Ник утвердительно кивнул, а потом для пущей убедительности указал на Винса. – В чем дело? – запротестовал Винс. – Я никогда в жизни не видел этого немого. – Тогда откуда ты знаешь, что он немой? Пошли, Винс, по тебе тюрьма плачет. Можешь попросить кого-нибудь из этих парней, чтобы они принесли тебе зубную щетку. Винс протестовал, пока его вели к «пауэр-вэгону» и усаживали в кабину. Протестовал по пути в город. Протестовал, когда его запирали в камере, где ему предстояло провести в раздумьях ближайшую пару часов. Бейкер не стал зачитывать Винсу его права. «Чертов дурак только запутается», – объяснил он Нику. Когда шериф вернулся около полудня, голод и испуг сделали свое дело. Винс просто все рассказал. К часу дня Майк Чайлдресс уже сидел в другой камере. Билли Уорнера Бейкер застал за укладыванием вещей в старый «крайслер», причем, судя по количеству коробок и багажа, уезжал он надолго. Но кто-то успел шепнуть словечко Рэю Буту, и тому хватило ума смыться быстро и налегке. Бейкер повез Ника домой, знакомить с женой и ужинать. В машине Ник написал на листке блокнота: Мне жаль, что это ее брат. Как она? – Она держится. – Голос и лицо шерифа оставались непроницаемыми. – Думаю, немного поплакала, но она знает, какой у нее брат. И знает, что родственников в отличие от друзей не выбирают. Джейн Бейкер, симпатичная миниатюрная женщина, определенно плакала. Нику стало не по себе, когда он заглянул в ее глубоко посаженные глаза. Но она тепло пожала ему руку со словами: – Приятно познакомиться, Ник. Извини, что тебе пришлось столько пережить. Я чувствую, что несу за это ответственность, потому что один из моих родственников принял в этом участие и все такое. Ник покачал головой, смущенно переминаясь с ноги на ногу. – Я предложил ему работу, – подал голос Бейкер. – Участок превратился в хлев после того, как Брэдли уехал в Литл-Рок. Главным образом нужно красить и прибираться. Ему придется побыть здесь какое-то время. До… ты понимаешь. – До суда. Конечно, – кивнула она. На мгновение повисла такая тяжелая тишина, что даже у Ника защемило сердце. Джейн нарушила ее деланно веселым голосом: – Надеюсь, ты ешь кабаний окорок, Ник. Ничего другого нет, кроме кукурузы и большой миски салата из шинкованной капусты. Хотя мой салат не сравнить с тем, что готовила его мать. Так он, во всяком случае, говорит. Ник потер живот и улыбнулся. За десертом – слоеным тортом с клубникой (Ник, который в последние недели не видел сладкого, съел две порции) – Джейн Бейкер повернулась к мужу: – Твоя простуда становится хуже. Слишком много на себя взваливаешь, Джон Бейкер. А ешь так мало, что и мухе не прожить. Бейкер виновато глянул на свою тарелку. Потом пожал плечами: – Я могу позволить себе разок-другой обойтись без обеда. – Он осторожно погладил второй подбородок. Ник, наблюдая за ними, задался вопросом, каким образом эти двое людей, столь отличающиеся по габаритам, управляются в постели. «Наверное, приспособились, – подумал он, сдержав улыбку. – Чувствуется, что им друг с другом хорошо. Да и не мое это дело». – Ты еще и весь красный. У тебя температура? Бейкер пожал плечами: – Нет… ну, может, маленькая. – Что ж, сегодня ты больше никуда не пойдешь. И это окончательное решение. – Дорогая моя, у меня арестованные. Приглядывать за ними, может, и не обязательно, но их надо кормить и поить. – С этим Ник справится, – безапелляционно заявила она. – Ты ложишься в постель. И не жалуйся на бессонницу, тебе это не поможет. – Я не могу оставить Ника, – слабо упирался Бейкер. – Он глухонемой. Кроме того, он не мой помощник и не служит у меня. – Так приведи его к присяге и возьми на службу. – Он не живет в нашем городе. – Я никому не скажу, если ты не скажешь. – Джейн Бейкер была непоколебима. Она встала, начала убирать со стола. – Вперед, Джон. Вот так менее чем за двадцать четыре часа Ник Эндрос из