Удар пришелся в заднюю стенку комода. Несколько осколков стекла проскочили в щели справа и слева от нее, упали на пол и разбились вдребезги. – Отдай нам своего пассажира, Слоут! – Не могу, – простонал Ричард, ворочаясь в одеяле. – Отдай его нам! – крикнул еще один голос, смеющийся и подвывающий. – Мы вернем его в Сибрук-Айленд, Ричард! Вернем в Сибрук-Айленд, где ему самое место! Еще камень. Джек инстинктивно пригнулся, хотя камень вновь ударил в комод. Собаки выли, и лаяли, и рычали. – Никакого Сибрук-Айленда, – бормотал во сне Ричард. – Где мой папа? Я хочу, чтобы он вышел из того стенного шкафа. Пожалуйста, пожалуйста, никаких басен Сибрук-Айленда, ПОЖАЛУЙСТА… Джек опустился на колени, начал трясти Ричарда, твердя: – Просыпайся, это всего лишь сон, просыпайся, ради Бога, просыпайся! – Пожалста-пожалста-пожалста, – зазвучал снаружи хор нечеловеческих голосов. У Джека возникло ощущение, что у Нелсон-Хауса собрались зверолюди с острова доктора Моро. – Проспайся, проспайся, проспайся! – подключился второй хор. Собаки выли. Полетели новые камни, превращая стекло в мелкую пыль, ударяясь о заднюю стенку комода, раскачивая его. – ПАПА В СТЕННОМ ШКАФУ! – крикнул Ричард. – ПАПА, ВЫХОДИ, ПОЖАЛУЙСТА, ВЫХОДИ, Я БОЮСЬ! – Пожалста-пожалста-пожалста! – Проспайся, проспайся, проспайся! Руки Ричарда заметались в воздухе. Камни летели, ударялись о комод. Скоро, подумал Джек, прилетит достаточно большой камень, чтобы пробить тонкую стенку или свалить комод на них. Снаружи смеялись, и ревели, и скандировали отвратительными тролльими голосами. Собаки – похоже, целая стая – выли и рычали. – ПАПА-А-А-А-А-А… – с ужасом прокричал Ричард. Джек отвесил ему оплеуху. Глаза Ричарда широко раскрылись. Секунду он таращился на Джека, не узнавая друга, словно сон сжег его разум. Потом всхлипнул и шумно выдохнул. – Кошмарный сон. Из-за температуры, наверное. Но я не помню в точности, что мне снилось, – резко добавил он, словно опасаясь вопроса Джека о подробностях кошмара. – Ричард, нам надо выбираться из этой комнаты. – Выбираться из этой?.. – Ричард смотрел на Джека как на безумца. – Я не могу, Джек. У меня высокая температура… никак не меньше ста трех градусов, может, все сто четыре или сто пять[29]. Я не могу… – Если температура у тебя и поднялась, то максимум на градус, – спокойно возразил Джек. – А то и меньше… – Но я весь горю! – запротестовал Ричард. – Они бросают камни, Ричард. – Галлюцинации не могут бросать камни, Джек. – Ричард словно объяснял слабоумному что-то очень простое, но жизненно важное. – Это басни Сибрук-Айленда. Это… Новый град камней обрушился на окно. – Пришли своего пассажира, Слоут! – Пошли, Ричард. – Джек поднял друга на ноги. Подвел к двери, потом вывел в коридор. Он очень жалел Ричарда… пожалуй, не так сильно, как Волка… но близко к тому. – Нет… болен… температура… я не могу… Новые камни загрохотали по комоду у них за спиной. Ричард взвизгнул и схватился за Джека, как утопающий. Дикий, квохчущий смех донесся снаружи. Собаки выли и дрались между собой. Джек увидел, что бледное лицо Ричарда стало еще бледнее, увидел, что друга качает, и повернулся к нему. Но не успел подхватить, и тот упал в открытую дверь комнаты Руэла Гарденера. 5 Ричард всего лишь лишился чувств и пришел в себя, едва только Джек ущипнул его за нежную кожу между большим и указательным пальцами. Ричард не собирался обсуждать то, что происходило снаружи… делал вид, что не понимает, о чем говорит Джек. По коридору они осторожно продвигались к лестнице. Джек заглянул в общую комнату и присвистнул. – Ричард, ты только на это посмотри! Ричард с неохотой посмотрел. В общей комнате царил разгром. Стулья были перевернуты. Диванные подушки – вспороты. Портрет отца-основателя Тэйера на дальней стене – обезображен: кто-то добавил пару дьявольских рогов, торчащих из седых волос, кто-то другой пририсовал под носом усы, а кто-то третий воспользовался острым предметом, чтобы неумело нацарапать в промежности член. Витрина шкафа с памятными подарками была разбита. Джеку очень не нравился невероятный, немыслимый ужас, отражавшийся на лице Ричарда. В определенном смысле тот куда легче перенес бы появление взводов эльфов, стройными неземными рядами марширующих по коридорам, или драконов, парящих