— И что с ними стало? — спросил мистер Гонт. — Он вам что-нибудь оставил? Конечно, оставил; вы же — единственный его родственник. — Он мне ни единого гребаного цента не оставил! — яростно завопил Туз. — Все в этом городе говорили, что этот ублюдок, мой дядюшка, хранит как зеницу ока свои первые десять центов, но после его смерти на банковском счету было всего-навсего четыре тысячи долларов. Все ушло на похороны и на разборку дерьма, что осталось от пожара. А когда они вскрыли его банковскую ячейку, знаете, что в ней нашли? — Да, — сказал мистер Гонт, и хотя его лицо было серьезным, даже сочувствующим, глаза от души смеялись. — Торговые марки. Шесть альбомов Пледовых марок и четырнадцать — Золотых купонов.[24] — Вот именно! — яростно выпалил Туз. Он недобро покосился на «Тайники и клады Новой Англии». Его удивление и чувство сонливой потерянности на мгновение утонули в этой ярости. — И знаете что? Сейчас Золотые купоны даже сдать некуда! Разорилась та компания. Все в Касл-Роке его боялись, даже я опасался, и все думали, что он богат, как чертов Скрудж Макдак, а он умер банкротом. — Может, он просто не доверял банкам, — тихо сказал мистер Гонт. — Может, он где-то зарыл свои деньги. Туз, вы не думали, что и такое возможно? Туз открыл рот. Закрыл. Снова открыл. Закрыл. — Прекрати, — сказал мистер Гонт совершенно другим тоном. — Ты похож на рыбу в аквариуме. Туз посмотрел на книгу у себя в руках. Он положил ее на прилавок и стал листать страницы, испещренные мелким шрифтом. Из книги что-то выпало. Большой и ветхий обрывок коричневой бумаги. Туз его сразу узнал. Это был кусок, оторванный от бумажного пакета, которые выдают в магазине Хемфилла. Как часто, еще маленьким мальчиком, он видел, как его дядя отрывает кусок коричневой бумаги от одного из пакетов, валявшихся под его допотопной кассой. Сколько раз он видел, как дядюшка что-то чертил на таком обрывке… или писал для кого-то долговую расписку? Дрожащими руками он развернул бумажку. Это была карта — ясно с первого взгляда, — но вначале он ничего в ней не понял: просто пучок линий, крестиков и кривых кружков. — Какого хрена? — Вам нужно сосредоточиться, — посоветовал мистер Гонт. — Вот это должно помочь. Туз поднял взгляд. Из стеклянного шкафчика за кассой Гонт достал маленькое зеркальце в серебряной рамке. Потом он открыл второй конверт, который достал из ящика под кассовым аппаратом, и щедрой рукой сыпанул кокаина на гладкую поверхность стекла. От опытного взгляда Туза не укрылось то обстоятельство, что по качеству кокаин был просто сказочный — светильник над прилавком выбил из чистейшего порошка тысячи малюсеньких огоньков. — Гос-споди, мистер! — У Туза аж засвербило в носу от предвкушения. — Он колумбийский? — Нет, это особый гибрид, — сказал мистер Гонт. — Родом с Равнин Ленга. — Из внутреннего кармана пиджака он достал золотой нож для бумаг и стал выстраивать горку в длинные ровные линии. — А где это? — Далеко-далеко за холмами, — не поднимая головы, ответил мистер Гонт. — Не задавайте слишком много вопросов, Туз. Должникам следует просто наслаждаться приятными неожиданностями, которые преподносит им жизнь. Он убрал нож для бумаг, извлек из того же кармана короткую стеклянную соломинку и вручил ее Тузу. — Угощайтесь. Трубочка была на удивление тяжелой: не стекло, а какой-то вид горного хрусталя, подумал Туз. Он нагнулся над зеркалом и замер в нерешительности. А что, если у этого мужика СПИД или что-то вроде? Не задавайте слишком много вопросов, Туз. Должникам следует просто наслаждаться приятными неожиданностями, которые преподносит им жизнь. — Аминь, — сказал Туз и втянул порошок. Голова наполнилась слабым бананово-лимонным ароматом, который почему-то всегда бывает у хорошего кокаина. Он был мягким, но мощным. Сердце Туза забилось чаще. В то же время мысли обрели ясность и остроту хорошо заточенной бритвы. Он вспомнил фразу, которую какой-то парень сказал ему через некоторое время после того, как Туз влюбился в эту штуку: Когда нюхнешь, у вещей появляется больше имен. Намного больше имен. Тогда он не понял смысла, зато сейчас… Он предложил трубочку Гонту, но тот покачал головой. — Только после пяти, — сказал он. — Это все вам, Туз. — Спасибо. Он посмотрел на карту и обнаружил, что прекрасно ее понимает. Две параллельные линии с X посередине — это, конечно, Оловянный мост. Как только ты это поймешь, все сразу становится на свои места. Линия, проходящая между ними, прямо через X и за край бумаги — шоссе № 117. Маленький кружок с кружком побольше должен изображать молочную ферму Гэвино; большой кружок, очевидно, коровник. Все было ясно, как божий день. Туз снова нагнулся над зеркалом. — Заряжай и… пли! — промычал он и втянул еще две полоски. Бабах! Бумс! — Господи Иисусе, какая же крепкая гадость! — сказал он срывающимся голосом. — Нюхня что надо, — признал мистер Гонт. Туз вскинул голову. Ему