Норрис присвистнул. Потом он какое-то время молчал, стиснув руки за спиной и глядя в темноту. — Алан, а почему мы вообще должны присутствовать на этих треклятых вскрытиях? — спросил он наконец. — Наверное, так положено по правилам, — сказал Алан, но тут было и что-то еще… по крайней мере для него. Когда дело кажется запутанным и непонятным (а сейчас был именно такой случай, несмотря на его кажущуюся простоту), во время вскрытия могут проясниться кое-какие детали, которые столкнут твои мысли с нейтралки — желательно, не на заднюю передачу, — и тогда, может быть, найдется хоть бы какая-нибудь зацепка. А будет крючок, так хоть шляпу повесишь. — Тогда, видимо, пришло время нанять специального офицера на должность соблюдателя правил, — проворчал Норрис, и Алан рассмеялся. Впрочем, внутри ему было совсем не смешно, и не только потому, что ближайшие дни будут очень трудными для Полли. Что-то в этом деле было не так. Вроде снаружи все ясно, но в глубине, где обитает инстинкт (а зачастую и прячется так, что его не найдешь), пришельцы с Марса казались Алану более логичным объяснением. Да ладно, хватит тебе! Ты же только что Норрису разложил все по полочкам, от А до Я, уложившись в пару затяжек! Да, разложил. И это тоже его беспокоило. Две женщины — одна с неустойчивой психикой, а другая насквозь пропитанная злобой — встретились на углу улицы и порезали друг друга на ремни, как парочка удолбанных в дым наркоманов… и причина настолько проста?! Алан не знал, что и думать. А посему он щелчком отбросил окурок и начал прокручивать все в голове по новой. 2 Для Алана все началось со звонка Энди Клаттербака. Он только что выключил телевизор (смотрел начало игры «Патриотс» — «Джетс»: «Патриоты» продували, касание земли и гол с поля, и как раз начиналась вторая четверть) и уже надевал пальто, когда раздался звонок. Алан собирался сходить в «Нужные вещи» и поговорить с мистером Гонтом. Не исключено, что там бы он встретился с Полли. Но звонок Клата изменил его планы. Вот что сказал ему Клат: когда он вернулся с обеда, Эдди Варбертон сидел на телефоне. В районе «древесных улиц»[17] поднялась какая-то суматоха. Какая-то женская драка. Эдди попросил Клата позвонить шерифу и поставить его в известность. — А какого хрена, вообще, Эдди Варбертон вдруг стал отвечать на звонки в нашем офисе? — раздраженно спросил Алан. — Ну, может быть, он увидел, что в диспетчерской никого нет, и решил… — Он не хуже других знает правила. Когда в диспетчерской никого нет, то все звонки принимаются на автоответчик. — Я не знаю, почему он взял трубку, — сказал Клат с плохо скрываемым нетерпением. — Сейчас важно не это. Второй звонок о том же происшествии был четыре минуты назад, я еще говорил с Эдди. Звонила старушка. Имени не назвала. То ли была слишком взволнованна, то ли не захотела. Так или иначе, она говорит, что на углу Форд и Уиллоу происходит серьезная драка. Две женщины. Говорит: с ножами. И они все еще там. — Все еще дерутся? — Нет, лежат. Обе. Бой окончен. — Хорошо. — Мысли Алана неслись все быстрее и быстрее, как экспресс, набирающий скорость. — Ты зарегистрировал звонок? — Обижаешь, начальник. — Ладно. Сегодня Ситон дежурит, так? Отправляй его туда. — Уже отправил. — Молодец. Теперь звони в полицию штата. — Следаков вызывать? — Пока не надо. Просто доложи, объясни, что и как. Я скоро подъеду. Добравшись до места преступления и увидев масштаб разрушений, Алан тут же вызвал по рации Оксфордскую штаб-квартиру полиции штата и попросил их срочно прислать следственную группу… или две, если есть возможность. К тому времени Клат и Ситон стояли спиной к распростертым телам и, расставив руки, уговаривали толпу разойтись по домам. Подъехал Норрис, присмотрелся и вынул из багажника ролик желтой ленты с надписью МЕСТО ПРЕСТУПЛЕНИЯ. ПРОХОД ЗАПРЕЩЕН. На ней лежал толстый слой пыли, и Норрис сказал Алану, что не уверен, что лента вообще будет клеиться — такая она старая. Лента все-таки клеилась. Норрис протянул ее по стволам дубов, сформировав большой треугольник вокруг двух женщин, как бы обнявшихся под столбом дорожного знака. Зеваки не разошлись, хотя и отступили подальше. Сначала их было около пятидесяти, но их число неуклонно росло по мере того, как звонки по телефону и «череззаборная голосовая почта» делали свое дело. Энди Клаттербак