10 И он сказал. Через пять бесконечных минут, которые Джейк провел в спальне, глаза Эдди открылись. — Сю… — начал он. — Сю… зи… Она наклонилась ближе, по-прежнему держа его руки, улыбнулась его лицу, не видя ничего вокруг. И с усилием, Джейк не мог поверить, что такое возможно, Эдди освободил одну руку, поднял, ухватился за ее кудряшки. Если вес руки и тянул волосы вниз, вызывая боль, она не подала вида. На губах расцвела радостная, приглашающая, даже чувственная улыбка. — Эдди! С возвращением! — Не обманывай… обманщика, — прошептал он. — Я ухожу, любимая, не прихожу. — Это же чистая глу… — Замолчи, — прошептал он, и она замолчала. Рука, вцепившаяся в волосы, тянула ее вниз. Она с готовностью наклонилась, поцеловала его еще живые губы. — Я… буду… ждать тебя, — каждое слово давалось ему с огромным трудом. Джейк увидел капли пота, выступившие на его коже, последнее послание умирающего тела миру живых, и только тут сердце мальчика наконец-то поняло то, что его голова знала уже не один час. Он заплакал. Эти слезы жгли и очищали. Когда Роланд взял его за руку, мальчик яростно сжал пальцы стрелка. Он не только грустил, но и боялся. Случившееся с Эдди могло произойти с любым. Могло произойти с ним. — Да, Эдди. Я знаю, что подождешь. — На… — последовал очередной долгий вдох. Его глаза сверкали, как драгоценные камни. — На пустоши, — еще вдох. Рука не отпускала волосы. Свет лампы держал их обоих в мистическом желтом круге. — Той, что на конце тропы. — Да, дорогой, — голос ее звучал спокойно, но слеза упала на щеку Эдди и медленно поползла вниз. — Я слышу тебя очень хорошо. Подожди меня, я тебя найду, и дальше мы пойдем вместе. Там я смогу ходить, на своих ногах. Эдди ей улыбнулся, потом перевел взгляд на Джейка. — Джейк… ко мне. «Нет, — запаниковав, подумал Джейк, — нет, я не могу, не могу». Но он уже наклонялся к кровати, в запах смерти. Уже видел тоненькую полоску грязи, на лбу Эдди, у самых волос, которая превращалась в пасту по мере того, как на коже выступали все новые и новые крохотные капельки пота. — Подожди меня тоже, — губы Джейка онемели. — Хорошо, Эдди? Дальше мы пойдем вместе. Снова станем ка-тетом, как и прежде, — он попытался улыбнуться, но не смог. Слишком сильно болело сердце, какие уж тут улыбки. Он даже задался вопросом, а не разорвется ли оно, как иногда разрываются камни, брошенные в сильный огонь. Об этом ему рассказал его друг, Бенни Слайтман. Смерть Бенни была ужасна, но эта — в тысячу раз хуже. В миллион. Эдди покачал головой. — Нет… слишком быстро, дружище, — он опять вдохнул, поморщился, словно воздух дурно пах. Вновь зашептал, не от слабости, как потом подумал Джейк, потому что сказанное предназначалось только для его ушей. — Остерегайся… Мордреда. Остерегайся… Дандело. — Данде…? — Дандело, — глаза широко раскрылись. От огромных усилий. — Оберегай… своего… дина… от Мордреда. От Дандело. Ты… Ыш. Ваша работа, — его взгляд на мгновение сместился к Роланду, вернулся к Джейку. — Ш-ш-ш, — а потом. — Оберегай… — Я… буду. Буду. Эдди чуть кивнул и посмотрел на Роланда. Джейк подался назад, а стрелок наклонился, чтобы услышать последнее напутствие Эдди. 11 Никогда, никогда раньше Роланд не видел таких ярких глаз, даже на Иерихонском холме, где Катберт, смеясь, прощался с ним. Эдди улыбнулся. — Мы… хорошо провели время. Роланд кивнул. — Ты… ты… — закончить Эдди не смог. Поднял руку, чуть заметно крутанул пальцами. — Я танцевал, — кивнул Роланд. — Танцевал каммалу. «Да», — беззвучно произнес Эдди, опять долго, с хрипами, вдохнул. В последний раз. — Благодарю тебя за мой второй шанс. Спасибо тебе… отец. На том жизнь Эдди оборвалась. Его глаза по-прежнему смотрели на них, смотрели осмысленно, но воздух более не вошел в легкие, на смену тому, что вышел с его последним словом: «Отец». Свет лампы