Старый друг ранен, но не глуп. Сразу ухватывает подоплеку вопроса. – Да! Нет, думает Моррис и взмахивает топором: чвак. Энди кричит и начинает корчиться на окровавленном ковре. Моррис бьет снова, и Энди кричит еще громче. К счастью, стены уставлены полками с книгами, думает Морри. Книги отлично поглощают звук. – Угомонись, черт бы тебя побрал, – говорит он, но Энди его не слушает. Всего требуется четыре удара. Последний – по переносице. Оба глаза лопаются, как виноградины, и Энди перестает извиваться. Моррис вытаскивает топор – сталь скрипит о кость – и бросает на ковер рядом с вытянутой рукой Энди. – Ну вот, – говорит Моррис. – Все кончено. Ковер пропитался кровью. Стол спереди забрызган ею же. Как и одна из стен, как и сам Моррис. Кабинет теперь больше похож на скотобойню. Морриса это ничуть не расстраивает. Он совершенно спокоен. Вероятно, это шок, думает он, ну и что с того? Ему надо сохранять спокойствие. От волнения люди становятся рассеянными. За столом две двери. Одна ведет в личный туалет давнего друга, вторая – в стенной шкаф. Там много одежды, включая и два дорогих костюма. Моррису от них пользы никакой: он в них утонет. Ему бы хотелось, чтобы в ванной была душевая кабинка, но если бы желания были лошадьми, и так далее, и так далее. Приходится воспользоваться раковиной. Сняв окровавленную рубашку и вымывшись, он пытается вспомнить все, к чему прикасался после того, как вошел в магазин. Вроде бы он почти ничего не трогал. Но нужно не забыть протереть дверную табличку. А также дверные ручки шкафа и туалета. Вытершись, Моррис возвращается в кабинет, бросает полотенце и окровавленную рубашку рядом с телом. Джинсы тоже в крови, но эту проблему быстро решает находка на одной из полок стенного шкафа: не меньше двух десятков аккуратно свернутых футболок, переложенных оберточной бумагой. Он находит футболку размера XL, которая закроет джинсы почти до колен, то есть наиболее испачканную часть, и разворачивает ее. На груди надпись: «РЕДКИЕ ИЗДАНИЯ ЭНДРЮ ХОЛЛИДЕЯ», – а также номер телефона, адрес сайта и изображение раскрытой книги. Моррис думает: Наверное, он раздавал футболки крупным покупателям. Которые говорили «спасибо» и никогда их не надевали. Начинает натягивать футболку, решает, что не хочет ходить по городу с адресом своего последнего убийства на груди, и выворачивает футболку наизнанку. Буквы проступают сквозь ткань, но прочитать их нельзя, а книга превратилась в непонятный прямоугольник. С «докерсами» ситуация хуже. Они заляпаны кровью сверху, подошвы тоже в крови. Моррис смотрит на ноги давнего друга, удовлетворенно кивает, возвращается к стенному шкафу. Талия у Энди в два раза шире, чем у Морриса, а вот размер обуви, похоже, такой же. Он выбирает туфли из мягкой кожи. Они немного жмут, возможно, останутся волдыри, но это небольшая цена за полученные сведения и за месть, которая свершилась, пусть и по прошествии долгого времени. Опять же, туфли чертовски хорошо выглядят. Свою вымазанную кровью обувь он добавляет к лежащим на полу рубашке и полотенцу. Тщательно осматривает бейсболку. Ни единого пятнышка. Повезло. Надевает ее и обходит кабинет, протирает поверхности, которых точно касался, и те, которых мог коснуться. В последний раз опускается на колени у тела, обыскивает карманы, понимая, что опять выпачкает руки кровью и придется их мыть. Ну и ладно, вымоет. Это Воннегут – не Ротстайн, думает он и смеется. Литературные аллюзии всегда его радовали[19]. Ключи Энди в переднем кармане, бумажник – в заднем, на ягодице, которой не досталось от топора Морриса. Опять повезло. Наличных не много, чуть меньше тридцати долларов, но курочка по зернышку, и так далее. Моррис сует купюры в тот же карман, что и ключи, вновь моет руки и