— Свободны делать что? — спросил Динки. — Подумай об этом. На американской стороне большинство из них были изгоями. Пятым колесом в телеге. Здесь же к нам относились как к ОВП, мы получали все самое лучшее. А теперь это в прошлом. Если взглянуть на ситуацию с этих позиций, трудно, знаешь ли, понять, что так надо. — Пожалуй, — согласился Джейк. И решил, что не хочет смотреть на ситуацию с позиции Разрушителей. — Они потеряли и кое-что еще, — добавил Тед. — У Рэя Брэдбери есть роман «451 градус по Фаренгейту». «Жечь было наслаждением» — первая фраза романа. Так вот, разрушать тоже было наслаждением. Динки кивал. Как и Уортингтон, и Дани Ростова. Даже Шими, и тот кивал. 14 Эдди лежал во все том же круге света, но теперь лицо его стало чистым, а простыня укрывала его только до пояса. Сюзанна одела его в чистую белую рубашку, которую сумела где-то найти (Джейк предполагал, что в стенном шкафу проктора), раздобыла и бритву, потому что от щетины на щеках и подбородке Эдди не осталось и следа. Джейк попытался представить себе, как она сидит и бреет лицо мужа, и поет при этом «каммала-кам-кам», но поначалу не смог. А потом, внезапно, образ этот возник перед ним, ясный и четкий, и Джейку пришлось собрать волю в кулак, чтобы не расплакаться. Сюзанна спокойно выслушала все, что сказал ей Роланд, сидя на кровати, положив руки на колени, опустив глаза. Стрелку она казалась застенчивой девой, которой предлагают выйти замуж. Когда он закончил, она не произнесла ни слова. — Ты все поняла, Сюзанна? — Да, — ответила она, не поднимая головы. — Я похороню моего мужа, Тед и Динки помогут мне, если только смогут удержать своих друзей… — сарказм, прозвучавший в ее последнем слове порадовал Роланда, указывал на то, что она таки его слушала, — …не дадут им забрать у меня его тело и подвесить на суку старой яблони. — А потом? — Или вы сможете вернуться сюда и тогда мы вместе поедем в Федик, или Тед и Динки посадят меня на поезд и я доберусь туда сама. Джейк не просто ненавидел холодную отстраненность ее голоса, она его ужасала. — Ты знаешь, почему мы должны вернуться на ту сторону, не так ли? — озабоченно спросил он. — Знаешь, не так ли? — Чтобы спасти писателя, пока еще есть время, — она подняла одну из рук Эдди, и Джейк с изумлением отметил, какие чистые у него ногти. «Как она вычистила из-под них грязь?» — задался он вопросом. Или у проктора нашлось маленькое приспособление для чистки ногтей, вроде того, что отец носил в кармане на цепочке для ключей? — Шими говорит, что мы спасли Луч Медведя и Черепахи. Мы думаем, что спасли розу. Но у нас есть, как минимум, еще одна работенка. Спасти писателя. Ленивого писателя, вот тут она подняла голову, ее глаза сверкнули. Джейк вдруг подумал, может, и к лучшему, что Сюзанны не будет с ними, когда… если… они встретят сэя Стивена Кинга. — Вам лучше его спасти, — вот тут и Роланд, и Джейк уловили в ее голосе интонации Детты. После того, что сегодня произошло, вам бы лучше его спасти. И на этот раз, Роланд, ты скажешь ему, что он должен продолжать писать. Не думая о том, что разверзнется ад, начнется потоп, у него обнаружат рак или гангрену члена. И путь не волнуется из-за Пулитцеровской премии. Ты должен сказать ему, что он должен дописать до конца свою гребаную историю. — Я передам ему твои пожелания, — ответил Роланд. Сюзанна кивнула. — Ты придешь к нам после того, как закончишь эту работу, — к концу предложения Роланд чуть возвысил голос, чуть ли не превратив его в вопрос. — А потом мы вместе закончим последнюю работу, не так ли? — Да, — ответила она. — Не потому, что я хочу… запал был, да весь вышел… но потому что он этого от меня хотел, — нежно, очень нежно, она вернула руку Эдди на его грудь, ко второй руке. Затем нацелила палец на Роланда. Кончик заметно дрожал. — Только не начинай говорить, что мы — ка-тет, единство из множества. Потому что эти дни ушли. Не так ли? — Да, — кивнул Роланд. — Но Башня по-прежнему стоит. И ждет. — И к ней интерес у меня пропал, большой