и Джек прыгнул, как в черном отеле. И тут же оказался лицом к лицу с Осмондом под сияющим солнечным светом Долин. Здесь уверенность разом покинула Джека. Все было таким же, но при этом совершенно другим. Не оглядываясь, он знал, что за его спиной – нечто более чудовищное, чем «Эджинкорт». Прежде он не видел снаружи замка, в который превращался отель в Долинах, но внезапно понял, что из парадных дверей высовывается язык… и Осмонд собирается загнать их с Ричардом к этому языку. Правый глаз Осмонда закрывала повязка, на левой руке была грязная перчатка. Хвосты кнута соскользнули с его плеча. – О да, – то ли прошипел, то ли прошептал он. – Этот мальчик. Сын капитана Фаррена. – Защищая Талисман, Джек прижал его к животу. Хвосты извивались на земле, реагируя на движения кисти и запястья Осмонда, как лошадь в забеге – на руку жокея. – Какой смысл мальчику приобретать стеклянную безделушку, если при этом он теряет целый мир? – Кнут словно сам по себе взвился в воздух. – НИКАКОГО! НИКАКОГО! – Истинный запах Осмонда – гнили, и грязи, и скрытого тлена – бил в нос, и его тощее безумное лицо шло рябью, словно под кожей метались молнии. Осмонд ослепительно улыбнулся – его взгляд оставался пустым – и вскинул свернувшийся кольцом кнут над плечом. – Ах ты, козел, – почти нежно проворковал он. Хвосты кнута запели, рассекая воздух, летя к Джеку. Внезапно охваченный паникой, тот отступил назад, но недостаточно далеко. Рука Ричарда сжала его плечо, когда он прыгнул снова, и ужасный, смеющийся посвист кнута мгновенно смолк. – Нож! – услышал Джек крик Спиди. Борясь с инстинктом самосохранения, вопреки требованиям тела и здравомыслия, он шагнул вперед, туда, где был хлыст. Рука Ричарда соскользнула с его плеча, и голос Спиди затих. Джек прижимал Талисман левой рукой к животу, а правую выставил вперед. Его пальцы магическим образом сомкнулись на костлявом запястье. Лучезарный Гарденер засмеялся. – ДЖЕК! – крикнул сзади Ричард. Он вновь стоял в этом мире, в потоках очищающего света, и нож в руке Лучезарного Гарденера, преодолевая сопротивление, опускался к нему. Изуродованное лицо преподобного зависло в считанных дюймах от лица Джека. Их окутал запах свалки и давно умерших животных, оставленных на дороге. – Ничтожество, – прошептал Гарденер. – Можешь сказать мне «аллилуйя». – Он попытался опустить элегантный смертоносный нож ниже, но Джеку удавалось сдерживать его руку. – ДЖЕК! – вновь крикнул Ричард. Лучезарный Гарденер победоносно смотрел на Джека. И по-прежнему пытался всадить в него нож. Разве ты не знаешь, что он сделал? – спросил голос Спиди. До сих пор не знаешь? Джек заглянул в безумно пляшущий глаз Гарденера. Да. Ричард подскочил и пнул преподобного в лодыжку, затем слабым кулаком ударил в висок. – Ты убил моего отца, – вырвалось у Джека. Единственный глаз Гарденера сверкнул. – Ты убил моего сына, наимерзейший ублюдок! – Морган Слоут велел тебе убить моего отца, и ты убил! Гарденеру удалось опустить нож еще на два дюйма. Комок желтой слизи и крови выполз из образовавшейся на месте его правого глаза дыры. Джек закричал – от ужаса, ярости и глубоко запрятанного чувства одиночества и беспомощности, возникшего после смерти отца. И обнаружил, что оттолкнул руку Гарденера, державшую нож, до самого верха. Закричал снова. Лишенная пальцев левая рука Гарденера колотилась о левую руку Джека. Мальчику удалось вывернуть Гарденеру правую руку, но кровоточащий кусок плоти пролез между грудью и левой рукой Джека. Ричард продолжал наскакивать на Гарденера, а тот левой рукой почти добрался до Талисмана. Да еще чуть ли не ткнулся лицом в лицо Джека. – Аллилуйя! – прошептал он. Джек развернулся всем телом – он понятия не имел, что способен на такое, – наваливаясь весом на правую руку Гарденера. Другую руку, без пальцев, отнесло в сторону. А Джек сжимал и сжимал запястье правой руки. Натянутые сухожилия извивались под его пальцами. Потом нож выпал, такой же бесполезный, как и левая беспалая рука, колотящая Джека по ребрам. Мальчик плечом толкнул потерявшего равновесие Гарденера, и тот отлетел в сторону. Джек протянул Гарденеру Талисман. – Что ты делаешь? – взвизгнул Ричард. Но Джек знал, что поступает правильно, правильно, правильно. Выставив перед собой Талисман, он шел на Гарденера, который злобно, но без прежней уверенности смотрел на него. Преподобный ухмыльнулся – при этом из глазницы вылез еще один сгусток крови – и махнул рукой в попытке выбить Талисман из рук Джека. Потом нырнул за ножом. Джек рванулся вперед и прикоснулся теплой рифленой поверхностью Талисмана к коже Гарденера. Что сыну, то и отцу. Потом отпрыгнул. Гарденер взвыл, как раненый зверь. В месте прикосновения Талисмана кожа почернела, потом потекла жижей, слезая с черепа. Джек отступил еще на шаг. Преподобный упал на колени. Кожа на его голове стала белесой. Полсекунды – и блестящий череп торчал над воротником грязной рубашки. С тобой разобрались, подумал Джек. Туда тебе и дорога. 