протирает краны. Прежде чем покинуть святая святых Энди, осматривает топор. На лезвие налипли кровь и волосы. На обтянутой резиной рукояти – отпечаток ладони Морриса. Следовало бы положить топор в одну из сумок вместе с рубашкой и ботинками, но интуиция – откуда-то из самых глубин подсознания, он не столько слышит ее, сколько чувствует, – говорит, что надо оставить его здесь, во всяком случае, пока. Моррис поднимает топор, протирает лезвие и рукоять, чтобы не осталось отпечатков пальцев. Потом осторожно кладет на дорогой стол. Как предупреждение. Или визитную карточку. – Кто сказал, что я не волк, мистер Макфарленд? – спрашивает он у пустого кабинета. – Кто сказал? Потом он уходит, повернув ручку полотенцем с кровавыми потеками. 6 Вернувшись в магазин, Моррис складывает окровавленные вещи в одну из сумок, закрывает молнию. Потом садится, чтобы ознакомиться с содержимым ноутбука Энди. Этот «Мак» гораздо лучше и современнее того, что стоит в тюремной библиотеке, но сути это не меняет. Поскольку его оставили включенным, пароль не нужен. На экране множество рабочих файлов, внизу, на панели инструментов, иконка приложения «ОХРАНА». Моррис с ней познакомится, и очень тщательно, но сначала он открывает файл «ДЖЕЙМС ХОКИНС», и да, здесь вся нужная ему информация: адрес Питера Зауберса (который он и так знает) и номер мобильника, вероятно, почерпнутый с автоответчика. Отец – Томас. Мать – Линда. Сестра – Тина. Есть даже фотография юного мистера Зауберса, стоящего среди сотрудников библиотеки на Гарнер-стрит, и эту библиотеку Моррис знает очень хорошо. Под этой информацией – которая наверняка пригодится, очень даже пригодится – библиография Джона Ротстайна. Моррис просматривает ее мельком: он помнит произведения Ротстайна. Кроме тех, разумеется, которые заграбастал юный мистер Зауберс, украл у законного владельца. Рядом с компьютером лежит блокнот. Моррис записывает номер мобильника мальчишки и сует блокнот в карман. Потом открывает приложение «ОХРАНА» и выбирает «КАМЕРЫ». Появляются шесть маленьких экранов. На двух – Лэйсмейкер-лейн во всем ее торговом великолепии. Еще две просматривают длинный коридор. Пятая показывает тот самый стол, за которым сидит Моррис в новой футболке. Шестая – кабинет Энди, его тело, распростертое на турецком ковре. Изображение черно-белое, пятна и разводы крови выглядят чернильными. Моррис кликает последнее изображение, и оно заполняет весь экран. Внизу появляются кнопки со стрелками. Он выбирает перемотку назад, ждет, потом нажимает на «Просмотр». Наблюдает, не отрывая глаз от экрана, как убивает своего давнего друга. Завораживающее зрелище. Конечно, это домашнее видео никому не следует показывать, а потому ноутбук он забирает с собой. Выдергивает различные шнуры, в том числе и ведущий к сверкающему ящичку с надписью «ВИДЖИЛЕНТ СЕКЬЮ-РИТИ СИСТЕМС». Камеры передают изображение непосредственно на жесткий диск ноутбука и не пишут DVD-копии. Это логично. Маленькое предприятие вроде книжного магазина «Редкие издания Эндрю Холлидея» может не потянуть охранную систему с автоматическим копированием. Но один из отсоединенных проводов вел к DVD-приводу, то есть при желании давний друг Морриса мог перекинуть информацию с камер наблюдения на DVD. Моррис методично обыскивает ящики стола, охотясь за этими дисками. Всего ящиков пять. В первых четырех ничего интересного нет, однако последний заперт на ключ. Моррис предполагает, что не случайно. Он просматривает ключи Энди, выбирает самый маленький, отпирает замок и срывает банк. Нет, речь не о шести или восьми фотографиях его давнего друга, отсасывающего молодому здоровяку со множеством татуировок, но рядом лежит пистолет. «Зиг-зауэр», модель P238. Вычурно декорированный, красно-черный, с