мальчик, вновь в голосе зазвучали интонации Детты. — По правде говоря. Но Джейк понимал, что не говорит она правду. Не потеряла она желания увидеть Темную Башню. В этом ничуть не уступала Роланду. Хотела увидеть ее даже больше, чем Джейк. Их тет, возможно, распался, но ка осталась. И Сюзанна это чувствовала, в той же степени, что и они. 15 Перед уходом они поцеловали ее (Ыш облизал лицо). — Будь осторожен, Джейк, — напутствовала его Сюзанна. — Возвращайся живым и невредимым, слышишь? Эдди сказал бы тебе тоже самое. — Я знаю, — и Джейк снова поцеловал ее. Он улыбнулся, потому что услышал, как Эдди говорит ему: «Береги свой зад, он уже треснул», — и по той же причине вновь заплакал. Сюзанна какие-то мгновения еще прижимала его к себе, потом отпустила и опять повернулась к своему мужу, который, такой недвижный и холодный, лежал на кровати проктора. Джейк понимал, что нет у нее сейчас времени на Джейка Чеймберза или переживания Джейка Чеймберза. У нее было свое, очень большое, горе. 16 Динки дожидался Джейка у двери апартаментов проктора. Роланд ушел с Тедом, они уже добрались до конца коридора, что-то увлеченно обсуждая. Джейк предположил, что идут они на Молл, где Шими (с помощью остальных) попытается отправить их на американскую сторону. И тут он вспомнил о своем вопросе. — Поезда линии Д ходят на юг. Или туда, где вроде бы юг, не так ли? — Более-менее, партнер. — Некоторые имеют названия, вроде «Восхитительный дождь» или «Душа Снежной страны», но все имеют индекс, из букв и цифр. — Д — сокращение от Дандело? — спросил Джейк. Динки остановился, в недоумении посмотрел на Джейка. — Дандело? Это еще кто или что? Джейк покачал головой. Он даже не хотел говорить Динки, где слышал это слово. — Ну, я не знаю, во всяком случае, наверняка, заговорил Динки, когда они зашагали дальше. — Я всегда думал, что Д — это сокращение от Дискордии. Потому что именно там находится конечная станция всех поездов, ты знаешь где... в глубине бесплоднейших из Бесплодных земель. Джейк кивнул. Д — сокращение от Дискордии. Вроде бы логично. В каком-то смысле. — Ты не ответил на мой вопрос? Дандело, это что? — Слово, которое я увидел на стене на станции «Тандерклеп». Возможно, оно ничего и не означает. 17 За дверью Корбетт-Холл толпились Разрушители. Мрачные и испуганные. «Д — сокращение от Дандело, — подумал Джейк. — Д — сокращение от Дискордии, Д — сокращение от доведенный до отчаяния». Роланд стоял перед ними, сложив руки на груди. — Кто говорит за вас? — спросил он. — Если есть тот, кто говорит, пусть выйдет вперед, потому что наше время здесь подходит к концу. Седовласый господин, внешностью тоже напоминающий банкира, выступил вперед. В серых брюках от костюма, белой рубашке с расстегнутой верхней пуговичкой, в серой жилетке, также расстегнутой. Жилетка висела мешком. У мужчины явно тряслись поджилки. — Вы отняли у нас нашу жизнь, — говорил он с мрачной удовлетворенностью, словно всегда знал, что все к этому и придет (или к чему-то подобному). — Ту жизнь, которую мы знали. Что вы дадите нам взамен, мистер Гилеад? По толпе пробежал одобрительный гул. Джейк Чеймберз услышал его и внезапно понял, что зол, как никогда в жизни. Рука мальчика, сама по себе, скользнула к рукоятке пистолета-пулемета «Койот», погладила ее, нашла успокоение в ее прохладе. На какие-то мгновения он даже забыл о горе. И Роланд это понял, потому что, не оглядываясь, накрыл руку Джейка своей. И не отпускал, пока Джейк не убрал ее с рукоятки «Койота». — Раз уж вы спрашиваете, я скажу, что я вам дам, ответил Роланд. — Я хотел сжечь дотла это место, где вас кормили мозгами беспомощных детей, чтобы вы могли уничтожить вселенную. Я собирался использовать некие летающие шары, которые попали мне в руки, чтобы взорвать все то, что останется несгоревшим. Я собирался показать вам путь к реке Уайе и городкам на другом берегу, в которых живут люди, и отправить вас туда с проклятьем, которому меня научил отец: живите долго, но не в добром здравии. Разрушители недовольно