2 – Хорошо. – Джек ощущал шальную уверенность. – Теперь возьмемся за него, Ричи. Возьмемся… Он посмотрел на Ричарда и понял, что его друг на грани обморока. Тот стоял на песке, покачиваясь, веки наполовину прикрыли затуманившиеся глаза. – Может, тебе посидеть здесь? – предложил Джек. – Пожалуй, наилучший вариант. Ричард покачал головой. – Иду, Джек. Сибрук-Айленд. Весь путь… до конечной точки. – Возможно, мне придется его убить, – заметил Джек. – Да, я убью его, если смогу. Ричард покачал головой, решительно и упрямо. – Это не мой отец. Я тебе говорил. Отец мертв. Если ты бросишь меня, я поползу. Будь уверен, поползу по грязи, которую оставил после себя этот парень. Джек повернулся к скалам. Моргана он не видел, но нисколько не сомневался, что тот где-то там. И если Спиди еще жив, Морган в этот самый момент мог предпринимать необходимые шаги, чтобы исправить ситуацию. Джек попытался улыбнуться, но не смог. – Подумай о микробах, которые ты можешь подцепить. – После короткого колебания он с неохотой протянул Талисман Ричарду. – Я тебя понесу, но тебе придется держать Талисман. Не урони этот шар, Ричард. Если уронишь… Как там говорил Спиди? – Если уронишь, все погибнет. – Не уроню. Джек передал Талисман Ричарду, и вновь от его прикосновения тот сразу приободрился… но не сильно. Его лицо осталось изнуренным. Купаясь в ярком свете Талисмана, оно напоминало лицо мертвого ребенка, освещенное вспышкой полицейского фотографа. Это отель. Он травит его. Но причина была не в отеле. Точнее, не только в нем. В Моргане. Ричарда травил Морган. Джек отвернулся, обнаружив, что не хочет отрывать глаз от Талисмана даже на мгновение. Потом нагнулся и вытянул руки назад, чтобы подхватить Ричарда. Тот забрался Джеку на спину. Одной рукой он держал Талисман, другой обнял друга за шею. Джек схватился за бедра Ричарда. Он легкий как перышко. У него свой рак. Он болел им всю жизнь. Морган Слоут – радиоактивное зло, и Ричард умирает от его многолетнего воздействия. Джек трусцой побежал к скалам, за которыми лежал Спиди, ощущая свет и тепло Талисмана, который Ричард держал над его головой. 3 Он огибал скалы слева, с Ричардом на спине, полный этой ошалелой уверенности… и понимание ее ошалелости обрушилось на Джека, как пыльный мешок. Полная нога в брючине из светло-коричневой шерсти (и в коричневом же нейлоновом носке) резко высунулась из-за последней скалы, будто шлагбаум. Блин! – вскричал разум Джека. Он меня поджидал! Какой же я кретин! Ричард тоже вскрикнул. Джек попытался устоять, но не смог. Морган сшиб его с ног так же легко, как школьный хулиган сшибает какого-нибудь младшеклассника на игровой площадке. После Смоуки Апдайка, и Осмонда, и Гарденера, и Элроя, и чего-то среднего между крокодилом и танком казалось невероятным, что сбить Джека Сойера с ног вполне по силам толстому гипертонику Моргану Слоуту, притаившемуся за скалой и ждущему, когда же чересчур самоуверенный мальчишка сам к нему прибежит. – Держись! – крикнул Ричард, когда Джека бросило вперед. Слева от себя он видел их общую тень, с множеством рук, как у индусского идола. Джек чувствовал, как психический вес Талисмана смещается, смещается… и валит его на землю. – БЕРЕГИ ЕГО, РИЧАРД! – крикнул он. Ричард перелетел через голову Джека, в его широко раскрытых глазах стоял ужас. Жилы на шее напоминали туго натянутые струны. Падая, он поднял Талисман вверх. Уголки рта опустились вниз в бессильном отчаянии. Ричард ударился о землю лицом, как ракета – носом при неудачном запуске. Песок рядом с тем местом, где лежал Спиди, густо усеивали камушки и ракушки. Ричард упал на камень, который землетрясение вывернуло на поверхность. Послышался глухой удар. Мгновение он напоминал страуса, зарывшегося головой в песок. Его зад в грязных хлопчатобумажных брюках покачивался в воздухе из стороны в сторону. В других обстоятельствах – которым, к примеру, не предшествовал бы этот ужасный глухой звук – такая поза выглядела бы комичной, достойной того, чтобы ее запечатлели на пленку: «Рациональный Ричард безумствует на пляже». Но тут комизмом и не пахло. Пальцы Ричарда медленно разжались… и Талисман прокатился три фута по чуть наклонному песку, прежде чем остановился, отражая небо и облака: не поверхностью, а мягко светящимся нутром. – Ричард! – крикнул Джек. Морган находился где-то сзади, но Джек совершенно о нем забыл. Вся уверенность ушла, покинула его в тот момент, когда эта нога в светло-коричневой брючине шлагбаумом выросла из-за скалы. Его провели, как мальчишку на школьной игровой площадке, и Ричард… Ричард…