и Ситон Томас уже были готовы вытащить пушки и палить в воздух. И Алан их понимал. В штате Мэн расследованием убийств занимается следственный уголовный отдел полиции штата, и самое страшное время для полиции маленьких городов — это как раз промежуток между обнаружением преступления и приездом следовательской группы. Местные полицейские прекрасно знают, что именно в это время так называемая цепь улик почти всегда оказывается разорванной. А еще они знали, что каждое их движение в этот период времени будет тщательно рассмотрено досужими наблюдателями, большинство из которых судейские или прокурорские работники, считающие, что полицейские в маленьких городах и даже в округах — сплошь и рядом необразованные деревенские мужланы с сальными рожами и пальцами, как сосиски. К тому же безмолвные кучки людей, топчущиеся на газонах по всей улице, выглядели страшновато. Они напоминали Алану зомби из «Рассвета мертвецов». Он взял мегафон с заднего сиденья своей машины и наорал на зевак, чтобы те расходились по домам. Это подействовало. Еще раз прокрутив в голове правила поведения в такой ситуации, он запросил по рации диспетчерскую. Ему ответила Сандра Макмиллан. Она была не такой надежной, как Шейла Брайхем, но выбирать не приходилось… Однако Алан предполагал, что Шейла все равно узнает о происшедшем и скоро появится. Если и не из чувства долга, то из любопытства — уж точно. Алан попросил Сэнди найти Рэя Ван Аллена. Рэй был по совместительству местным судмедэкспертом — да и коронером тоже, — поэтому Алан хотел, чтобы к приезду следователей из полиции штата Ван Аллен тоже был здесь. По возможности. — Вас поняла, шериф, — важно сказала Сэнди. — Обстановка спокойная. Алан вернулся к своим помощникам. — Кто из вас установил факт смерти? Его сердце упало, когда Клат и Сит Томас с мрачным удивлением уставились друг на друга. Один-ноль в пользу «доброжелателей». Или нет? Следователи еще не прибыли, хотя сирены их машин уже были слышны. Алан нырнул под желтую ленту и подошел к дорожному знаку, ступая на цыпочках, как ребенок, который пытается улизнуть из дому после отбоя. Свернувшаяся кровь скопилась в основном между двумя телами и забитой опавшими листьями канавой, но щедрая россыпь бордовых капель — криминалисты называют это «обратной струей» — образовала вокруг них довольно правильный круг. Алан опустился на одно колено на самой границе этого круга, вытянул руку и обнаружил, что может дотронуться до трупов — что это именно трупы, он, разумеется, не сомневался, — но только в том случае, если максимально наклонится вперед, практически на грани потери равновесия. Он взглянул на Норриса, Сита и Клата. Они сбились в кучку и таращились на него квадратными глазами. — Сфотографируйте меня, — сказал он. Клат с Ситоном тупо уставились на него, как будто он попросил заказать пиццу, зато Норрис сбегал к машине Алана и вернулся со стареньким «Полароидом», предназначенным для фотосъемки на местах преступлений. На будущей встрече комиссии по ассигнованиями Алан собирался выбить для управления хотя бы один новый нормальный фотоаппарат, но сейчас это собрание представлялось ему почему-то не слишком значительным. Норрис включил «Полароид», навел его на Алана и нажал кнопку. Тихонько взвизгнул моторчик. — Сними еще раз, на всякий случай, — попросил Алан. — И так, чтобы тела тоже влезли. Я не хочу, чтобы эти ребята потом говорили, что мы разрушили цепь улик. Норрис сделал еще один снимок, запечатлевший положение тел у дорожного знака и подтверждающий, что Алан находился вне круга растекшейся крови. Потом Алан вновь наклонился вперед и приложил пальцы к залитой кровью шее женщины, лежавшей сверху. Пульса, естественно, не было, но от этого легкого прикосновения ее голова соскользнула со столба и свесилась набок. Алан узнал Нетти и сразу подумал о Полли. И еще он подумал: О Боже. Потом он проверил пульс Вильмы, хотя это было излишне — достаточно было взглянуть на раскроенный череп и засевший в нем тесак. Ее щеки и лоб были покрыты крошечными пятнышками крови, похожими на татуировки полинезийских туземцев. Алан встал и вернулся к живым — по ту сторону желтой ленты. Он все думал о Полли, хотя и понимал, что так нельзя. Если он хочет по-настоящему разобраться с этим делом, нужно выкинуть из головы все, что к нему не