зароптали, но никто не решился встретиться с Роландом взглядом. Мужчина, который вызвался говорить за всех (даже охваченный яростью, Джейк отдал должное его мужеству) покачивался из стороны в сторону, словно в любой момент мог лишиться чувств. — Городки по-прежнему находятся в том направлении, — Роланд указал, где. — Если вы пойдете туда, некоторые… даже многие… могут умереть в пути, потому что там живут дикие звери, которые голодны, а вода, скорее всего, отравлена. Я уверен, что жители городков узнают, кто вы и чем занимались, даже если вы попытаетесь солгать, потому что среди них есть Мэнни, а от Мэнни ничего не скроется. Однако, вас скорее простят, чем убьют. Вы просто не способны понять, сколь многое они могут простить. Если на то пошло, я тоже этого не понимаю. — А потом они дали бы вам работу, и остаток вашей жизни вы провели бы не в комфорте, к которому привыкли, а в грязи и поту, но я все-таки советую вам пойти туда, чтобы хоть как-то искупить вину за содеянное вами. — Мы не знали, что делали, ты, человек-смерть! — яростно выкрикнула из толпы какая-то женщина. — ВЫ ЗНАЛИ! — ответил ей Джейк, закричал так громко, что перед глазами вспыхнули искры, и вновь Роланд накрыл его руку своей, чтобы не дать вытащить оружие. Неужто он действительно смог бы расстрелять толпу из «Койота», вновь призвав смерть в это ужасное место? Он не знал. Зато знал другое: руки стрелка иной раз выходят из-под его контроля, если в них оказывается оружие. — Не смейте говорить, что вы не знали! Вы знали! — Я больше не буду этого касаться, надеюсь, вас это устроит, — продолжил Роланд. — Мои друзья и я, те, кто остался в живых, хотя я уверен, что тот, кто умер, согласился бы со мной, поэтому я и разговариваю сейчас с вами, оставим это место, каким оно есть. Еды и питья здесь хватит до конца ваших жизней, я в этом уверен, роботы будут готовить вам, стирать одежду, даже подтирать задницу, если вы решите, что вам это нужно. Если вы предпочитаете чистилище искуплению грехов, тогда оставайтесь здесь. Но на вашем месте я пошел бы к людям на другом берегу Уайе. Идите по железной дороге, что выходит из тени. Расскажите им, что вы делали, прежде чем они сами скажут вам, встаньте на колени, обнажив головы, и молите о прощении. — Никогда! — закричал кто-то, но Джейк отметил в некоторых лицах неуверенность. — Дело ваше. Я сказал свое последнее слово, и тот, кто вновь заговорит со мной, скорее всего, замолкнет навеки, ибо моя подруга готовит к погребению своего мужа, моего друга, и меня переполняют скорбь и ярость. Кто-нибудь хочет что-то сказать? Кто-нибудь посмеет испытать мою ярость? Если так, то давайте, — он вытащил из кобуры револьвер, упер ствол в ложбинку над ключицей. Джейк встал с ним бок о бок, выхватил «Койот». В полной тишине мужчина, который говорил от имени всех, повернулся к Роланду спиной. — Не стреляйте в нас, мистер, вы сделали достаточно, — жалобно выкрикнули из толпы. Роланд не ответил, и толпа начала редеть. Некоторые побежали, остальные бросились вслед. Они убегали в молчании, разве что некоторые плакали, и скоро темнота поглотила Разрушителей. — Вау, — в тихом голосе Динки слышалось уважение. — Роланд, содеянное ими — не совсем их вина, заговорил Тед. — Я думал, что мне удалось это объяснить, но, должно быть, получилось не очень. Роланд сунул револьвер в кобуру. — Наоборот, очень даже получилось, — ответил он. — Потому-то они и живы. Теперь на той части Молла, что примыкала в Дамли-Хауз, они остались одни, и Шими, хромая, приблизился к Роланду. С широко раскрытыми, серьезными глазами. — Ты покажешь мне, куда хочешь попасть, дорогой? — спросил он. — Сможешь показать мне это место? Место. Роланд думал исключительно о когда, и совсем упустил из виду где. А воспоминания о дороге, по которой они ехали, были очень отрывочными. Автомобиль Джона Каллема вел Эдди, а Роланда занимали мысли о том, что им нужно сказать Джону, чтобы он им помог. — Тед показывал тебе место, куда ты его отправил? — спросил он Шими.