Нужные вещи
Часть 8 из 122 Информация о книге
Над дверью звякнул колокольчик, и в магазин вошли еще две женщины.
Начался первый рабочий день «Нужных вещей».
6
Когда через десять минут клуб любительниц бриджа с Эш-стрит покинул «Нужные вещи», Синди Роуз Мартин несла в руках бумажный пакет. В нем лежала стеклянная ваза, аккуратно завернутая в упаковочную бумагу. Синди Роуз отдала за вазу почти всю свою наличность — тридцать один доллар плюс налог, — но была так довольна, что чуть ли не мурлыкала.
Обычно после таких спонтанных покупок она ужасно злилась на себя, уверенная, что ее обсчитали, а то и вообще злобно надули, — но только не в этот раз. Эту сделку она обстряпала на высшем уровне. Мистер Гонт даже попросил ее зайти через несколько дней, сказав, что у него есть пара к этой вазе и она прибудет с доставкой на неделе — может быть, даже завтра! Эта ваза будет прекрасно смотреться на столике в гостиной, но если к ней будет пара, их можно будет поставить по краям каминной полки. И смотреться такой комплект будет просто потрясающе.
Подруги тоже считали, что покупка получилась удачной, хотя их слегка раздражало, что из мистера Гонта не удалось вытянуть ни слова о его прошлом. Но несмотря ни на что, у них сложилось довольно высокое мнение о нем.
— У него такие красивые глаза. Зеленые, — мечтательно произнесла Франси Пелетье.
— Зеленые? — удивленно переспросила Синди Роуз. Ей показалось, что они были серые. — Я не обратила внимания.
7
Ближе к полудню, в обеденный перерыв, в «Нужные вещи» зашла Розали Дрейк из ателье Полли. Нетти Кобб, домработница Полли, составила ей компанию. В магазине крутились несколько женщин, в дальнем углу двое мальчишек из окружной школы рылись в картонных коробка с комиксами и восторженно перешептывались — так много тут оказалось всего для пополнения их коллекций. Оставалось только надеяться, что цены будут не слишком высокими. А цены надо было узнать у продавца, так как на пластиковых пакетах, в которых лежали комиксы, ценников не было.
Розали и Нетти поздоровались с мистером Гонтом, и Гонт попросил Розали еще раз поблагодарить Полли за торт. Его взгляд остановился на Нетти, которая отошла в сторонку и теперь задумчиво рассматривала небольшую коллекцию цветного стекла. Он оставил Розали изучать фотографию Элвиса рядом со щепкой ОКАМЕНЕЛОГО ДЕРЕВА СО СВЯТОЙ ЗЕМЛИ и подошел к Нетти.
— Вас интересует цветное стекло, мисс Кобб? — тихо спросил он.
Она испуганно вздрогнула — Нетти Кобб относилась к тому типу женщин, которые дергаются от любого голоса, не важно, тихого или громкого, со спины или сбоку, — и нервно улыбнулась.
— Миссис Кобб, мистер Гонт, хотя мой муж давно умер.
— Мои соболезнования.
— Не стоит. Уже четырнадцать лет прошло. То есть времени уже немало. Да, у меня есть небольшая коллекция цветного стекла. — Она очень нервничала и чуть ли не дрожала, точь-в-точь как мышь при виде приближающегося кота. — Но я себе вряд ли могу позволить что-то из этих вещей. Они такие прелестные. Наверное, именно так должны выглядеть вещи в раю.
— Послушайте, — сказал Гонт. — Я закупил чуть ли не целую партию цветного стекла вместе с этими образцами, и они вовсе не такие дорогие, как может показаться. Здесь у меня выставлено далеко не все, и другие предметы намного лучше. Может, зайдете завтра — посмотрите?
Она снова вздрогнула и отодвинулась в сторону, как будто он предложил ей зайти не за тем, чтобы взглянуть на товар, а чтобы он мог развлечься, щипая ее за зад… до тех пор, пока она не начнет кричать.
— Ой, я не знаю… В четверг я всегда занята, понимаете… у Полли… По четвергам у нас генеральная уборка, понимаете…
— Неужели нельзя будет выкроить полчаса? — настаивал он. — Полли мне говорила, что вы испекли тот торт, который она принесла мне утром…
— Вам понравилось? Правда понравилось? — В ее глазах читалось испуганное ожидание: вот, сейчас он скажет, что нет, не понравилось, Нетти, у меня от него были рези в желудке, меня от него страшно пучило, и за это я накажу тебя, Нетти, сделаю тебе больно, затащу в заднюю комнату и буду щипать тебе сиськи и крутить соски, пока ты не взвоешь.
