Волк перестал говорить и настороженно огляделся. – Волк? Что не?.. – Ш-ш-ш. Тут Джек услышал. Чувствительные уши Волка уловили этот звук первыми, но он быстро нарастал: скоро, подумал Джек, его услышит и глухой. Коровцы принялись оглядываться, а потом попятились от источника звука, прижимаясь друг к другу. Казалось, будто кто-то медленно разрывает пополам простыню. Только громкость все нарастала и нарастала, и Джек подумал, что сейчас сойдет с ума. Волк вскочил, ошеломленный, недоумевающий и напуганный. Этот треск рвущейся материи, это хрипловатое урчание продолжало становиться все громче. И блеяние коровец тоже стало громче. Некоторые зашли в воду, и когда Джек посмотрел в их сторону, одна упала в фонтане брызг и неуклюже замахала ногами. А ее уже топтали другие коровцы. Она пронзительно заблеяла. Еще одна коровца споткнулась и упала, после чего ее тоже затоптало медленно отступающее стадо. На другой стороне речушки берег был низкий и топкий, поросший изумрудной травой. Первая добравшаяся до него коровца сразу же увязла. – Ох вы, поколоченные Богом ни на что не годные животины! – проревел Волк и помчался вниз по склону к тому месту, где в воду упала первая коровца, теперь корчившаяся в предсмертных муках. – Волк? – позвал Джек, но Волк его не услышал. Джек сам едва слышал себя сквозь этот грохочущий треск рвущейся материи. Он посмотрел чуть вправо, на эту сторону речушки, и от изумления у него отвисла челюсть. Что-то происходило с воздухом. Какая-то его часть, футах в трех от земли, шла рябью, выпучивалась, извивалась и растягивалась. Сквозь этот феномен Джек видел Западную дорогу, но мерцающую и словно в тумане, как будто их разделял горячий поток, поднимающийся над мусоросжигательной печью. Что-то раздирает воздух, как рану… что-то проходит через него – с нашей стороны? Ох, Джейсон, то же самое происходит, когда я прыгаю из мира в мир? Но даже в панике и замешательстве он знал, что это не так. Джек мог представить, кто переходил из мира в мир, словно насилуя преграду. И побежал вниз по склону. 3 Треск разрываемой материи становился все громче. Волк на коленях стоял в воде, пытаясь помочь второй упавшей коровце. Первую, затоптанную, лениво уносило течением. – Поднимайся! Бог поколотит тебя, поднимайся! Волк! Волк что есть силы толкал и шлепал коровцу, которая билась и наваливалась на него, потом обеими руками обхватил туловище тонущего животного и потянул вверх. – ВОЛК! ЗДЕСЬ И СЕЙЧАС! – прокричал он. Рукава его рубашки разорвались на бицепсах, и он напомнил Джеку Дэвида Баннера в момент превращения в Невероятного Халка. Брызги полетели во все стороны, Волк поднялся на ноги, его глаза сверкали оранжевым, синий комбинезон, намокнув, почернел. Вода потекла из ноздрей коровцы, которую Волк прижимал к груди, как щенка-переростка. Ее глаза закатились, видны были только белки. – Волк! – крикнул Джек. – Это Морган! Это… – Стадо! – крикнул в ответ Волк. – Волк! Волк! Мое стадо! Джек! Не пытайся… Остальное утонуло в раскате грома, который сотряс землю. Гром поглотил и сводящий с ума монотонный треск рвущейся материи. Почти в таком же замешательстве, как и коровцы Волка, Джек поднял голову и увидел чистое синее небо, лишенное облаков, если не считать редких белых ватных комков на горизонте. Гром вызвал панику в стаде Волка. Коровцы бросились наутек, но в своей исключительной глупости многие сделали это задом наперед. Они падали, поворачивались, уходили под воду. Джек услышал громкий треск ломающейся кости, потом отчаянное «бее-е-е-е» пронзенного болью животного. Волк взревел от ярости, бросил коровцу, которую пытался спасти, и пошел к дальнему берегу. Но прежде чем успел добраться до него, пять или шесть коровец врезались в Волка и сбили с ног. Брызги воды летели во все стороны. Джек видел, какая опасность грозит Волку: его могли затоптать и утопить эти глупые перепуганные животные. Джек бросился в воду, темную и мутную от поднятого со дна ила. Течение старалось утащить его с собой. Блеющая коровца с закатившимися глазами прошлепала по воде мимо него, чуть не свалив с ног. Ему плеснуло в глаза, и Джек поднял руку, чтобы протереть их. Теперь треск рвущейся простыни заполнял весь мир: Р-Р-Р-Р-Р-И-И-П-П-П-П… Волк! К черту Моргана, во всяком случае, сейчас. Волк попал в беду. Его мокрая мохнатая голова показалась над водой, а потом три коровцы пробежали по нему, и теперь Джек видел только одну размахивающую мохнатую руку. Он двинулся дальше, пытаясь пробиться сквозь стадо; одни животные еще стояли, другие барахтались и тонули. – Джек! – проревел голос, перекрывая треск рвущейся простыни. Джек знал его. Голос дяди Моргана. – Джек! Раздался еще один раскат грома, оглушительный грохот, прокатившийся по небу, как после артиллерийского выстрела. Тяжело дыша, с падающими на глаза мокрыми волосами, Джек оглянулся… и увидел площадку для отдыха на автостраде 70 рядом с Льюисбургом, штат Огайо. Он смотрел на нее словно сквозь рябое, тусклое стекло… но видел. В левую часть этой висящей в воздухе дыры с рваными краями попал даже угол туалета. В правой части торчал