Джимми опустился рядом на пол. – Я изложу вам версию, которой мы будем придерживаться. Не бог весть какая, но должна сойти. Уверен, что Мори Грин ее подтвердит. Она позволит мне сохранить работу, а нам обоим – избежать тюрьмы или психушки… Но главное даже не в этом, а в том, что мы сохраним свободу и возможность бороться с этим злом… как бы оно ни называлось. Вы согласны? Бен кивнул и, потрогав челюсть, поморщился. Слева от подбородка вздувалась огромная шишка. – Когда я осматривал тело миссис Глик, кто-то на нас напал, – продолжил Джимми. – Этот «кто-то» вырубил вас, а потом набросился на меня. Во время борьбы он укусил меня, чтобы вырваться. Больше мы оба ничего ни помним. Ничего! Это ясно? Бен снова кивнул. – На парне была темная форменная куртка: может, темно-синяя, может, черная, или зеленая, или серая – и вязаная шапочка. Больше вы ничего не видели. Договорились? – А вам никогда не хотелось бросить врачебную практику и заняться писательским ремеслом? Джимми улыбнулся. – У меня появляется творческая жилка, только если что-то очень понадобится лично мне. Так вы точно все запомните? – Не сомневайтесь. И я не думаю, что история так уж плоха. В конце концов, ее труп пропадает не первым. – Надеюсь, они это тоже вспомнят. Но шериф округа отнюдь не дурак, и Паркинсу Гиллеспи до него далеко. Нужно быть очень внимательным. И не пытаться ничего приукрасить для убедительности. – Как по-вашему, власти сумеют что-то заподозрить? – Ни за что на свете! Нам придется действовать в одиночку. И помните, что с этой минуты мы преступаем закон. С этими словами Джимми подошел к телефону и позвонил Мори Грину и шерифу округа Гомеру Маккаслину. В четверть первого Бен вернулся в пансион Евы Миллер и сварил себе на кухне кофе. Потягивая горячий напиток, он перебирал в памяти мельчайшие подробности недавних событий, как это часто делают люди, чудом избежавшие смерти. Шерифом округа оказался высокий лысеющий мужчина, постоянно жевавший табак. Он выглядел довольно медлительным, но живой взгляд внимательных глаз выдавал острый ум и наблюдательность. Из заднего кармана брюк шериф извлек внушительный и изрядно потрепанный блокнот, а из внутреннего кармана зеленой шерстяной куртки – толстую перьевую авторучку. Пока двое его помощников снимали отпечатки пальцев и делали фотографии, он приступил к допросу Бена и Джимми. Мори Грин тихо стоял в стороне, время от времени бросая на Джимми озадаченные взгляды. Зачем они приехали в морг Грина? На этот вопрос вызвался ответить Джимми и рассказал об энцефалите. А старый доктор Риардон в курсе? Вообще-то нет. Джимми решил, что сначала лучше осмотреть тело самому и уж потом об этом рассказывать. Доктор Риардон – как бы это лучше выразиться? – не всегда умеет хранить секреты. И что с этой болезнью? Диагноз подтвердился? Нет. Скорее всего нет. Джимми успел закончить осмотр как раз перед нападением незнакомца в форменной куртке. Он (Джимми) не возьмет на себя смелость однозначно назвать причину смерти, но энцефалит исключается. А они могут описать нападавшего? Они ответили в точности так, как сговорились. Бен добавил рабочие ботинки, чтобы не повторять слово в слово показания Джимми. Маккаслин задал еще пару вопросов, и Бен уже начинал думать, что им удастся выйти сухими из воды, как вдруг шериф повернулся к нему и спросил: – А что вы здесь делали, мистер Миерс? Вы же не доктор! Взгляд его проницательных глаз излучал доброжелательность, и Бен уже собирался ответить, но шериф жестом остановил его. Если Маккаслин хотел этим вопросом заставить Бена смутиться, то своей цели он не достиг. Тот был слишком потрясен случившимся, и на фоне последних событий лжесвидетельство казалось ему сущим пустяком. – Я писатель, а не врач. Пишу романы. Сейчас работаю над книгой, где один важный персонаж является сыном гробовщика. Я просто хотел проникнуться атмосферой похоронного бюро и заглянуть за кулисы. Я попросил Джимми взять меня с собой. Он предупредил, что не станет посвящать меня в причины своего визита, и я не настаивал. – Бен потер подбородок, на котором вздулась солидная шишка. – Я получил больше, чем рассчитывал. Определить, удовлетворил ли Маккаслина этот