Красный пикап укатил, оставляя за собой длинный шлейф пыли. – Давай сделаем это еще раз! – воскликнул Волк. – Джеки! Давай сделаем это еще раз! – Я бы с удовольствием, – ответил Джек. – Пошли, для разнообразия пройдемся. Кто-нибудь да проедет мимо. Он думал, что удача наконец-то повернулась к нему лицом и очень скоро они с Волком пересекут границу Иллинойса. Он не сомневался, что все переменится к лучшему, едва они доберутся до Спрингфилда, и школы Тэйера, и Ричарда. Но Джек отчасти еще жил в сарайном времени, где нереальное раздувало и искажало реальность, и когда на них вновь обрушились неприятности, произошло это так быстро, что он не мог ничего контролировать. Прошло много дней, прежде чем Джек увидел Иллинойс, и на все это время он вновь угодил в сарай. 2 Невероятно быстрая череда событий, которая привела их в «Лучезарный дом», началась через десять минут после того, как Джек и Волк прошли мимо на удивление маленького щита-указателя, сообщившего им, что теперь они в городе Кайюга с населением 23 568 человек. Сам город не просматривался. Справа тянулось бескрайнее кукурузное поле, слева – ничем не засеянное, так что они видели, как дорога чуть поворачивает, а потом устремляется к пустынному горизонту. И после того как Джек осознал, что им, вероятно, придется дойти до города, прежде чем удастся поймать попутку, на дороге появился автомобиль, который быстро к ним приближался. – Ехать в кузове? – закричал Волк, радостно вскинув руки над головой. – Волк едет в кузове! Прямо здесь и сейчас! – Нам в другую сторону. Успокойся, и пусть проедет мимо. Опусти руки, а не то водитель подумает, что ты ему сигналишь. С неохотой Волк опустил руки. Автомобиль уже достиг поворота. – В кузове не поедем? – В голосе Волка слышалась детская обида. Джек покачал головой. Он всматривался в овальный медальон на запыленной белой передней дверце автомобиля. Там, возможно, было написано «Окружная парковая комиссия» или «Управление охраны природы». Машина могла принадлежать Сельскохозяйственному агентству штата или Департаменту общественных работ Кайюги. Но когда она вошла в поворот, Джек увидел, что это патрульный автомобиль. – Это коп, Волк. Полисмен. Так что расслабься и просто шагай. Нам не нужно, чтобы он останавливался. – Кто такой копписмен? – Волк понизил голос. Он видел, что автомобиль уже мчится к ним. – Копписмен убивает Волков? – Нет, – ответил Джек, – будь уверен, они никогда не убивают Волков. – Но эти слова не помогли. Волк схватил Джека за руку, и его пальцы дрожали. – Пожалуйста, отпусти меня, – взмолился Джек. – Он подумает, что это странно. Рука Волка упала. Патрульный автомобиль мчался к ним. Джек глянул на водителя, потом развернулся и отошел на несколько шагов, чтобы наблюдать за Волком. Увиденное его не порадовало. За рулем сидел полисмен с широким властным лицом. Скулы заплыли жиром. А у Волка на лице читался ужас. Глаза сверкали, ноздри раздувались, он скалил зубы. – Тебе действительно понравилась поездка в кузове того пикапа, да? – спросил его Джек. Страх слегка поутих, Волку даже удалось улыбнуться. Патрульный автомобиль проскочил мимо. Джек обратил внимание, что водитель повернул голову в их сторону. – Все хорошо. – В голосе Джека слышалось облегчение. – Он едет дальше. Нам не о чем беспокоиться, Волк. Но тут он услышал, что шум двигателя снова нарастает. – Копписмен возвращается! – Наверное, ему снова надо в Кайюгу. Иди вперед и делай как я. Не смотри на него. Волк и Джек продолжили путь, делая вид, что не замечают патрульного автомобиля, который неспешно катил за ними. С губ Волка сорвался полустон-полувой. Патрульный вновь выехал на проезжую часть, обогнал их, сверкнули тормозные огни, и автомобиль, под углом съехав на обочину, перегородил им дорогу. Полицейский открыл дверцу, поставил ноги на землю, потом поднялся с сиденья. Он был ростом с Джека, а весь его вес сосредоточился в лице и животе: ноги-соломинки, руки и плечи – нормального, пропорционально сложенного мужчины. Живот, упрятанный в коричневую форму – пятнадцатифунтовая индейка, – выпирал по обе стороны широкого коричневого ремня. – Мне не терпится это услышать. – Коп облокотился на открытую дверцу. – Так что у вас за история? Выкладывайте. Волк отступил за Джека, ссутулился, глубоко засунул руки в карманы комбинезона. – Мы идем в Спрингфилд, патрульный, – ответил Джек. – Добирались на попутках… Полагаю, нам не стоило этого делать. – Ты полагаешь, что не стоило. Срань господня. А этот парень, который пытается спрятаться за тебя, он кто, вуки[23]? – Он мой кузен. – Джек лихорадочно подстраивал Историю под Волка. – Мне надо отвезти его домой. Он живет в Спрингфилде со своей тетей Элен, я хочу сказать, с моей тетей Элен. Она учительница. В Спрингфилде. – И что он сделал, откуда-то удрал? – Нет-нет, ничего подобного. Просто… Коп бесстрастно смотрел на Джека, его лицо не выражало эмоций. – Имя, фамилия. Перед мальчиком возникла дилемма: Волк наверняка назовет его Джеком, какое бы имя он ни назвал копу. – Я Джек Паркер, а он… – Помолчи. Я хочу, чтобы этот слабоумный сам мне ответил. Давай. Ты помнишь свое имя, кретин? Волк сжался за