показалось, что этот человек смеется над ним, но лицо мистера Гонта было спокойным и ясным. Туз снова согнулся над картой. Теперь его внимание привлекли крестики. Их тут было семь, нет, восемь. Один вроде бы был на заболоченном мертвом участке, принадлежавшем старику Требелхорну… правда, старик Требелхорн умер много лет назад… но разве не было разговоров о том, что его дядя Реджинальд забрал большую часть этой земли в счет долгов? Вот еще один, на краю заказника с другой стороны Касл-Вью, если он не ошибся в направлениях. Еще два стояло на городской трассе № 3, рядом с кружком, обозначавшим скорее всего дом Джо Камбера, ферму «Семь дубов». Два других расположились на участке, которым, кажется, владел Даймонд Матч, к западу от озера Касл. Туз воззрился на Гонта дикими, налитыми кровью глазами. — Он что, правда зарыл свои деньги? И эти места помечены крестиками? Там, где он зарыл клады? Мистер Гонт элегантно пожал плечами. — Я не знаю. Какая-то логика в этом есть, но поведение людей очень редко согласуется с логикой. — Но это возможно, — сказал Туз. Он был возбужден кокаином и этим открытием; ощущение было такое, как будто в мышцы рук и живота ему вживили пучки медных проводов. Его желтушное лицо, испещренное оспинами, приняло сизоватый оттенок. — Очень даже возможно! Все эти места, где крестики… Все они могут быть собственностью Папаши! Видите? Он мог отдать все эти земли на ответственное управление, или как эта хрень называется… чтобы никто ее не купил… и не начал ничего строить… чтобы там ничего не рыть. Он втянул остатки кокаина и наклонился над прилавком. Его выпученные, налитые кровью глаза бегали во все стороны. — Тогда я не только вылезу из задницы, — сказал он тихим, дрожащим голосом. — Да я смогу стать богачом! — Да, — сказал мистер Гонт. — Я бы даже сказал, что такая вероятность весьма велика. Но учтите вот это, Туз. — Он ткнул пальцем в плакат на стене: ПРОДАННЫЕ ТОВАРЫ ВОЗВРАТУ И ОБМЕНУ НЕ ПОДЛЕЖАТ. CAVEAT EMPTOR! Туз тупо уставился на плакат. — И что это значит? — Это значит, что вы не первый человек, который решил, что нашел ключ к богатству в старой книге, — сказал мистер Гонт. — И еще это значит, что мне по-прежнему нужен кладовщик и водитель. Туз посмотрел на него почти в шоке. Потом рассмеялся. — Вы смеетесь, да? — Он ткнул в карту. — Мне здесь копать и копать. Мистер Гонт печально вздохнул, сложил обрывок бумаги, положил его обратно в книгу и саму книгу спрятал где-то под кассой. Все это он проделал с невероятной скоростью. — Эй! — заорал Туз. — Вы что делаете? — Я только что вспомнил, что уже пообещал эту книгу другому покупателю, мистер Мерилл. Прошу меня извинить. К тому же магазин в общем-то закрыт. Колумбов день, вы же знаете. — Да подождите вы! — Конечно, если бы вы приняли предложенную вам работу, я бы, наверное, что-то придумал. Но, как я убедился, вы очень заняты; вероятно, вам нужно будет привести в порядок все свои дела перед тем, как братья Корсон пустят вас на фарш. Туз снова принялся хватать ртом воздух. Он попытался вспомнить, где были расположены маленькие крестики — и не смог. В его воспаленном, взвинченном кокаином мозгу все они слились в один большой крест… такие кресты ставят на кладбищах. — Ладно! — закричал он. — Ладно, черт с вами, возьмусь я за эту гребаную работу! — В таком случае, думаю, я таки смогу договориться с тем человеком и продать эту книгу вам, — сказал мистер Гонт. Он выдвинул один из ящиков и сверился с прейскурантом. — Она стоит доллар пятьдесят. — Его неровные, попорченные зубы обнажились в широкой улыбке. — С учетом скидки, как работнику магазина, с вас доллар тридцать пять. Туз вытащил из заднего кармана бумажник, выронил его, нагнулся, чтобы поднять, и чуть не размозжил голову о прилавок. — Но мне нужны будут отгулы, — сказал он мистеру Гонту. — Разумеется. — Мне ведь серьезно нужно копать. — Естественно. — Время не ждет. — Хорошо, что вы это понимаете. — Можно сразу по возвращении из Бостона? — А вы не устанете? — Мистер Гонт, я не могу себе позволить уставать. — Тут я могу вам помочь, — сказал мистер Гонт. Его улыбка стала еще шире, и зубы теперь торчали, как у скелета. — Есть у меня одно средство. — Что? — переспросил Туз. — Что вы сказали? — Простите? — Ничего, — сказал Туз. — Проехали. — Как скажете. Ключи у вас? Туз удивленно обнаружил, что успел запихать конверт с ключами в задний карман. — Хорошо. — Мистер Гонт оттарабанил на своей старинной кассе $1.35, взял у Туза пятидолларовую купюру и дал ему три доллара шестьдесят пять центов сдачи. Туз принял их, как во сне. — Так, — сказал мистер Гонт. — Вот вам мои указания, Туз. Запомните главное: вернуться к полуночи. Если к полуночи вас тут не будет, я очень расстроюсь. А когда я расстроен, я иногда выхожу из себя. А когда я выхожу из себя, от меня лучше держаться подальше. — А вы что, превращаетесь в чудище? — пошутил Туз.