– Папа имеет в виду, что люди любили ходить в кино, чтобы посмотреть на Мэрилин Монро, и привыкли к этой фамилии, – вмешалась Уэнди. – Но им могло стать неинтересно ходить на какую-то там Мэрилин Миллер. – Но почему? Она ведь осталась бы все той же леди. И все знали бы об этом. – Верно, и все же… – Она беспомощно посмотрела на Джека. – А в этих апартаментах как-то останавливался Трумэн Капоте, – нетерпеливо перебил их Уллман, открывая следующую дверь. – Я тогда уже здесь работал. Очень приятный человек. Европейские манеры. В остальных комнатах не было ничего примечательного для Дэнни (за исключением отсутствия люков, про которые продолжал твердить Уллман), ничего, что могло бы испугать. На всем четвертом этаже ему попалась лишь еще одна вещь, которая вселила в него тревогу, хотя он сам не понимал почему. Этой вещью оказался огнетушитель, висевший на стене перед поворотом коридора обратно к лифту, стоявшему с открытыми дверями, словно разинутый рот со вставными золотыми зубами. Огнетушитель был старой системы: свернутый плоский шланг одним концом крепился к красному клапану, а на другом конце красовался медный наконечник. К стене шланг крепила красная металлическая планка на петле. В случае пожара нужно было одной рукой поднять планку вверх, а другой дернуть, и шланг высвобождался. Дэнни быстро понял, что к чему. Он всегда хорошо соображал, как приводятся в действие различные механические устройства. В два с половиной года уже без труда умел открывать специальные защитные воротца, которые папа установил наверху лестницы их дома в Стовингтоне. Просто понял, как действует запор на них. Папа сказал тогда, что у него есть особый ТАЛАН. Некоторые люди обладали ТАЛАНОМ, другие – нет. Этот огнетушитель выглядел более старым, чем те, что встречались ему раньше – например, в детском саду, – но в нем не было ничего необычного. И тем не менее при виде его Дэнни стало немного не по себе: шланг, свернувшийся на фоне светло-синих обоев, напомнил ему спящую до поры змею. И он испытал облегчение, когда свернул за угол. – Разумеется, все окна следует закрыть на зиму ставнями, – сказал мистер Уллман после того, как они снова вошли в лифт, и его пол опять со стоном просел под их тяжестью. – Но особенно меня беспокоит окно в гостиной президентского люкса. В свое время оно обошлось в четыреста двадцать долларов, а это было добрых тридцать лет назад. Сейчас замена будет стоить раз в восемь больше. – Я позабочусь об этом, – заверил его Джек. Они перебрались на третий этаж, где было гораздо больше комнат, а система коридоров выглядела еще сложнее. Солнце уже почти полностью скрылось за горами, и свет померк. Здесь мистер Уллман обратил их внимание всего на пару номеров. Причем он и бровью не повел, миновав номер 217, о котором Дэнни предупреждал Холлоран. Дэнни же посмотрел на простую табличку с цифрами на двери не без трепетного любопытства. Потом они спустились на второй этаж. Здесь мистер Уллман не открыл ни одной двери, пока не довел их почти до самой покрытой плотным ковром лестничной площадки, откуда можно было спуститься в вестибюль. – А вот и ваше жилье, – сказал он. – Надеюсь, оно вас устроит. Они вошли. Дэнни внутренне весь сжался в предчувствии того, что может увидеть. Но не увидел ничего особенного. Уэнди Торранс, в свою очередь, вздохнула с огромным облегчением. В холодном элегантном президентском люксе ей было неуютно, и она чувствовала себя там не в своей тарелке. Ведь одно дело – осматривать отреставрированные хоромы, где в спальнях висят мемориальные таблички, гласящие, что в этих кроватях спали Авраам Линкольн или Франклин Д. Рузвельт. И совсем другое – воображать, как ты с мужем лежишь под целыми акрами льняных простыней или занимаешься любовью там, где прежде возлежали самые сильные мужчины в мире (самые могущественные мужчины, тут же поправила она себя). Но эта квартирка выглядела скромнее, привлекательнее и больше походила на обычное семейное