капот «шевроле», зависший в трех футах над полем, где они с Волком мирно сидели и беседовали пятью минутами раньше. А по центру, будто актер массовки в фильме о покорении адмиралом Бердом Южного полюса, стоял Морган Слоут, и его толстое раскрасневшееся лицо перекосила убийственная ярость. Ярость и что-то еще. Торжество? Да. Джек думал, что оно самое. Он замер посреди речки по бедра в воде – коровцы обтекали его с двух сторон, то ли мыча, то ли блея – и смотрел в дыру, разрыв в самой ткани реальности, с широко распахнутыми глазами, с еще шире раскрытым ртом. Он меня нашел, Господи Боже, он меня нашел. – Вот ты где, маленький засранец! – проревел Морган. Голос был глуховатым, мертвым, потому что переходил из реальности того мира в реальность этого. Как голос человека, кричащего в закрытой телефонной будке. – Теперь мы со всем разберемся, да? Разберемся? Морган двинулся на Джека, его лицо расплылось и пошло рябью, словно мягкий пластик, и мальчик успел заметить, что Морган что-то сжимает в руке, что-то висящее на шее, что-то маленькое и серебристое. Джек не мог шевельнуться, словно парализованный, а Слоут продвигался сквозь дыру между вселенными. И, проходя, трансформировался, как оборотень, превращаясь из Моргана Слоута, инвестора, землевладельца, иногда голливудского агента, в Моргана из Орриса, претендента на трон умирающей королевы. Его пылающие толстые щеки худели. С них сходила краснота. Волосы отрастали, удлинялись по всему черепу, словно какое-то невидимое существо сначала покрасило голову Моргана, а потом надело на него парик. У двойника Слоута волосы были длинные, черные, развевающиеся, но какие-то безжизненные. Джек видел, что они схвачены на затылке лентой, однако узел растрепался. Теплая куртка распахнулась, исчезла, вернулась плащом с капюшоном. Высокие замшевые ботинки Моргана Слоута стали темными кожаными ботфортами с отворотами, над одним из которых торчала рукоятка кинжала. Маленькая серебряная штучка в его руке превратилась в небольшую трубку, на конце которой переливался синий огонь. Это же лучемет. Господи, это… – Джек! – тихий крик, булькающий, полный воды. Джек неуклюже повернулся, едва избежав столкновения с еще одной коровцой, захлебнувшейся и плывшей на боку. Увидел, что голова Волка снова ушла под воду и он машет уже обеими руками. Джек поспешил к этим рукам, по возможности стараясь избегать столкновения с коровцами. Одна сильно стукнула его в бедро, и он упал, хлебнув воды, быстро поднялся, кашляя и отплевываясь, сунул одну руку под камзол, чтобы убедиться, что бутылка на месте, испугавшись, что мог ее потерять. Не потерял. – Парень! Обернись и посмотри на меня! Парень! Нет времени, Морган. Извините, но сейчас мне надо думать о том, как бы стадо Волка не утопило меня, прежде чем вы поджарите меня вашей трубкой смерти. Я… Синий огонь с шипением прошел над плечом Джека – как смертоносная электрическая дуга. Луч угодил в коровцу, завязшую на противоположном берегу, и несчастное животное взорвалось, словно проглотило шашку динамита. Кровь полетела во все стороны. Ошметки плоти дождем падали на воду вокруг Джека. – Повернись и посмотри на меня, парень! Он чувствовал силу этого приказа, хватающую его за лицо невидимыми руками, пытающуюся развернуть на голос. Голова Волка вновь появилась над водой, он поднялся на ноги, волосы прилипли к лицу, его ошеломленные глаза, едва видимые сквозь этот занавес, напоминали глаза английской овчарки. Он кашлял и пошатывался, похоже, уже не понимая, где находится. – Волк! – прокричал Джек, но с ясного неба вновь раздался гром, заглушив его крик. Волк согнулся пополам, и его вырвало фонтаном мутной воды. В следующее мгновение еще одна обезумевшая от ужаса коровца врезалась в него и утащила под воду. Все, в отчаянии подумал Джек. Это все, он утонул, оставь его, сматывайся… Но он рвался к Волку, оттолкнув умирающую, еще чуть подергивающуюся коровцу, чтобы добраться до него. – Джейсон! – крикнул Морган из Орриса, и Джек осознал, что Морган звал его, Джека, по имени. Потому что здесь он не был Джеком. Здесь он был Джейсоном. Но сын королевы умер в младенчестве, он… Влажный, шипящий жар электричества, казалось, опалил ему волосы. Удар вновь пришелся на противоположный берег. Одна из коровец Волка обратилась в пар. Но не совсем. Ноги животного торчали из болотистой земли, как столбики. На глазах Джека они начали падать, медленно наклоняясь в разные стороны. – ПОВЕРНИСЬ И ПОСМОТРИ НА МЕНЯ, ДА ПОКОЛОТИТ ТЕБЯ БОГ! Вода, почему он не направляет луч в воду, чтобы поджарить меня, Волка и всех коровец одновременно? Тут ему вспомнился урок физики в пятом классе. Как только электричество попадает в воду, оно идет куда угодно… в том числе и к источнику электрического тока. Вид ошеломленного лица Волка под слоем воды вышиб эти мысли из головы. Волк был жив, но его придавила коровца, от страха потерявшая способность двигаться, хотя целая и невредимая. Руки Волка едва трепыхались. И пока Джек преодолевал все еще разделявшее их расстояние, одна рука бессильно упала на воду и ее подхватило течением, словно кувшинку.