— Понравилось — не то слово. Это был восхитительный торт, — успокоил ее Гонт. — У меня мама пекла похожие… а это было так давно.
Это была чувствительная струнка Нетти: она обожала свою мать, несмотря на все побои, достававшиеся ей после частых материнских попоек. Она даже слегка расслабилась.
— Ой, как хорошо. Ужасно рада, что вам понравилось. Вообще-то это идея Полли. Она такая милая. Она — самая лучшая.
— Да, — согласился Гонт. — Теперь, когда мы с ней познакомились, вполне могу в это поверить. — Он взглянул на Розали Дрейк, но та все еще рассматривала витрины. — Я просто решил, что теперь я вам очень обязан.
— Ой, нет! — запротестовала Нетти, снова встревожившись. — Вы мне ничего не должны. Ничего-ничего, мистер Гонт.
— Пожалуйста, заходите. Я вижу, у вас есть вкус к цветному стеклу… кстати, я через вас передам Полли коробку из-под торта.
— Ну… может быть, в перерыв… — Судя по испуганным глазам, Нетти сама не верила, что она только что это сказала.
— Отлично, — кивнул Гонт и быстренько отошел, пока она не передумала. Он подошел к мальчиками и спросил, как у них дела. Те нерешительно протянули ему несколько старых выпусков «Невероятного Халка» и «Людей X». Минут через пять они вышли из магазина с радостно-ошарашенными лицами, держа в руках чуть ли не всю подборку комиксов.
Едва за ними закрылась дверь, в магазин вошли Кора Раск и Майра Эванс. Они оглядели торговый зал горящими и жадными — как у белок в сезон сбора орехов — глазами и тут же бросились к витрине с фотографией Элвиса. Кора и Майра нагнулись над ней, восторженно перешептываясь и демонстрируя окружающим задницы шириной в два топорища.
Гонт с улыбкой смотрел на них.
Колокольчик над дверью опять зазвенел. Новое поступление было почти таких же размеров, как Кора Раск, только Кора была просто толстой, а эта новая женщина выглядела еще и сильной — такой вид имеет здоровяк-лесоруб с пивным брюхом. У нее на блузе красовался большой белый значок с надписью красными буквами:
Ночь в казино — будет весело!
По обаянию и шарму лицо этой леди могло соперничать со снеговой лопатой. Большая часть ее невзрачных и тусклых каштановых волос была скрыта под платком, немилосердно затянутым под широким подбородком. Она встала на пороге и обвела взглядом зал. Ее маленькие, глубоко посаженные глазки бегали туда-сюда, как у стрелка с Дикого Запада, когда он оглядывает салун, перед тем как распахнуть двери-крылья и устроить внутри милую дружескую потасовку. Потом она вошла.
Почти никто не обратил на нее внимания, лишь Нетти Кобб уставилась на «лесорубшу» со смешанным выражением смятения и ненависти. Она отпрянула от стойки с цветным стеклом и тем привлекла внимание вновь пришедшей, которая одарила Нетти взглядом, полным не просто презрения, а концентрированного презрения, после чего отвернулась.
Колокольчик над дверью звякнул опять — в этот раз дверь закрылась за Нетти.
Мистер Гонт наблюдал за происходящим с нескрываемым интересом.
Он подошел к Розали и прошептал:
— Боюсь, миссис Кобб ушла без вас.
Розали удивленно огляделась.
— Какого… — начала было она, но тут ее взгляд наткнулся на новую посетительницу со значком «Ночь в казино» на богатырской груди, изучавшую турецкий ковер на стене с видом студента-гуманитария в художественной галерее. — Ой, — вдруг спохватилась Розали. — Извините, мне пора бежать.
— Между ними нет особой любви, как я понял, — заметил мистер Гонт.
Розали растерянно улыбнулась.
Гонт указал глазами на женщину в платке.
— А кто это?
Розали сморщила носик.
— Вильма Ержик. Извините… мне надо догнать Нетти. Она такая нервная, вы не представляете.
— Да, да. Разумеется, — согласился Гонт и, проводив Розали внимательным взглядом, буркнул себе под нос: — А кто, скажите, сейчас не нервный?
Кора Раск подошла к нему сзади и легонько похлопала по плечу.
— Сколько стоит эта фотография Короля? — поинтересовалась она.
Лиланд Гонт с улыбкой обернулся к ней:
— Что ж, давайте обсудим. Во сколько вы сами ее оцените?