гнездо. Уэнди сразу подумала, что сможет прожить здесь одну зиму без малейших проблем. – Мне все очень нравится, – сказала она Уллману и услышала нотку благодарности в своем голосе. Уллман кивнул: – Просто, но удобно. В разгар сезона мы обычно селим здесь повара с женой или повара и его помощника. – Так мистер Холлоран жил здесь? – вмешался в разговор Дэнни. Уллман снизошел до ответа, склонив в сторону мальчика голову: – Да. Он и мистер Неверс. Потом Уллман снова повернулся к Уэнди и Джеку: – Это ваша гостиная. В комнате стояли несколько кресел, выглядевших удобными, хотя и недорогими. Журнальный столик, наоборот, когда-то, видимо, был очень дорогим, но теперь его портил длинный скол с одного края. Два книжных шкафа, как не без удивления отметила Уэнди, были плотно забиты томами сокращенных изданий классики, которые выпускал «Ридерз дайджест», и детективами чуть ли не сороковых годов издания. Имелся и привычный для гостиниц безымянный телевизор, куда менее элегантный, чем огромные консоли полированного дерева, украшавшие номера. – Отдельной кухни, конечно же, не предусмотрено, – сказал Уллман. – Зато в вашем распоряжении кухонный лифт. Ведь квартира расположена как раз над кухней отеля. Он сдвинул в сторону деревянную панель в стене, за которой оказался широкий квадратный поднос. Уллман слегка подтолкнул поднос, и он поехал вниз, разматывая веревку. – Это потайной ход! – взволнованно сообщил Дэнни матери, при виде такого чуда моментально позабыв обо всех своих страхах. – В точности как в фильме «Эббот и Костелло против монстров»! Уллман нахмурился, а Уэнди лишь улыбнулась, когда Дэнни свесился, чтобы заглянуть в шахту и посмотреть, куда пропал поднос. – Давайте пройдем сюда, – пригласил Уллман и открыл дверь в дальней стене гостиной. За ней располагалась спальня: просторная и с высоким потолком. Но в ней стояли две односпальные кровати. Уэнди со смущенной улыбкой вопросительно посмотрела на мужа. – Не проблема, – сказал Джек. – Мы можем их сдвинуть. – Простите, не понял? – Уллман бросил на него взгляд через плечо, похоже, искренне не догадываясь, о чем идет речь. – Кровати, – любезно пояснил Джек. – Мы легко сможем сдвинуть их. – А, конечно, – рассеянно отозвался Уллман. Потом его лицо прояснилось, и он залился краской до самого воротничка сорочки. – Как вам будет угодно. Он вывел их обратно в гостиную и показал вторую спальню, где стояла двухъярусная кровать. В углу булькал радиатор, а ковер на полу украшал уродливый узор в виде шалфея и кактуса – Дэнни мгновенно в него влюбился. Стены были отделаны панелями из настоящей сосны. – Как думаешь, сумеешь здесь прижиться, док? – спросил отец. – Конечно! Только, чур, я буду спать наверху, ладно? – Спи, где захочешь. – И ковер мне тоже нравится. Мистер Уллман, почему вы не постелили такие же во всех номерах отеля? Лицо мистера Уллмана на секунду приняло такое выражение, словно ему пришлось откусить кусок лимона без сахара. Но потом он улыбнулся и потрепал Дэнни по голове. – Это все твое, за исключением ванной. Туда можно попасть только из большой спальни, – сказал он. – Как видите, квартира невелика, но ведь в вашем распоряжении будет почти весь отель. Есть где разгуляться. Камин в вестибюле в отличном состоянии. По крайней мере так мне доложил Уотсон. Если захотите, обедать можете прямо в зале ресторана, – добавил он тоном человека, сделавшего им огромное одолжение. – Годится, – сказал Джек. – Тогда не спуститься ли нам вниз? – предложил Уллман. – Да, пожалуй, – согласилась Уэнди. Они снова воспользовались лифтом. В вестибюле остался лишь Уотсон в толстой кожаной куртке; прислонившись к входным дверям, он жевал кончик зубочистки. – А я-то думал, что вы уже в сотне миль отсюда, – сказал Уллман не слишком довольным тоном. – Да вот, решил задержаться немного и еще раз напомнить мистеру Торрансу о котле, – сказал Уотсон, выпрямляясь. – Следи за ним в оба, приятель, и все будет как надо. Сбрасывай давление пару