превращал волосы на его голых руках в золото. Вдалеке погромыхивало. Потом глаза Эдди закрылись, голова привалилась щекой к подушке. Его работа закончилась. Он покинул тропу, ступил на пустошь. Они сидели вокруг него кружком, но более не ка-тет. 12 Тридцатью минутами позже Роланд, Джейк, Тед, Динки и Шими сидели на скамье в центре Молла. Дани Ростова и мужчина, выглядевший, как банкир, стояли неподалеку. Сюзанна осталась в спальне проктора, омывая тело мужа перед погребением. Они слышали ее голос. Она пела. Те самые песни, которые пел Эдди, пока они шли по тропе. Одна называлась «Рожденный бежать»[80], другая — «Песня риса», из Калья Брин Стерджис. — Мы должны отправляться в путь, и немедленно, говорил Роланд. Рукой он потирал и потирал бедро. Чуть раньше Джейк увидел, как стрелок достал бутылочку с таблетками аспирина (где он ее взял, знал, должно быть, только Господь Бог) и проглотил, не запивая, три таблетки. — Шими, ты можешь отправить нас? Шими кивнул. Он дохромал до скамьи, опираясь на руку Динки, но до сих пор никто не удосужился взглянуть на его рану. Хромота казалась пустяком в сравнении с их остальными проблемами. И если бы Шими Руис умер в ту ночь, все бы решили, что причина его смерти — создание двери между Тандерклепом и Америкой. Напряжение, вызванное еще одной телепортацией, могло оказаться для него фатальным… что в сравнении с этим рана на стопе? — Я попробую, — ответил он. — Я попробую и буду стараться изо всех сил. — Те, кто помогал нам заглянуть в Нью-Йорк, помогут и в этом, — вставил Тед. Именно Тед придумал, как определить время на американской стороне в Ключевом мире. Он, Динки, Фред Уортингтон (мужчина с внешностью банкира) и Дани Ростова бывали в Нью-Йорке и могли представить себе Таймс-сквер: яркие огни, толпы людей, афиши кинофильмов… и, что самое важное, гигантскую бегущую строку, сообщающую последние новости. Пока дыра между мирами оставалось открытой, они узнали о том, что эксперты ООН обследуют предполагаемые места массовых захоронений в Косово, вице-президент Гор провел день в Нью-Йорке в рамках предвыборной кампании, а Роджер Клементс вывел из игры тринадцать «Техасских рейнджеров», но «Янки» все равно проиграли. С помощью остальных Шими мог бы держать дыру открытой и дольше (остальные с изумлением смотрели на яркие огни Нью-Йорка, уже не разрушая, а открывая, наблюдая), но необходимости в этом не было. За бейсбольными новостями по строке побежали огромные, в этаж высокой желто-зеленые буквы и цифры, сложившиеся в дату и время: «18 ИЮНЯ 1999 Г. 9:19 ПОПОЛУДНИ». Джейк уже открыл рот, чтобы спросить, откуда уверенность, что они попали в Ключевой мир, в котором Стивену Кингу осталось жить один день, но тут же закрыл его. Ответ — во времени, глупенький, такой же ответ, как и всегда: цифры, составляющие 9:19, в сумме равнялись девятнадцати. 13 — Как давно вы все это видели? — спросил Роланд. Динки прикинул. — Как минимум, прошло часов пять. Если судить по тому, когда прозвучал горн и погасло солнце. «Следовательно, на той стороне сейчас половина третьего утра, — подсчитал Джейк. Загибая по пальцу на каждый час. Думалось с трудом, мысли об Эдди затрудняли даже самый простой математический подсчет, однако, он понял, что сможет заставить голову работать, если очень захочет. — Только нельзя полагаться на то, что там прошли те же пять часов, потому что на американской стороне время течет быстрее. Такое положение теперь может измениться, после того, как Разрушители перестали разрушать Луч, но, скорее всего, позже. А пока время там по-прежнему течет быстрее». А ведь оно может и соскользнуть. В эту минуту Стивен Кинг может сидеть за пишущей машинкой в своем кабинете утром 19 июня, здоровый и невредимый, а в следующую… бах! Вечером лежать в ближайшем похоронном бюро, потому что восемь или