Глава третья
1
Примерно часа через два после закрытия нового форта коммерции Касл-Рока Алан Пангборн подъехал к зданию муниципалитета на Главной улице, где размещались офис шерифа и полицейское управление Касл-Рока. Он сидел за рулем совершенно обычной, ничем не примечательной машины. Фордовский фургон 1986 года выпуска. Семейный автомобиль. Алан устал и был полупьян. Выпил всего-то три пива, а в голову шибануло изрядно.
Проезжая мимо «Нужных вещей», он одобрительно — в точности как Брайан Раск — взглянул на зеленый навес над входом. Он знал о навесах намного меньше (поскольку не состоял в родственных отношениях ни с кем из сотрудников фирмы «Фасады и двери Дика Перри в Южном Париже»), но подумал, что этот навес придал определенный шик Главной улице, на которой большинство хозяев контор и магазинов разорялись разве что на фальшивый фасад, наверное, полагая, что «для сельской местности» сойдет и так. Алан еще не знал, что продавалось в этом магазине — Полли ему все расскажет, она собиралась зайти в магазинчик сегодня утром, — но он почему-то напомнил ему уютный французский ресторанчик, куда водят девушек, чтобы потом затащить их в постель.
Едва Алан проехал магазин, он тут же вылетел у него из головы. Через два квартала он включил правый поворотник и свернул в узкий проезд между приземистым кирпичным зданием муниципалитета и управлением водоснабжения. Вдоль разметки шла надпись: ТОЛЬКО ДЛЯ СЛУЖЕБНОГО ТРАНСПОРТА.
Здание муниципалитета было построено в форме буквы Г, и между двумя перекладинами располагалась небольшая стоянка. Три места были предназначены для сотрудников офиса шерифа. На одном из них уже стоял старый неуклюжий «фольксваген»-«жук» Норриса Риджвика. Алан припарковался рядом, выключил фары и зажигание и потянулся к двери. Депрессия, в которой он пребывал с тех пор, как закрыл за собой дверь судебного зала в Портленде, — она не то чтобы сильно его угнетала, но кружила где-то поблизости, как кружат вокруг костра волки в приключенческих романах, которыми он зачитывался в детстве, — теперь навалилась уже в полной мере. Он отпустил дверную ручку. Он вообще ничего не делал — просто сидел в машине, надеясь, что это мерзкое состояние скоро пройдет.
Весь день он провел в Портлендском окружном суде, где давал показания на четырех заседаниях как свидетель обвинения. Их округ состоял из четырех округов поменьше: Йорк, Камберленд, Оксфорд и Касл, и из всех представителей закона, служивших в этих округах, Алан Пангборн жил дальше всех от Портленда. Окружные судьи старались составить расписание заседаний так, чтобы они проходили сериями и представителям округов нужно было приезжать не чаще раза-двух в месяц. Это давало Алану возможность проводить больше времени в округе, который он присягал защищать, а не в пути между Касл-Роком и Портлендом. Но в конце всех этих заседаний он чувствовал себя как школьник после выпускных экзаменов, которые он сдал все скопом. И он давно уже понял, что не следует усугублять это кошмарное состояние пивом. Но в дверях суда он столкнулся с Гарри Кроссом и Джорджем Кромптоном, и те затащили его в бар. У него, кстати, был повод: цепь явно связанных между собой краж со взломом во всех их округах, которые надо было обсудить. Но настоящая причина, почему он согласился, имела общие корни со всеми неправильными решениями: тогда ему показалось, что выпить пива — это самая что ни на есть замечательная идея.
И вот теперь он сидел за рулем фургона, который раньше был настоящим семейным автомобилем, и пожинал то, что сам и посеял. Побаливала голова. Его тошнило. Но хуже всего была депрессия — она вернулась, мстительная и ехидная.
Приветик! — кричала она издевательски. А вот и я, Алан! Ужасно рада тебя видеть! Знаешь что? Вот закончился еще один длинный и трудный день, а Энни и Тодд по-прежнему мертвы. Помнишь ту субботу, когда Тодд разлил свой молочный коктейль на переднем сиденье? Как раз там, где сейчас лежит твой портфель, правильно? И ты на него накричал. Ого! Ты ведь этого не забыл? Забыл?! Ну ладно, ничего страшного. Я тебе напомню, Алан. Я, собственно, и пришла, чтобы напомнить. Работа у меня такая — напоминать! Раз за разом! Раз за разом!
Он поднял портфель и вгляделся в сиденье. Да, следы от пролитого молока еще оставались, и да, он накричал на Тодда. Какой же ты неуклюжий! Что-то вроде того. Так, пустяк… но он никогда бы не стал говорить даже этого, если бы знал заранее, что его ребенку осталось жить меньше месяца.