раз на дню. Помни, оно ползет. Оно ползет, мысленно повторил Дэнни, и эти слова эхом отдались в длинном и безмолвном коридоре его сознания – коридоре, увешанном зеркалами, в которые люди редко заглядывали. – Непременно, – отозвался его отец. – Вы справитесь, – сказал Уотсон и протянул Джеку руку, которую тот пожал. Затем повернулся к Уэнди и склонил перед ней голову. – Мое почтение, мэм. – Приятно было познакомиться, – произнесла Уэнди и тут же подумала, что ее слова прозвучали нелепо. Но ошиблась. Все получилось естественно. Она приехала сюда из Новой Англии, где всегда жила до сих пор, и теперь ей казалось, что буквально в двух кратких фразах этот странноватый человек с копной непослушных волос сумел объяснить им сущность Запада. И плевать на его двусмысленное подмигивание! – Юный мастер Торранс, – серьезно обратился Уотсон к Дэнни и тоже протянул ему руку. Дэнни, который уже почти год как постиг науку рукопожатий, осторожно вытянул навстречу свою ладонь и почувствовал, что ее словно проглотили. – Приглядывай за родителями хорошенько, Дэн. – Да, сэр. Уотсон отпустил его руку и выпрямился. Потом посмотрел на Уллмана. – Что ж, до встречи в следующем году, как я понимаю, – сказал он и протянул руку. Уллман лишь слегка прикоснулся к ней, а его золотое кольцо с розоватым отливом отразило свет люстры и как будто подмигнуло, довольно-таки зловеще. – Двенадцатого мая, Уотсон, – сказал он. – Ни днем раньше, ни днем позже. – Слушаю, сэр, – кивнул Уотсон, а Джеку показалось, будто он прочел его мысли: ты, маленький гнусный пидор. – Хорошо вам провести зиму, мистер Уллман. – О, сомневаюсь, что удастся, – ответил Уллман рассеянно. Уотсон открыл одну из створок больших дверей. Завывания ветра стали громче, и он поднял вверх воротник куртки. – Удачи вам, ребята. Ему ответил Дэнни: – Спасибо, сэр. Затем Уотсон, чей не слишком отдаленный предок владел когда-то этим отелем, чуть сгорбившись, проскользнул в проем двери. Она захлопнулась за ним, приглушив звуки ветра. Все вместе они пронаблюдали, как он сбежал по ступеням террасы в своих стоптанных черных ковбойских сапогах. Сухие и хрупкие листья осины метались у него под каблуками, пока он шагал через пустую стоянку к своему пикапу «интернэшнл-харвестер». Голубоватый дым повалил из ржавой выхлопной трубы, стоило ему завести двигатель. Они молчали, глядя, как он сдал назад, а потом выехал с парковки. Пикап сначала скрылся за гребнем холма, затем снова мелькнул, совсем маленький, когда Уотсон выехал на шоссе и свернул на запад. В этот момент Дэнни вдруг показалось, что никогда в жизни он еще не чувствовал себя так одиноко. Глава 13 На террасе Торрансы стояли на длинной парадной террасе отеля «Оверлук», словно позировали для семейной фотографии. Дэнни в наглухо застегнутой куртке, купленной прошлой осенью и теперь немного тесной, а к тому же начавшей протираться на локтях, расположился по центру. Уэнди пристроилась у него за спиной, положив руку на плечо сына. Джек разместился чуть левее и бережно опустил ладонь поверх головы Дэнни. Мистер Уллман стоял ступенькой ниже в теплом и очень дорогом с виду пальто из чистой шерсти. Солнце уже полностью скрылось за горами, подсветив их кромки золотым огнем и заставив все вокруг отбрасывать длинные пурпурные тени. На стоянке было только три автомобиля: пикап, принадлежавший гостинице, «линкольн-континентал» Уллмана и дряхлый «фольксваген» Торрансов. – Надеюсь, вам отдали все необходимые ключи, – сказал Уллман, обращаясь к Джеку, – и вы получили полные инструкции относительно топки и бойлера. Джек кивнул, немного посочувствовав Уллману. Сезон был окончательно завершен, клубок дел плотно смотан до двенадцатого мая будущего года – ни днем раньше, ни днем позже, – а Уллман, отвечавший за все и неизменно говоривший об отеле с отчетливо слышимой одержимостью, поневоле искал, не упустил ли чего. – Думаю, все в полном порядке, – сказал Джек. – Хорошо. Я постараюсь держать с вами связь.