спиной Джека, вдавил подбородок в нагрудник комбинезона. Что-то пробормотал. – Не слышу тебя, сынок. – Волк, – прошептал Волк. – Волк. Наверное, мне следовало догадаться. А как твое имя, или тебе просто дали номер? Волк закрыл глаза, сжал ноги. – Говори, Фил, – поспешил ему на помощь Джек, в надежде, что это простое имя Волк сможет запомнить. Но едва он закрыл рот, как Волк вскинул голову, распрямил спину и заорал: – ДЖЕК! ДЖЕК! ДЖЕК ВОЛК! – Мы часто зовем его Джек, – вмешался мальчик, зная, что уже поздно. – Потому что он очень любит меня, и иногда только я могу с ним справиться. Я, наверное, останусь в Спрингфилде на несколько дней, чтобы убедиться, что он освоился. – Меня тошнит от твоего голоса, Джек. Почему бы тебе и старому доброму Филу-Джеку не сесть на заднее сиденье? Мы поедем в город и во всем разберемся. – Когда Джек не шевельнулся, коп положил руку на рукоятку огромного пистолета, который висел на перетягивавшем живот ремне. – В машину. Он первый. Я хочу выяснить, почему вы оказались в сотне миль от дома в учебный день. В машину. Быстро. – Патрульный… – начал Джек, а за его спиной Волк прохрипел: – Нет. Не могу. – У моего кузена проблема, – пояснил Джек. – Клаустрофобия. Замкнутые пространства, особенно кабины автомобилей, сводят его с ума. Он может ездить только на пикапах, в кузове, под открытым небом. – В машину, – рявкнул полисмен, открывая заднюю дверцу. – НЕ МОГУ! – взвыл Волк. – ВОЛК НЕ МОЖЕТ! Воняет, Джек, там воняет! – Его нос и губы дергались. – Заставь его сесть в машину, или это сделаю я, – предупредил Джека коп. – Волк, это быстро. – Джек потянулся к руке Волка. Тот с неохотой позволил взять себя за руку. Джек потянул его к заднему сиденью патрульного автомобиля. Волк буквально волочил ноги по асфальту. Какое-то время казалось, что все получится. Волк уже находился на расстоянии вытянутой руки от распахнутой дверцы. Потом он содрогнулся всем телом. Уперся обеими руками в дверную раму. Это выглядело так, словно он собирается оторвать половину крыши, совсем как цирковой силач разрывает толстый телефонный справочник надвое. – Пожалуйста, – ровным голосом обратился к нему Джек. – Мы должны. Но Волк был в ужасе, его переполняло отвращение к тому, что он унюхал в кабине. Он яростно замотал головой. Слюни текли изо рта и капали на крышу патрульного автомобиля. Полисмен обошел Джека и снял что-то с ремня. Джек успел только понять, что это не пистолет, прежде чем коп профессионально ударил Волка дубинкой по основанию черепа. Верхняя часть тела Волка упала на крышу, а потом Волк медленно сполз на пыльную дорогу. – Зайди с другой стороны, – приказал коп, цепляя дубинку к ремню. – Нам надо затащить этот большой кусок говна в машину. Через две или три минуты, дважды уронив тяжелое тело Волка на дорогу, они ехали в Кайюгу. – Я уже знаю, что ждет тебя и твоего слабоумного кузена, если он твой кузен, в чем я очень сомневаюсь. – Коп смотрел на Джека в зеркало заднего вида, и его глаза напоминали изюминки, которые только что окунули в свежий деготь. Вся кровь в теле Джека отлила вниз, к ногам, а сердце гулко забилось. Он вспомнил про самодельную сигарету в кармане рубашки. Дотронулся до нее рукой, убрал руку, прежде чем коп успел сказать хоть слово. – Мне надо надеть ему туфли. Они соскочили. – Забудь об этом, – ответил коп, но не стал возражать, когда Джек нагнулся. Невидимый в зеркало, он сначала натянул один мокасин с лопнувшим швом на голую пятку Волка, потом быстро достал косяк из кармана и сунул в рот. Раскусил папиросную бумагу, и частички со странным травяным вкусом высыпались на язык. Джек принялся лихорадочно их пережевывать. Что-то царапнуло ему горло, он дернулся, приложил руку ко рту, попытался прокашляться с сомкнутыми губами. Когда горло очистилось, торопливо проглотил влажную, вязкую марихуану. Пробежался языком по зубам, собирая остатки. – Вас ждет несколько сюрпризов, – предупредил коп. – Ваши души озарит солнечный свет. – Солнечный свет озарит мою душу? – спросил Джек, думая, что коп все-таки увидел, как он засовывает косяк в рот. – А на руках появятся мозоли, – добавил коп и радостно улыбнулся виноватой физиономии Джека в зеркале заднего вида. Муниципалитет Кайюги являл собой лабиринт темных коридоров и узких лестниц, которые неожиданно приводили в такие же узкие комнаты. Вода журчала и булькала в трубах. – Позвольте мне вам кое-что объяснить. – Полисмен вел их к последней лестнице по правую руку. – Вы не арестованы. Ясно? Вас задержали для допроса. Я не хочу слышать этой мути насчет одного телефонного звонка. Вы в подвешенном состоянии, пока не скажете нам, кто вы такие и куда направляетесь, – продолжил коп. – Слышите меня? В подвешенном состоянии. Нигде. Сейчас мы пойдем к судье Фэрчайлду, он мировой судья, и если вы не скажете нам правду, в том, что за этим последует, винить будете только себя. Наверх. Шевелитесь! Когда они поднялись по лестнице, полисмен открыл дверь. Женщина средних лет в очках в тонкой металлической оправе и черном платье оторвалась от пишущей машинки, которая стояла у дальней стены. – Еще двое бродяг, – объяснил полисмен. – Скажи ему, что мы здесь.