Еще один Волк. Джек попытался подвести друга к поезду, но Ричард словно врос в пол, упрямый как мул. – Я НЕ МОГУ ТУДА ЕХАТЬ! – крикнул он. – Здесь ты тоже оставаться не можешь. – Джек предпринял еще одну попытку подтащить Ричарда к поезду и на этот раз сократил расстояние до кабины на фут или два. – Ричард, это нелепо. Или ты хочешь остаться здесь в одиночестве? Хочешь в одиночестве остаться в Долинах? – Ричард покачал головой. – Тогда иди со мной. Уже пора. Через два дня мы будем в Калифорнии. – Плохи дела, – бормотал Андерс себе под нос, наблюдая за мальчиками. Ричард продолжал мотать головой. – Не могу туда ехать, – повторил он. – Не могу сесть в поезд и не могу ехать туда. – В Калифорнию? Ричард сжал губы в узкую полоску и вновь закрыл глаза. – Черт, – вырвалось у Джека. – Ты мне поможешь, Андерс? – Высокий крепкий старик посмотрел на него с недовольным видом, почти с отвращением, но подошел, поднял скулящего Ричарда на руки, словно щенка, и усадил на мягкое сиденье кабины. – Джек! – воскликнул Ричард, перепуганный перспективой оказаться наедине с Проклятыми землями. – Я здесь, – ответил Джек, уже поднимаясь в кабину с другой стороны. – Спасибо тебе, Андерс, – поблагодарил он старого кучера, который мрачно кивнул и отошел в угол сарая. – Береги себя. – Ричард заплакал, и Андерс посмотрел на него без намека на жалость. Джек нажал кнопку включения, оживший двигатель загудел, и две огромные голубые искры вылетели из «дьявольского ящика». – Поехали! – Джек передвинул рычаг в положение «Вперед». Поезд медленно заскользил по рельсам. Плачущий Ричард упал на колени, уткнулся лицом в ноги, будто хотел свернуться в колесо, бормоча то ли «немыслимо», то ли «невозможно», – Джек разбирал только отдельные звуки. Он помахал рукой Андерсу, старик ответил тем же, а потом они выехали из освещенного сарая под бездонное темное небо. Силуэт Андерса появился в прямоугольнике света, словно старик собрался бежать за ними. Джек подумал, что поезд может развивать скорость до тридцати миль в час, но сейчас она не превышала восьми или девяти, так что они едва ползли. На запад, сказал он себе, на запад, на запад, на запад. Андерс вернулся в сарай, его борода казалась снегом на широкой груди. Поезд дернулся – сверкнула еще одна большущая голубая искра, – и Джек повернулся лицом к западу, чтобы посмотреть, что ждало их впереди. – НЕТ! – закричал Ричард и чуть не вытолкнул Джека из кабины. – Я НЕ МОГУ! НЕ МОГУ ЕХАТЬ ТУДА! – Он оторвал голову от колен, но по-прежнему ничего не видел плотно закрытыми глазами, и лицо его побелело, как кожа на костяшках сжатого кулака. – Успокойся, – посоветовал ему Джек. Рельсы тянулись по бесконечному полю качавшейся «пшеницы», силуэты гор – старые зубы – плавали в облаках. Джек еще раз оглянулся на маленький оазис тепла и света – станцию и восьмигранный сарай, – медленно отдалявшийся от них. Андерс оставался высокой тенью на фоне прямоугольника света. Джек опять помахал рукой, тень ответила. Затем Джек снова посмотрел вперед, на уходящее вдаль поле. Если так выглядели Проклятые земли, получалось, что их ждали два мирных и спокойных дня. Разумеется, дело обстояло иначе. Даже в подсвеченной луной темноте Джек видел, что «пшеница» уже не стоит стеной, распадается на островки, а примерно через полчаса после отъезда со станции изменения уже бросались в глаза. Даже цвет злака изменился, стал каким-то искусственным, не прекрасным золотом урожая, а той болезненной желтизной, которая появляется, если что-то оставить слишком близко от мощного источника тепла. Желтизной засухи. С Ричардом тоже происходили изменения, и не в лучшую сторону. Какое-то время он глубоко дышал, потом молча