ответ, было трудно. – С этим не поспоришь. Вы тот самый, кто написал «Дочь Конвея»? – Да. – Моя жена читала отрывок в каком-то женском журнале. Кажется, «Космополитен». Смеялась до колик. Я заглянул посмотреть и не нашел ничего смешного в том, что маленькая девчонка подсела на наркоту. – Я тоже не нахожу в этом ничего смешного, – заявил Бен, глядя шерифу в глаза. – А новая книга, над которой, вы говорите, трудитесь, она про Салемс-Лот? – Да. – Может, стоит дать ее прочесть Мо Грину, – предложил Маккаслин. – Пусть посмотрит, все ли там правильно про гробовщиков. – Эта глава еще не написана, – пояснил Бен. – Я всегда сначала изучаю материал, а потом уже кладу на бумагу. Так гораздо проще. Маккаслин удивленно покачал головой. – Знаете, ваш рассказ здорово смахивает на романы о докторе Фу Манчу[19]. Сюда вламывается некий тип, избивает двух здоровых мужчин и исчезает с телом женщины, умершей неизвестно от чего. – Послушайте, Гомер… – начал Джимми. – Не называйте меня Гомером, мне это не нравится. Мне вообще не нравится все, что я услышал. Этот энцефалит заразный? – Да, заразный, – осторожно подтвердил Джимми. – И вы все равно прихватили с собой писателя? Зная, что он может подцепить заразу? Джимми пожал плечами и напустил на себя рассерженный вид. – Я не ставлю под сомнение ваши профессиональные качества, шериф. И советую не ставить под сомнение мои. Энцефалит представляет собой слабовыраженную инфекцию, медленно развивающуюся в кровотоке. Я знал, что никакой опасности мы не подвергаемся. А вам не лучше ли заняться выяснением, кто выкрал тело миссис Глик – Фу Манчу или еще кто, – а не тратить время на пустые разговоры? Маккаслин глубоко вздохнул, захлопнул блокнот и убрал в задний карман брюк. – Ладно, Джимми, мы, само собой, поспрашиваем, но сомневаюсь, что из этого что-нибудь выйдет. Если, конечно, этот псих снова не проявит себя. При условии, что он существует, в чем я сильно сомневаюсь. Джимми удивленно приподнял брови. – Вы оба врете, – терпеливо разъяснил Маккаслин. – Это знаю я, знают мои помощники и, не исключено, знает даже старина Мо. Но мне неизвестно, сильно или нет вы врете, и доказать ложь я не могу, пока вы говорите одно и то же. Я мог бы вас обоих задержать, но по закону вы имеете право на один телефонный звонок, а даже самый неопытный адвокат вас тут же вытащит, поскольку, кроме подозрения на мошенничество, предъявить вам нечего. К тому же вряд ли ваш адвокат окажется неопытным новичком, верно? – Верно, – подтвердил Джимми. – Но я бы все равно вас задержал, если бы не чувствовал, что вы врете вовсе не потому, что совершили нечто незаконное. Маккаслин нажал на педаль мусорного бачка, крышка откинулась, и шериф выплюнул табачную жвачку. – Вы уверены, что не хотите ничего рассказать? – вкрадчиво спросил он, и в его голосе уже не было прежней вальяжности. – Дело серьезное. В Салемс-Лоте умерли четыре человека, и все четыре трупа исчезли. Я хочу знать, что происходит. – Мы рассказали вам все, что знали, – твердо и уверенно произнес Джимми. – Мы сказали бы больше, если бы могли. Маккаслин пристально посмотрел на него. – Вы оба напуганы до смерти. И вы, и писатель. И похожи на ребят в Корее, которых привозили с передовой. Помощники шерифа не сводили с них глаз. Бен и Джимми молчали. Маккаслин снова вздохнул. – Ладно, убирайтесь отсюда. Завтра придете ко мне в офис, чтобы дать официальные показания. Если не явитесь к десяти, я пошлю патрульную машину привезти вас силой. – Этого не потребуется, – заверил Бен. Маккаслин смерил его мрачным взглядом. – Вам следует писать книжки понятнее. Вроде того парня, что пишет о Трэвисе Макги[20]. От них не оторваться. 12 Бен поднялся, сполоснул в раковине чашку и задержался у окна, устремив взгляд в ночной мрак. Кто в нем скрывался сегодня? Марджори Глик, наконец-то нашедшая сына? Майк Райерсон? Флойд Тиббитс? Карл Форман? Он отвернулся и направился к себе наверх. Остаток ночи он проспал с включенной настольной лампой, а крест из шпателей, одолевший миссис Глик, пристроил на столе, чтобы удобно было дотянуться. Перед тем как погрузиться в сон, он подумал о Сьюзен. Все ли с ней в порядке? Глава двенадцатая Марк 1