроде бы больше нет ни одной… внизу, во всяком случае. Он еще раз взглянул в окно, чтобы удостовериться, что Миртл пока не видно, и поднялся наверх, стараясь успокоить бешено колотящееся сердце. 17 Вильма и Нетти сошлись на углу Уиллоу и Форд. Они застыли, сверля друг друга глазами — ну прямо стрелки в дешевом вестерне. Ветер игрался полами их пальто, словно дурашливый пес. Солнце то пряталось, то выглядывало из-за туч, тени которых пробегали по земле, как торопливые прохожие. Обе улицы были пустынны: ни машин, ни пешеходов. Перекресток был полностью в их распоряжении. — Ты убила мою собаку, скотина! — Ты разбила мой телевизор! Ты разбила мои окна! Ты разбила мою микроволновку, ты, полоумная сука! — Я тебя предупреждала! — Засунь свое предупреждение в свою старую грязную задницу! — Я убью тебя! — Подойди хоть на шаг, и тут точно кого-то убьют, но уж никак не меня! Последнюю фразу Вильма произнесла с тревогой и нарастающим удивлением: глядя на лицо Нетти, она впервые осознала, что здесь все гораздо серьезнее, чем она думала поначалу. Здесь дело может и не ограничиться вырванным клоком волос или фонарем под глазом. И вообще, что тут Нетти-то делает?! Где элемент неожиданности?! Почему все происходит так быстро?! Но Вильма унаследовала свой воинственный нрав от польских казаков, а это о чем-то уже говорит. Она решила, что сейчас не время задаваться вопросами. Сейчас будет битва — и это главное. Нетти бросилась на нее, занося свой тесак для удара. Она оскалилась чуть ли не по-звериному, и длинный вопль вырвался у нее из горла. Вильма присела, держа нож лезвием вверх, как небольшое копье. Когда Нетти приблизилась вплотную, Вильма выставила его вперед. Лезвие вонзилось Нетти в живот и пошло вверх, распарывая желудок, из которого тут же вырвалась струя какой-то вонючей массы. Вильма сама ужаснулась тому, что сделала, — да что ужаснулась, она просто не верила, что она это сделала; это было немыслимо, невозможно, — и резко расслабила руки. Восходящее движение ножа остановилось до того, как его острие вонзилось Нетти в сердце. — АААААХ ТЫ ГАААДИНААА! — заверещала Нетти и опустила тесак. С тупым хрустом пробив ключицу, он по рукоять погрузился в плечо Вильмы. Боль, вонзившаяся в Вильму раскаленным прутом, вымыла у нее из сознания все сомнения. Осталась только неистовая казачка. Она высвободила нож. Нетти сделала то же самое. Для этого пришлось схватить тесак обеими руками, и когда ей все-таки удалось вырвать его из трещины в кости, целых ворох ее кишок вывалился из кровавой дыры в ее платье и повис лоснящимся узлом. Две женщины медленно кружили, настороженно присматриваясь друг к другу и рисуя ногами дорожки из собственной крови. Тротуар стал похож на дьявольскую танцевальную диаграмму. Нетти почувствовала, как мир вокруг стал пульсировать большими, медленными толчками — вещи теряли цвет, оставляя ее в белесом мареве, а потом медленно возвращались. Она слышала, как кровь колотится у нее в висках. Гулкие, медленные удары. Она знала, что ранена, но боли не чувствовала. Поэтому она решила, что Вильма просто чуть-чуть поцарапала ей бок. Вильма знала, что ранена очень серьезно — она не могла поднять правую руку, и платье у нее на спине насквозь пропиталось кровью. Однако она и не думала отступать. Вильма Ержик никогда в жизни не отступала. Никогда в жизни. — Эй! — раздался чей-то тонкий голос с той стороны улицы. — Эй! Уважаемые, что вы там делаете? Немедленно прекратите! Прекратите сейчас же, а то я полицию вызову! Вильма повернулась на голос, выпустив Нетти из виду буквально на долю секунды. Нетти шагнула вперед и со свистом рубанула тесаком по широкой дуге. Он прошел сквозь мякоть Вильминого бедра и лязгнул по тазовой кости. Кость раскололась. Фонтаном брызнула кровь. Вильма закричала и отпрянула назад, рассекая ножом воздух перед собой. Она споткнулась о собственную ногу и рухнула на тротуар. — Эй! Эй! — это кричала со своего крыльца какая-то старушка. Она прижимала к горлу шаль мышиного цвета. Из-за толстых очков ее широко распахнутые глаза казались огромными водянистыми колесами ужаса. Теперь она уже вовсю голосила: — Помогите! Полиция! Убивают! Убиваааюют! Женщины на углу Уиллоу и Форд не обращали на нее внимания. Вильма шлепнулась в кровавое месиво рядом с дорожным знаком, но, видя, что Нетти, пошатываясь, надвигается на нее, она все же сумела сесть, прислонившись к столбу, и выставила перед собой нож, уперев его в колено. — Давай, сука, — прорычала она. — Иди сюда, если идешь. Нетти подошла, беззвучно двигая губами. Клубок ее выпавших внутренностей болтался взад-вперед, как недоношенный плод. Нетти наткнулась ногой на вытянутую ногу Вильмы и повалилась вперед. Разделочный нож воткнулся ей чуть ниже грудины. Она выдохнула воздух пополам с кровью и из последних сил подняла тесак. С глухим хрустом он погрузился в череп Вильмы Ержик. Вильма затряслась в конвульсиях. Ее тело содрогалось и извивалось, и с каждым рывком и ударом разделочный нож все глубже и глубже погружался в грудь Нетти. — Убила… моего… песика, — выдохнула Нетти, с каждым словом орошая запрокинутое лицо Вильмы новым потоком крови. Потом она содрогнулась всем телом и обмякла. Ее голова свесилась вниз, стукнувшись о столб. Дергающаяся нога Вильмы сползла в канаву. Ее лучшие парадно-выходные «церковные» туфли слетели и валялись теперь в куче листьев, указывая низкими каблуками на несущиеся по небу облака. Ее пальцы сжались раз… другой… и уже больше не шевелились. Две мертвые женщины лежали друг на друге, словно любовники, окрашивая своей кровью опавшие листья. — УБИВАААААААААААЮЮЮЮЮЮЮТ! — опять завопила старушка на той стороне улицы. Потом она качнулась назад и упала в обморок. Другие соседи начали подходить к окнам и открывать двери. Кое-кто вышел на улицу и приблизился к месту происшествия. Но, разглядев лужи крови, эти редкие «смельчаки» быстренько убегали, прикрыв рот руками. Кто-то все-таки позвонил в полицию.