и бесстыдно плакал, как маленькая обиженная девочка, и, наконец, забылся беспокойным сном. «Не могу вернуться», – бормотал он во сне, или Джеку только так казалось. Более того, спящий Ричард словно ссохся, как «пшеница» вокруг. Теперь менялся и сам ландшафт. Гладкая как стол равнина Эллис-Брикса сменилась мелкими низинами и более глубокими ущельями, заросшими черными деревьями. Везде лежали гигантские валуны, напоминавшие черепа, яйца, здоровенные зубы. Сама почва изменилась, стала более песчаной. Дважды дорога проходила по дну ущелья, склоны которого подступали вплотную к рельсам, и Джек видел, что красноватая земля заросла низкими кустами и ползучими растениями. Время от времени на глаза попадались животные, но лунного света не хватало, чтобы успеть их разглядеть, да и бегали они очень быстро. Однако Джек почему-то думал, что ему не удалось бы понять, что это за животные, даже если бы они замерли на Родео-драйв в яркий солнечный день. Их головы казались слишком большими, и, судя по всему, оставалось только радоваться, что зверьки вовремя укрывались от человеческого взгляда. Прошло полтора часа. Ричард стонал во сне, а ландшафт становился все более жутким. Когда они выехали из очередного вызывающего клаустрофобию ущелья, Джек удивился открывшимся перед ним просторам и поначалу решил, что вернулся в Долины, страну Дневных грез. Потом даже в такой темноте заметил, как скрючены и прижаты к земле деревья. И запах. Возможно, он и раньше ощущал этот запах, только на подсознательном уровне, а заметил его, лишь увидев редкие деревья на черной равнине, напоминавшие извивающихся в мучениях животных. Вот тогда Джек и почувствовал запах тлена. Тлена и адского огня. Здесь Долины воняли. Запах давно увядших цветов накрывал землю, но под ним, как и в случае с Осмондом, чувствовался другой запах, более грубый, более сильный. Если появлению этого запаха поспособствовал Морган в одной из его ипостасей, то он в каком-то смысле призвал в Долины смерть. Во всяком случае, Джек так думал. Лощины, овраги, ущелья остались позади. Теперь земля превратилась в огромную красную пустыню. Но и здесь росли странные, прижавшиеся к земле деревья. Впереди Джек видел серебристые рельсы, убегавшие в темную красноватую пустоту. И возникало ощущение, что пустыня катилась в темноту вместе с поездом. Красная земля, похоже, действительно пустовала. Уже на протяжении нескольких часов на глаза Джеку попадались лишь маленькие уродливые зверьки, которые прятались в кучах земли по обе стороны рельсов; правда, иной раз периферийным зрением он улавливал какое-то неожиданное, скользящее движение, но, повернувшись, обнаруживал, что смотреть не на что. Поначалу Джек решил, что их преследуют. Двадцать или тридцать минут даже думал, что по их следу бегут собакоподобные твари из школы Тэйера. Но стоило ему оглянуться, как всякое движение прекращалось: если кто-то и преследовал их, то он прятался за редкое дерево или успевал зарыться в песок. Огромная пустыня Проклятых земель, которую пересекал поезд, не выглядела пустой или мертвой – наоборот, она кипела какой-то тайной, ползучей жизнью. Джек толкнул рычаг вперед (как будто это могло помочь!), чтобы маленький поезд ехал быстрее, хоть немного быстрее. Ричард скулил, сгорбившись на своем конце сиденья. Воображение Джека рисовало всех этих существ, этих собаколюдей, которые мчатся следом за ними, и он молился, чтобы Ричард не открывал глаз. – НЕТ! – крикнул Ричард не просыпаясь. Джек чуть не вывалился из кабины. Он буквально видел Этриджа и мистера Дафри, которые их преследовали. Они приближались, их языки вываливались, плечи двигались. В следующую секунду он осознал, что видел лишь