заключенного Шойо превратился в помощника шерифа Шойо. И когда он уже собирался вернуться в участок, Бейкер вышел в коридор первого этажа. В потертом банном халате, огромный и похожий на привидение. – Не следовало мне поддаваться на ее уговоры. Я бы не поддался, если бы не чувствовал себя так скверно. Грудь заложена, весь горю. И слабость. Ник сочувственно покивал. – И помощника у меня сейчас нет. Брэдли Кайд и его жена перебрались в Литл-Рок после смерти их младенца. Умер в колыбельке. Ужасно, конечно, и я не виню их за то, что они решили уехать отсюда. Ник ткнул себе в грудь, а потом сложил большой и указательный пальцы в кольцо. – Конечно, ты справишься. Просто будь осторожен, ладно? В третьем ящике моего стола лежит револьвер сорок пятого калибра, только к камерам с ним не ходи. И с ключами тоже. Это ясно? Ник кивнул. – Когда пойдешь в тюрьму, держись от них подальше. Если кто-нибудь попытается прикинуться больным, не верь. Это самая древняя уловка в мире. Если кто-то действительно заболеет, доктор Соумс приедет утром и осмотрит его. Я уже буду на месте. Ник достал из кармана блокнот и написал: Большое спасибо за доверие. И за то, что посадили их под замок, и за работу. Бейкер внимательно прочитал написанное. – Ты такой странный, сынок. Откуда ты? Как вышло, что ты совсем один? Это длинная история, ответил Ник. Если хотите, вечером я для вас напишу. – Напиши, – кивнул Бейкер. – Полагаю, ты знаешь, что я позвонил в округ, чтобы тебя проверили. Ник кивнул. Стандартная полицейская процедура, ничего больше. Он не боялся, потому что был чист. – Я попрошу Джейн позвонить на стоянку грузовиков на трассе. Эти парни начнут орать о грубом обращении полиции, если не получат ужин. Ник написал: Скажите, чтобы тот, кто принесет еду, заходил сразу. Стука я не услышу. – Ладно. – Бейкер помялся. – Твоя койка в углу. Жесткая, но чистая. Только помни об осторожности, Ник. Ты не сможешь позвонить и вызвать подмогу, если начнется заварушка. Ник кивнул и написал: Я смогу позаботиться о себе. – Да, я верю, что сможешь. И тем не менее я попросил бы кого-нибудь из горожан, если б не думал, что кто-то из них… – Он замолчал при появлении Джейн. – Все еще наставляешь бедного мальчика? Отпусти его, прежде чем в участок заявится мой глупый братец и вытащит их всех. Бейкер невесело рассмеялся. – Думаю, он уже в Теннесси. – Его слова прервал приступ громкого, влажного кашля. – Пожалуй, я пойду наверх и прилягу, Джейни. – Я принесу тебе аспирин, чтобы сбить температуру, – пообещала она. Направляясь к лестнице вслед за мужем, обернулась к Нику. – Рада, что познакомилась с тобой, Ник. Пусть и при таких обстоятельствах. Слушай его и будь осторожен. Ник поклонился ей, и она в ответ сделала полуреверанс. Ему показалось, что глаза Джейн блестят от слез. Через полчаса после того как Ник вернулся в участок, любопытный прыщавый парнишка в грязном фартуке уборщика посуды принес три подноса с обедом для арестованных. Ник жестом показал поставить подносы на койку и, взяв листок бумаги, написал: Это оплачено? Парнишка изучил записку со вниманием студента-первокурсника, взявшегося за «Моби Дика». – Конечно, – ответил он. – У шерифа свой счет. Слушай, ты действительно не можешь говорить? Ник кивнул. – Хреновато. – И парнишка быстро ретировался, словно опасаясь, что немота заразна. Ник по одному отнес подносы к камерам и протолкнул в щель между полом и решетчатой дверью с помощью швабры. Подняв голову, увидел, как с губ Майка Чайлдресса слетели слова: – …трусливый говнюк! Улыбаясь, Ник показал ему средний палец. – Я еще покажу тебе палец, чурбан! – Губы Чайлдресса кривила неприятная ухмылка. – Когда я выйду отсюда… Ник отвернулся, так и не узнав продолжения. Вернувшись в кабинет и усевшись на стул Бейкера, он пододвинул к себе блокнот, на какое-то время задумался, потом написал сверху: История жизни Ник Эндрос