золотыми цветочками. Моррис достает обойму: полная. Патрон есть даже в стволе. Он возвращает обойму на место и кладет пистолет на стол, чтобы забрать с собой. Лезет глубже и находит белый конверт без марки. Клапан не заклеен. Моррис открывает конверт, ожидая увидеть новые порнографические фотографии, но, к своей радости, находит деньги, не меньше пятисот долларов. Ему по-прежнему везет. Он кладет конверт рядом с пистолетом. Больше ничего важного в ящике нет, и Моррис начинает думать, что если нужные ему диски и существуют, то Энди держал их где-то в сейфе. Но в тот день госпожа Удача еще не закончила одаривать Морриса Беллами своим вниманием. Поднимаясь, он задевает плечом полку, которая висит слева от стола. Старые книги валятся на пол, а за ними обнаруживается тонкая стопка скрепленных резинкой пластиковых коробочек с дисками. – Привет, как поживаете? – шепчет Моррис. – Как поживаете? Он вновь садится и торопливо просматривает диски, словно тасует карты. Энди надписал их черным маркером. Но только на последнем имя что-то говорит Моррису, потому что именно этот диск он и ищет. На блестящей поверхности написано: «ХОКИНС». В этот день у него непрерывная череда удач (возможно, компенсация за жестокое разочарование прошлой ночи), но пора и честь знать. Моррис несет компьютер, пистолет, конверт с деньгами и диск с надписью «ХОКИНС» к двери. Складывает во вторую сумку, не обращая внимания на людей, которые проходят мимо магазина. Если ведешь себя естественно, большинство думает, что ты имеешь на это право. С уверенным видом Моррис выходит из магазина и запирает за собой дверь. Табличка «ЗАКРЫТО» покачивается, потом замирает. Моррис надвигает на лоб длинный козырек бейсболки «Сурков» и уходит. По пути в Клоповник делает еще одну остановку: в интернет-кафе «Вкусные байты». За двенадцать долларов Энди Холлидея получает до безобразия дорогую чашку паршивого кофе и двадцать минут в индивидуальной кабинке с компьютером, снабженным DVD-приводом. Моррису требуется меньше пяти минут, чтобы убедиться, что у него в руках: его давний друг разговаривает с мальчишкой со специально отращенными усами и в очках, которые тот, похоже, надел исключительно для маскировки. На первой записи Зауберс с книгой, вероятно, «Письмами с Олимпа», и большим конвертом, в котором те самые фотокопии, о которых упоминал Энди. На второй Зауберс и Энди о чем-то спорят. Оба мини-фильма черно-белые и немые, но Моррису без разницы. Мальчишка мог говорить что угодно. На второй записи, во время спора, мог даже сказать: «Если я приду в следующий раз, то с топором, жирный ублюдок». Уходя из «Вкусных байтов», Моррис улыбается. Мужчина за кассой улыбается в ответ и говорит: – Вижу, вы хорошо провели время. – Да, – отвечает человек, две трети своей жизни проведший за решеткой. – Но твой кофе – дерьмо, умник. Мне следовало вылить его на твою гребаную голову. Улыбка сползает с лица кассира. Сюда частенько захаживают психи. С такими лучше молчать и надеяться, что больше они здесь не появятся. 7 Ходжес сказал Холли, что собирается провести хотя бы часть выходных в кресле перед телевизором, посмотреть бейсбол, и в воскресенье днем честно смотрит первые три иннинга игры «Индейцев», а потом знакомое беспокойство охватывает его, и он решает наведаться в гости. Не к давнему другу, но определенно давнему знакомому. После каждого из таких визитов он говорит себе: «Все, хватит, это бессмысленно». Говорит совершенно серьезно. А потом – через четыре недели, или восемь, или десять – едет снова. Что-то его заставляет. И кроме того, «Индейцы» уже проигрывают «Рейнджерам» пять очков, и это после третьего иннинга. Он выключает телевизор, надевает футболку с надписью «Полицейская спортивная