относится. Интересно, узнал ли кто-нибудь из зевак Нетти Кобб? Если да, то Полли узнает о происшедшем еще до того, как он успеет ей позвонить. Он очень надеялся, что ей не придет в голову заявиться сюда самой. Сейчас не об этом надо волноваться, напомнил он себе. У тебя тут двойное убийство, судя по всему. — Доставай блокнот, — сказал он Норрису. — Будешь за секретаря. — Черт возьми, Алан, ты же знаешь мой почерк. — Не важно, записывай. Норрис всучил «Полароид» Клату и достал из заднего кармана записную книжку. Вместе с ней выпала пачка бланков предупреждения о нарушении правил дорожного движения с его факсимильной подписью, пропечатанной внизу. Норрис нагнулся, подобрал ее и машинально убрал обратно в карман. — Я хочу, чтобы ты отметил, что голова женщины, лежащей сверху, назовем ее предполагаемой жертвой № 1, упиралась в столб. Я непреднамеренно сдвинул ее, проверяя пульс. Как легко сбиться на полицейский язык, подумал Алан, язык, на котором машины становятся «автомобилями», воришки — «незаконно проникшими в жилое помещение», а мертвые горожане — «предполагаемыми жертвами». Полицейский язык — как скользкая стена из стекла. Он повернулся к Клату и попросил его сфотографировать новое положение тел, очень довольный тем, что зафиксировал первоначальное их положение до того, как прикоснулся к ним. Он опять обратился к Норрису: — Запиши еще, что, когда голова жертвы № 1 поменяла свое положение, я ее опознал как Нетишию Кобб. Ситон присвистнул. — Так это что, Нетти? — Да. Это она. Норрис закончил писать и спросил: — И что нам теперь делать, Алан? — Дожидаться криминалистов и сохранять бодрый работоспособный вид, — отозвался Алан. Через три минуты к месту происшествия на двух машинах подъехала следственная группа; сразу за ними подрулил Рэй Ван Аллен на своей развалюхе «субару». Еще через пять минут появились ребята из полиции штата в синем микроавтобусе, причем все как один, выбравшись из машины, задымили сигарами. Алан ни капельки не удивился. Тела еще не остыли, и дело происходило на открытом воздухе, но сигарный ритуал оставался неизменным. Началась неприятная работа, именуемая на полицейском языке «зачисткой места преступления». Она продолжалась до темноты. Алану уже приходилось работать с Генри Пейтоном, начальником Оксфордского отделения полиции штата (который номинально возглавлял это дело, а также следственную группу из уголовного отдела). Генри был трудягой, к тому же трудягой дотошным, причем при полном отсутствии воображения. Но на него можно было положиться, и поэтому Алан счел возможным дать себе краткую передышку и пошел звонить Полли. Вернувшись, он обнаружил, что на руки трупов уже надели полиэтиленовые мешки. У Вильмы Ержик с ноги спала туфля, и ее оголившуюся ступню тоже упаковали в мешок. Криминалисты сделали больше трехсот фотоснимков. К тому времени подъехали еще люди из полиции штата. Часть из них сдерживала толпу, которая старалась прорваться поближе, остальные теснили телевизионщиков. Полицейский художник делал быстрые зарисовки схемы места преступления. В конце концов занялись и самими телами. С ними «расправились» быстро. Осталась всего одна процедура, самая неприятная. Пейтон вручил Алану пару одноразовых хирургических перчаток и пластиковый пакет для улик. — Нож или тесак? — Тесак, — сказал Алан. Из двух зол лучше выбрать меньшее. Правда, зло, погруженное в мозги Вильмы Ержик, вряд ли можно считать меньшим; но он не хотел дотрагиваться до Нетти. Она ему нравилась. Наконец орудия преступления были извлечены, должным образом зарегистрированы, упакованы и отправлены в Августу, и обе группы приступили к обследованию территории вокруг тел, все еще распластанных в последнем объятии и обрамленных рамочкой из запекшейся крови, похожей на красно-коричневую эмаль. Когда Рэй Ван Аллен наконец разрешил перенести их в машину «скорой», санитарам сначала пришлось отрывать Нетти от Вильмы. Почти все это время полиция Касл-Рока стояла чуть поодаль, чувствуя себя чужими на этом празднике жизни. Когда завораживающий балет под названием «Осмотр места происшествия» уже подходил к концу, Генри Пейтон присоединился к Алану, стоявшему в стороне. — Не самый приятный способ провести воскресенье, — заметил он. Алан кивнул. — Да еще голова эта сдвинулась… Не повезло тебе, одно слово. Алан кивнул еще раз.