тени, бегущие за поездом. Школьники и их директор исчезли, как задутые огоньки свечей на праздничном торте. – НЕ ТУДА! – крикнул Ричард. Джек медленно вдохнул. Ему – им – ничего не угрожало. Опасность Проклятых земель явно преувеличивали. И очень скоро взойдет солнце. Джек поднес часы к глазам. Они ехали почти два часа. Рот мальчика открылся в широченном зевке, и он пожалел о том, что съел так много перед отъездом со станции. Сущий пустяк, подумал он, эта поездка… В тот момент, когда Джек собирался закончить свою мысль столь полюбившимися старику Андерсу словами Бернса, он увидел первый огненный шар, и его покой надолго испарился. 4 Шар света диаметром не меньше десяти футов появился на горизонте, жарко пылая, и поначалу покатился прямо к поезду. – Срань господня, – пробормотал Джек себе под нос, помня, что говорил Андерс об этих огненных шарах. Если человек слишком близко подходит к одному из них, его настигает страшная болезнь… он теряет волосы… тело покрывается язвами… его начинает рвать… рвет и рвет, пока у него не разрывается желудок и не лопается горло. Джек судорожно сглотнул, словно в рот попала пригоршня гвоздей. Взмолился вслух: – Пожалуйста, Боже! Гигантский шар света катил к поезду, будто обладал разумом и решил стереть с лица земли Джека Сойера и Ричарда Слоута. Лучевая болезнь. Живот Джека скрутило, яйца превратились в ледышки. Лучевая болезнь. Рвет и рвет, пока не разорвется желудок… Роскошный ужин, которым накормил Джека Андерс, едва не выпрыгнул из желудка. Огненный шар продолжал катиться к ним, выстреливая искрами и шкварча от яростной внутренней энергии. За ним оставался золотистый светящийся след, который вплетался в другие следы, видневшиеся на красной земле. И в тот момент, когда шар подскочил, словно гигантский теннисный мяч, и, изменив направление движения, покатил влево, подальше от поезда, Джеку впервые удалось разглядеть существ, которые, как он и подозревал, преследовали поезд. Красновато-золотистый свет странствующего огненного шара и остаточное свечение прежних следов выдали стаю уродливых существ, которые бежали следом за поездом. Они напоминали собак и когда-то были собаками, или их предки были собаками. Джек обеспокоенно посмотрел на Ричарда, чтобы убедиться, что тот спит. Существа, не отстававшие от поезда, распластывались по земле, как змеи. Джек видел, что их головы напоминают собачьи, а тела с недоразвитыми задними лапами были безволосыми и бесхвостыми. Твари казались мокрыми – их розовая кожа блестела, как у новорожденного мышонка. Они зарычали, разозленные тем, что их заметили. Этих жутких собак-мутантов Джек видел прежде у насыпи. Больше похожие на рептилий, они шипели и скалили зубы, а потом начали отползать назад: мутанты тоже боялись огненных шаров и следов, которые те оставляли на земле. И тут Джек уловил запах огненного шара – тот плавно катился к горизонту, по пути уничтожив несколько росших рядком чахлых деревьев. Сера, разложение. Еще один огненный шар появился из-за горизонта и проследовал далеко от поезда, слева от них. Вонь упущенных возможностей, рухнувших надежд, злобных желаний – все это находил Джек (чье сердце билось где-то под языком) в мерзком запахе, который оставляли после себя шары. Тем временем стая собак-мутантов рассеялась, сверкая клыками, сливаясь с местностью, шурша тяжелыми безногими телами по красному песку. И сколько их было? За обгорелым пнем две собаки скалили на Джека длинные зубы. Когда еще один огненный шар вынырнул из-за горизонта и обогнул поезд по широкой дуге, Джек на мгновение увидел лачугу, построенную в неглубокой ложбинке. Возле нее стоял вроде бы мужчина и смотрел на него. Здоровенный, волосатый, сильный, злобный… Джек остро чувствовал медлительность маленького поезда Андерса, их с Ричардом уязвимость. Если бы у кого-то из местных возникло желание поближе с ними познакомиться, они бы не сумели им помешать. Первый огненный шар распугал ужасных собак-мутантов, но человеческие обитатели Проклятых земель могли проявить большую настойчивость. Прежде чем свет огненного шара померк, Джек заметил, что человеческая фигура у сарая повернула большую косматую голову, следя за поездом. Местных собак Джек уже повидал, а как выглядели местные люди? В последнем отсвете шара он успел разглядеть, как человеческая фигура уходила за угол сарая. За ней тянулся толстый чешуйчатый хвост. А потом темнота поглотила все – собак, человека с хвостом, лачугу. И Джек даже не мог сказать наверняка, что ему это не привиделось. Ричард дернулся во сне, и Джек опять взялся за рычаг, напрасно надеясь заставить поезд развить большую скорость. Звуки, издаваемые собаками-мутантами, постепенно затихли. Весь в поту, Джек поднял левое запястье на уровень глаз, увидел, что прошло лишь пятнадцать минут после того, как он в последний раз смотрел на часы. Удивил себя очередным широким зевком – и снова пожалел, что съел так много за ужином. – НЕТ! – крикнул Ричард. – НЕТ! Я НЕ МОГУ ТУДА ЕХАТЬ! Туда – это куда? – спросил себя Джек. Где находится это «туда»? В Калифорнии? Или речь шла о любом месте, откуда исходила угроза, где знаменитый самоконтроль Ричарда, ненадежный, как необъезженная лошадь, мог в очередной раз дать слабину? 5 Всю ночь, пока Ричард спал, Джек простоял на вахте у рычага, наблюдая светящиеся следы, оставленные огненными шарами на красноватой земле. Их запах – увядших цветов и скрытого тлена – наполнял воздух. Время от времени до него доносился лай собак-мутантов или других несчастных существ, выползавших из-под корней жалких деревьев, которые еще встречались по обеим сторонам рельсов. Из аккумуляторов вылетали голубые дуги. Ричард, похоже, уже не просто спал, а провалился в небытие, которое ему требовалось, которого он желал. Он больше не вскрикивал и, собственно, вообще не шевелился, скрючившись в углу кабины и едва дыша, словно даже дыхание требовало чрезмерных усилий. Джек и ждал рассвета, и боялся его. С приходом утра он в полной мере сможет разглядеть животных – но что еще откроется его глазам? Время от времени он поглядывал на Ричарда. Кожа его друга приобрела странный оттенок, стала призрачно-серой. 6 Утро обозначилось таянием темноты. Розовая полоска появилась вдоль выгнутого дугой восточного горизонта и тут же начала расширяться, выталкивая оптимистичную розовость все выше и выше. Джек чувствовал, что глаза у него такие же красные, как эта полоска, ноги болели. Ричард занимал практически все маленькое сиденье, его дыхание по-прежнему оставалось неглубоким, словно дышал он с явной неохотой. И действительно, Джек видел, что от недостатка кислорода лицо друга посерело. Неожиданно веки Ричарда задрожали во сне, и Джеку оставалось лишь надеяться, что тот не разразится очередными криками. Рот Ричарда приоткрылся, но выпустил лишь кончик языка. Ричард провел языком по верхней губе, всхрапнул и опять провалился в оцепенелую кому. Хотя Джеку отчаянно хотелось сесть и закрыть глаза, Ричарда он не тревожил. Чем яснее Джек видел Проклятые земли в разгоравшемся свете нового дня, тем больше ему хотелось, чтобы Ричард как можно дольше не приходил в сознание. Он сам – во всяком случае, пока – выдерживал условия поездки на маленьком поезде Андерса, но не испытывал ни малейшего желания увидеть реакцию Ричарда на чудовищность Проклятых земель. Боль во всем теле, усталость – Джек соглашался заплатить эту небольшую цену за временный мир и покой. Его прищуренные глаза видели землю, где разрушению подверглось все, без малейших исключений. При лунном свете ему казалось, что они едут по огромной пустыне, пусть в ней и попадались деревья. Теперь Джек понимал, что никакая это не пустыня. За красноватый песок он принимал рассыпающуюся в пыль почву: создавалось ощущение, что человек мог провалиться в нее по щиколотку, а то и по колено. И на этой пустой, сухой почве росли чахлые деревья. Глядя прямо на них, Джек видел то же самое, что и ночью: они гнулись к земле, словно хотели залезть под собственные переплетающиеся корни. Это зрелище было не из приятных – Ричарду точно не понравилось бы. Но, глядя на деревья краем глаза, Джек видел извивающихся в муках живых существ: ветви напоминали руки, вскинутые к перекошенному от боли лицу с раззявленным в безмолвном крике ртом. И если Джек не смотрел на деревья прямо, то перекошенные лица представали во всех подробностях: рот, обратившийся в букву «О», выпученные глаза, обвисший нос, прорезавшие щеки морщины. Эти лица кляли, молили, вопили – их неслышные голоса висели в воздухе, как дым. Джек застонал. Как и все в Проклятых землях, эти деревья были отравлены. По обе стороны рельсов тянулась к горизонту красноватая земля, тут и там испещренная островками желтой травы, яркой, как моча или свежая краска. Если бы не отвратительный цвет, эти травяные островки могли напоминать оазисы, потому что каждый находился рядом с маленьким круглым прудом или озерцом. По черной воде плавали радужные пятна нефтяной пленки. Да и сама вода казалась более плотной, чем положено, отравленной. Когда они проезжали мимо второго ложного оазиса, располагавшегося рядом с рельсами, Джек увидел, как поверхность озерца пошла рябью. Поначалу он в ужасе подумал, что черная вода тоже живая и бьется в муках, как и деревья, которые ему больше не хотелось видеть. Потом на мгновение над поверхностью появилась широкая черная спина или бок, неведомое существо повернулось, разверзлась огромная голодная пасть, ухватившая что-то из воздуха. Блеснули чешуйки, которые, возможно, переливались бы всеми цветами радуги, если бы не покрывавшая их черная жижа. Ну и ну! – подумал Джек. Неужели такая рыба? Ему показалось, что длина создания превышала двадцать футов, многовато для такого озерца. Взметнулся в воздух длинный хвост, и огромное существо скрылось под поверхностью этого, вероятно, достаточно глубокого озерца. Джек резко посмотрел в сторону горизонта, потому что у него возникло ощущение, что оттуда за ним наблюдает круглая голова. Прямо-таки лох-несское чудовище. Потом решил, что это какая-то ошибка: ну как, скажите на милость, голова могла появиться над горизонтом? И тут до него наконец-то дошло, что горизонт – ненастоящий. Всю ночь при лунном свете он неправильно оценивал размеры Проклятых земель, предполагая, что они расстилаются, насколько видит глаз. Теперь же, когда солнце поднималось все выше и выше, Джек понял, что дорога проложена по широкой долине, с обеих сторон которой тянулись иззубренные холмы. Кто-то или что-то вполне могло выслеживать его, не показываясь на глаза, скрываясь за вершинами. Джек вспомнил человеческое существо с крокодильим хвостом, которое скрылось за углом лачуги. Мог ли этот монстр преследовать его, дожидаясь, пока он уснет? Поезд неспешно тащился по мрачной долине, его малая скорость сводила с ума. Джек оглядывал вершины, но видел лишь скалы, позолоченные лучами восходящего солнца. Страх и напряженность полностью подавили его усталость. Ричард, прикрыв глаза рукой, по-прежнему спал. Что угодно, кто угодно мог двигаться с той же скоростью, что и они, выжидая удобного момента для нападения. От медленного, едва заметного глазу движения слева у Джека перехватило дыхание. Скользящего движения огромной рептилии… Джеку показалось, что с полдесятка крокодилолюдей перевалили через гребень и теперь ползут вниз. Он прикрыл глаза ладонью от яркого света и посмотрел туда, где вроде бы видел их. Разглядел скалы, ту же красноватую, напоминающую пыль землю. Широкая тропа поднималась к гребню и ныряла в просвет между высокими скалами. И по тропе что-то двигалось, ползло, но это что-то даже отдаленно не походило на человека. Скорее, на змею, так, во всяком случае, подумал Джек… она уползала за скалу, и он видел только гигантское тело рептилии. Кожа существа казалась шероховатой, обожженной, на боках виднелись непонятные черные пятна или рваные дыры. Джек повернул голову, чтобы не пропустить появление монстра из-за скалы, и его глазам предстала голова огромного червя, на четверть погруженная в красноватую пыль. С затянутыми пленкой выпученными глазами – но голова червя. Какое-то другое животное выскочило из-под скалы, с тяжелой мордой и волочащимся по земле телом, и когда голова червя повернулась к нему, Джек понял, что это одна из собак-мутантов. Червь разинул пасть и ловко ухватил перепуганную тварь. Джек услышал хруст костей. Визг оборвался. Огромный червь разобрался с собакой-мутантом, как с таблеткой. Теперь же путь монстра пересекал черный след, оставленный одним из огненных шаров. На глазах Джека червь начал зарываться в пыль, словно уходящий под воду круизный лайнер. Существо, вероятно, понимало, какой вред могут причинить ему эти черные полосы, и, будучи червем, подныривало под них. Джек проследил, как червь полностью скрылся в красноватой почве, а потом оглядел длинный склон с островками сверкающей желтой травы, напоминавшими лобковые волосы, гадая, где монстр появится вновь. Убедившись, что червь не собирается проглотить поезд, Джек вновь сосредоточил внимание на гребнях холмов. 7 Прежде чем Ричард проснулся (а это произошло, когда солнце уже начало клониться к западу), Джек увидел: как минимум одну голову (он мог поклясться, что не ошибся), наблюдавшую за ним с гребня; еще два подпрыгивающих смертоносных огненных шара; лежащий у самых рельсов безголовый скелет, как ему вначале показалось, большого кролика, но потом он с подступившей к горлу тошнотой понял, что человеческого ребенка, обглоданный дочиста; чуть дальше – череп того же ребенка, также обглоданный дочиста, наполовину ушедший в красноватую пыль. И еще он увидел: стаю большеголовых собак, еще более деформированных, чем прежние, отчаянно ползущих за поездом, пускающих от голода слюну; три деревянные лачуги, построенные на торчащих из пыли сваях, свидетельствующие о том, что и в этой вонючей, отравленной пустоши, которая звалась Проклятыми землями, живут и охотятся люди; маленькую кожистую, без единого перышка птицу с – привет из Долин – бородатой обезьяньей мордашкой и длинными пальцами на концах крыльев; и, самое ужасное (не считая того, что ему мерещилось), двух совершенно не узнаваемых животных, которые пили из черного пруда: с длинными зубами, человеческими глазами, передней половиной тела от свиньи, а задней – от больших кошек. Их морды заросли шерстью. Когда поезд проезжал мимо, Джек заметил, что яйца самца чудовищно распухли и волочились по земле. Как могли возникнуть такие страшилища? Джек решил, что под воздействием радиации. По всему выходило, что только она могла вызвать столь ужасные мутации. Отравленные с рождения существа оторвались от отравленной воды и оскалили зубы, глядя на проезжающий поезд. Возможно, когда-нибудь точно так же будет выглядеть и наш мир, подумал Джек. Бррр.