двенадцать часов пронеслись мгновенно, в окружении ближайших родственников, сидящих в своем круге света и пытающихся решить, какими должны быть похороны, исходя из того, что в завещании об этом ничего не сказано; может, даже стараясь решить, где его хоронить. А Темная Башня? Кинговская версия Темной Башни? Или версия Гана, или версия Прима? Все они будут потеряны навсегда. И что это за звуки вы слышите? Должно быть, Алый Король смеется, смеется, и смеется в глубинах Дискордии. А может, и Мордред, Паук-Мальчик, смеется вместе с ним. Впервые после смерти Эдди что-то еще, помимо горя, вышло на передний план в голове Джейка. Что-то, напоминающее тиканье, которое слышалось из снитчей, когда Роланд и Эдди программировали их. До того, как снитчи перекочевали в корзинку Хайлиса, который и отправился с ними в Алгул Сьенто. То был звук времени, и время не числилось среди их друзей. — Он прав, — кивнул Джейк. — Мы должны отправиться туда, пока есть возможность хоть что-то сделать. — А Сюзанна… — начал Тед. — Нет, — оборвал его Роланд. — Сюзанна останется здесь, и вы поможете ей похоронить Эдди. Вы согласны? — Да, — ответил Тед. — Разумеется, если вам так угодно. — Если мы не вернемся… — Роланд что-то подсчитал в уме, закрыв один глаз, вторым уставившись в темноту. — Если мы не вернемся к этому времени через одну ночь, считайте, что мы вернулись в Крайний мир через Федик. «Да, считайте, что мы уже в Федике, — подумал Джейк. — Естественно. Потому что, какой смысл выдвигать другую, более логичную версию, скажем, предполагать, что мы погибли или затерялись между мирами, в вечной черноте Прыжка, тодэшной тьме, как ни назови?» — Вы знаете Федик? — спрашивал Роланд. — К югу от Алгул Сьенто, не так ли? — ответил вопросом Уортингтон. Он уже подошел к скамье вместе с Дани, девочкой-подростком. — Хотя, где тут юг? Трампас и некоторые другие кан-тои говорили, что там обитают призраки. — Призраков там хватает, это точно, — Роланд помрачнел. — Вы сможете посадить Сюзанну на поезд в том случае, если мы вернемся сюда? Я знаю, некоторые поезда еще должны ходить, они используются для перевозки… — Зеленых плащей? — договорил за него Динки. — Или Волков, как вы о них думаете. Все поезда линии Д на ходу. Они — автоматы. — Это моно? Они говорящие? — спросил он. Думал он о Блейне. Динки и Тед с сомнением переглянулись, потом Динки повернулся к Джейку и пожал плечами. — Откуда нам знать? Мне об этих поездах ничего не известно. Думаю, остальным Разрушителям тоже. Полагаю, некоторые из охранников что-то и знали. Или тот парень, — он указал на Тассу, который по-прежнему сидел на крыльце Шэпли-Хауз, закрыв лицо руками. — В любом случае, мы скажем Сюзанне, что осторожность не помешает, — прошептал Роланд Джейку. Мальчик кивнул. Он полагал, что ничего другого они сделать не могут, но у него возник еще один вопрос. Он бы хотел задать этот вопрос Теду или Динки, но при условии, что Роланд не сможет его услышать. Ему не нравилось, что им придется оставить Сюзанну одну, все его существо противилось этой идеи, но он знал, что она не покинет Эдди, не похоронив его. Знал это и Роланд. Они могли заставить ее отправиться вместе с ними в Америку, связав и сунув в рот кляп, но кому такое пошло бы на пользу? — Возможно, некоторые Разрушители захотят проехаться на поезде на юг вместе с Сюзанной, — заметил Тед. Дани кивнула. — Нас не очень-то здесь жалуют за то, что мы помогали вам. Больше всех, конечно, достается Теду и Динки, но полчаса тому назад в меня плюнули, когда я вернулась в свою комнату за этим, — она показала потрепанного, но, несомненно, горячо любимого плюшевого медвежонка. — Не думаю, что они на что-то решаться, пока вы здесь, но, после того, как вы уйдете… — она пожала плечами. — Слушай, я тебя не понимаю, — воскликнул Джейк. — Они же свободны.