над четырехугольным двором, чем постепенное уничтожение школы Тэйера, которую он знал и любил. Ричард верил, что в школе Тэйера сочетаются добро и благородство, что она – нерушимый бастион в мире, где ни на что нельзя рассчитывать… даже на возвращение отцов, ушедших в стенные шкафы. – Кто это сделал? – сердито спросил Ричард. И сам ответил: – Эти уроды. Больше некому. – Он посмотрел на Джека, и, судя по выражению его лица, ему начала открываться истина. – Возможно, это колумбийцы, – внезапно заявил он. – Они, возможно, колумбийцы, и это, возможно, война наркокланов, Джек. Тебе не приходила в голову такая мысль? Джеку пришлось подавить желание расхохотаться. Да, такое объяснение мог предложить только Ричард Слоут. Колумбийцы. Кокаиновая война в школе Тэйера в Спрингфилде, штат Иллинойс. Элементарно, мой дорогой Ватсон, загадка решена на семь с половиной процентов[30]. – Я полагаю, все возможно, – ответил Джек. – Давай поглядим, что наверху. – Зачем, во имя Господа? – Ну… может, мы там кого-нибудь найдем. – Джек в это не верил, но чувствовал, что нужно хоть какое-то обоснование. – Может, там кто-нибудь спрятался. Кто-нибудь нормальный, как мы. Ричард посмотрел на Джека, потом на разгромленную общую комнату, и у него на лице вновь отразилась боль. Теперь лицо Ричарда словно говорило: Я действительно не хочу на это смотреть, но по какой-то причине это все, на что я в данный момент действительно ХОЧУ смотреть; это горько и отвратительно, словно кусаешь лимон, или царапаешь ногтями по грифельной доске, или водишь вилкой по фаянсовой раковине. – Наркотики – беда нашей страны, – заговорил Ричард лекторским тоном. – Только на прошлой неделе я прочитал в «Нью рипаблик» статью о распространении наркотиков, Джек, и все эти люди могли обкуриться. Они могли нанюхаться кокаина! Они могли… – Пошли, Ричард, – спокойно оборвал его Джек. – Я не уверен, что смогу подняться по лестнице, – по-стариковски сварливо проворчал Ричард. – У меня слишком высокая температура, чтобы подниматься по лестнице. – Как учат в школе Тэйера, попытка не пытка, – ответил Джек, увлекая Ричарда в нужном направлении. 6 Когда они добрались до лестничной площадки второго этажа, в застывшую тишину Нелсон-Хауса вернулся звук. Снаружи рычали и лаяли собаки: судя по всему, их собралось уже не десять и не двадцать, а сотни. Вдруг зазвонили колокола в часовне. И от их звона дворняги, которые носились по двору, просто обезумели. Они набрасывались друг на друга, сцепившись, катались по неухоженной, заросшей сорняками траве, рвали зубами все, что оказывалось в пределах досягаемости. На глазах Джека одна напала на вяз. Другая прыгнула на бронзовую статую Тэйера, и от удара оскаленной морды о твердый металл брызнула кровь. В отвращении Джек отвернулся. – Пошли, Ричард. Ричард с готовностью подчинился. 7 Второй этаж встретил их перевернутой мебелью, разбитыми окнами, клочьями набивки, виниловыми пластинками, которые, судя по всему, использовали в качестве фрисби, разбросанной одеждой. Третий этаж затянуло туманом. Здесь было тепло и влажно, как в тропическом лесу. Когда Джек и Ричард подошли к двери с надписью «ДУШЕВАЯ», стало совсем жарко. Тонкие щупальца пара, встретившие их на лестнице, превратились в густую, непроницаемую пелену. – Оставайся здесь, – распорядился Джек. – Жди меня. – Конечно, Джек, – невозмутимо ответил Ричард, чуть возвысив голос, чтобы его не заглушала льющаяся в душевой вода. Его очки запотели, но он и не собирался их протирать. Джек открыл дверь и вошел. Жара облепляла. Одежда тут же намокла от пота и висевшего в воздухе пара. В облицованной кафелем комнате грохотала вода. Она текла из всех двадцати душевых головок, нацеленных на сложенную посреди душевой груду спортивной амуниции. Вода медленно просачивалась сквозь эту кучу, наполняя душевую паром. Джек снял башмаки и медленно обошел комнату по периметру, пытаясь остаться сухим и не обжечься, потому что устроивший это безобразие не потрудился открыть холодную воду. Джек по очереди выключил воду во всех кабинках. Для этого у него не было повода, никакого повода, и он ругал себя за потерю времени, которое мог бы потратить на поиски способа покинуть Нелсон-Хаус и кампус школы Тэйера до того, как все эти твари набросятся на них.