лига» (растолстев, Ходжес избегал носить футболки, но теперь ему нравится, как они ровненько падают вниз, не округляясь над ремнем брюк) и запирает дом. В воскресенье дороги пустуют, и через двадцать минут он уже паркует «приус» на третьем этаже гаража для посетителей, примыкающего к огромному, продолжающему расползаться бетонному зданию больницы имени Джона М. Кайнера. Направляясь к лифту, шепчет молитву, как и всегда, благодарит Господа за то, что он здесь посетитель, а не пациент. Хотя при этом отдает себе отчет, что рано или поздно большинство горожан становятся пациентами одной из пяти прекрасных больниц. Час расплаты приходит всегда, и в конце концов даже самый надежный корабль идет ко дну: буль-буль-буль. Противостоять этому, по мнению Ходжеса, можно одним-единственным способом: максимально использовать каждый день на плаву. Но возникает вопрос: что же в таком случае он здесь делает? Эта мысль приводит на память строки, услышанные или прочитанные много лет назад, которые засели в голове благодаря простой рифме: «Не спрашивай же ни о чем, давай туда скорей пойдем»[20]. 8 В любой большой городской больнице легко потеряться, но Ходжес столько раз проходил этим маршрутом, что теперь может объяснять дорогу, а не спрашивать. Гаражный лифт выводит его к крытой аллее, по которой он попадает в вестибюль размером с железнодорожный вокзал. Лифт коридора А поднимает его на третий этаж; далее он проходит по переходу над Кайнер-бульвар и попадает в конечный пункт путешествия, где стены окрашены в успокаивающий розовый цвет, а люди разговаривают, понизив голос. Над стойкой регистратора щит: ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В КЛИНИКУ ТРАВМАТИЧЕСКИХ ПОВРЕЖДЕНИЙ ГОЛОВНОГО МОЗГА ОЗЕРНОГО РЕГИОНА! ИСПОЛЬЗОВАНИЕ МОБИЛЬНЫХ ТЕЛЕФОНОВ И ДРУГИХ ТЕЛЕКОММУНИКАЦИОННЫХ УСТРОЙСТВ ЗАПРЕЩЕНО. ПОМОГИТЕ НАМ ПОДДЕРЖИВАТЬ ТИШИНУ! БЛАГОДАРИМ ЗА ПОНИМАНИЕ. Ходжес подходит к стойке, где его уже ждет бейдж посетителя. Старшая медсестра знает Ходжеса. После четырех лет знакомства они почти что давние друзья. – Как ваша семья, Бекки? Она отвечает, что в добром здравии. – Сломанная рука сына срослась? Она отвечает, что да. Гипс сняли, и через неделю, может, две, он сможет избавиться от повязки. – Отлично. Мой мальчик в палате или на лечебной физкультуре? Она отвечает, что в палате. Ходжес по коридору направляется к палате 217, пребывание в которой пациенту оплачивает штат. По пути встречает санитара, прозванного медсестрами Библиотечный Эл. Ему за шестьдесят, и он, как обычно, толкает перед собой тележку с книгами в мягкой обложке и газетами. В его маленьком арсенале прибавление: небольшой пластмассовый контейнер с электронными читалками. – Привет, Эл, – здоровается Ходжес. – Как дела? Хотя Эл обычно болтлив, как и положено санитарам, сегодня глаза у него слипаются, а под ними – лиловые мешки. Видать, кто-то бурно провел вечер. Ходжес думает об этом с улыбкой. С ним такое тоже случалось. Ходжес готов щелкнуть перед глазами Эла пальцами, словно гипнотизер на сцене, но решает, что это будет грубо. Пусть Эл спокойно отстрадает свое похмелье. Раз он в таком состоянии во второй половине дня, Ходжесу не хочется думать, что было утром. Но не успевает Ходжес пройти мимо, как Эл вырывается из полудремы и улыбается: – Привет, детектив! Давно не видел вас в наших краях. – Теперь я просто «мистер», Эл. Ты в порядке? – Конечно. Просто задумался о… – Эл пожимает плечами. – Даже не знаю, о чем задумался. – Он смеется. – Старение – работа не для слабаков. – Ты не старый, – говорит Ходжес. – Кто-то забыл сообщить тебе хорошие новости. Шестьдесят – все равно что сорок. Эл фыркает: – По-моему, это кусок сами знаете чего. Ходжес с ним полностью согласен. Указывает на тележку: