Пятница, одиннадцатое октября, стала красным днем календаря для только что открытого в Касл-Роке нового магазина, и особенно — когда дело подошло к полудню и народ принялся обналичивать свои чеки. Деньги для магазина — что сухие дрова для костра, а разговоры и слухи, пущенные горожанами, побывавшими здесь в среду, стали настоящей горючей жидкостью. Были, правда, и такие, кто считал, что суждения людей, невыдержанных настолько, что они в первый же день посещают новый магазин, недостойны доверия, но они были в значительном меньшинстве, и серебряный колокольчик над дверью «Нужных вещей» звенел практически весь день. За прошедшие дни товаров (доставленных позже или просто распакованных) стало еще больше. Если бы кто-то дал себе труд задуматься, то версия с запоздалой доставкой показалась бы ему очень маловероятной — никаких грузовиков к магазину не подъезжало, — но так или иначе, об этом никто не задумался. Самое главное: в пятницу торговля в «Нужных вещах» шла весьма бойко. Чего там только не было! Куклы, к примеру. Или отлично сработанные деревянные картинки-головоломки, некоторые даже двусторонние. Или уникальный шахматный набор — фигурки в виде африканских животных, вырезанные из горного хрусталя в примитивистском стиле, но невероятно талантливо: скачущие жирафы вместо слонов-офицеров, носороги с угрожающе опущенными головами вместо ладей, шакалы — пешки, львы — короли, гибкие леопарды — ферзи. Было тут и ожерелье из черных жемчужин, явно очень дорогое и такой ослепительной красоты, что аж больно смотреть; некоторые посетители «Нужных вещей» вернулись домой, томимые непонятной тоской и под властью странного наваждения, потому что образ жемчужного ожерелья плясал у них перед глазами — черные камни на черном бархате. Излишне, наверное, говорить, что все, кто поддался очарованию украшения, были особами женского пола. Потом была еще пара танцующих паяцев-марионеток. И музыкальная шкатулка, старая и богато изукрашенная. Мистер Гонт говорил, что она играет что-то очень необычное, но что именно — вспомнить не мог, а шкатулка была заперта. Он честно предупреждал покупателей, что им придется поискать мастера, который сделает к ней ключ; еще живы несколько старичков, которые на это способны. Несколько раз его спросили, можно ли будет вернуть шкатулку, если купивший все-таки сможет отпереть замок и обнаружит, что мелодия не в его вкусе. Мистер Гонт всякий раз улыбался и показывал на объявление на стене за прилавком: ПРОДАННЫЕ ТОВАРЫ ВОЗВРАТУ И ОБМЕНУ НЕ ПОДЛЕЖАТ. CAVEAT EMPTOR![8] — И что это значит? — спросила Люсиль Данхем. Люсиль работала официанткой у Нан и зашла в «Нужные вещи» в обеденный перерыв вместе со своей подругой Роуз Эллен Майерс. — Это значит, что если ты покупаешь кота в мешке, то у тебя останется кот, а у него — мешок. С твоими деньгами, — сказала Роуз Эллен. Она заметила, что мистер Гонт услышал ее слова (а ведь она готова была поклясться, что только что видела его в другом конце магазина), и покраснела. Однако мистер Гонт лишь рассмеялся: — Все правильно. Именно это я и имел в виду! Старый длинноствольный револьвер с табличкой: НЕД БАНТЛ — ОСОБАЯ СЕРИЯ; кукла, изображавшая мальчика с рыжими деревянными волосами и застывшей дружеской улыбкой (ПРОТОТИП ХАУДИ-ДУДИ — надпись на карточке); ящики с канцелярской дребеденью — милой, но не заслуживающей внимания; стопка старинных почтовых открыток; наборы ручек и карандашей; льняные носовые платки; мягкие игрушки. Тут были вещи на любой вкус и, — хотя в магазине не было ни одного ценника, — вроде бы и на любой кошелек. Мистер Гонт в этот день заработал весьма неплохо. Большая часть из того, что он продал, были красивыми и интересными, но уж никак не уникальными вещами. Однако он все-таки заключил пару «особых» сделок, и все они произошли в тот момент, когда в магазине не было других посетителей. — Когда вещи залеживаются, я начинаю нервничать, — сказал он Салли Рэтклифф, педагогу-логопеду, у которой занимался Брайан Раск, — а когда я начинаю нервничать, то становлюсь безрассудным. Для продавца это плохо, но для покупателя — это шанс. Мисс Рэтклифф была благочестивой прихожанкой преподобного Роуза; среди его паствы она встретила своего жениха, Лестера Пратта, и вместе со значком «Нет — „Ночи в казино“» она носила еще один, с надписью «Я спасена! А ты?». Щепка с табличкой ОКАМЕНЕЛОЕ ДЕРЕВО СО СВЯТОЙ ЗЕМЛИ сразу же привлекла ее внимание, и она не стала возражать, когда мистер Гонт достал деревяшку из стеклянной витрины и вложил ей в руку. Салли приобрела ее за семнадцать долларов и клятвенное обещание невинно подшутить над Фрэнком Джуиттом, директором средней школы Касл-Рока. Мистер Гонт предложил упаковать покупку, но Салли отказалась — сказала, что хочет держать деревяшку в руках. Когда она шла к выходу, со стороны было никак не понять: касаются ее ноги пола или она просто плывет по воздуху. 2 Звякнул серебряный колокольчик. Кора Раск вошла в магазин с твердым намерением купить фотографию Короля и очень расстроилась, когда мистер Гонт сказал ей, что фотография уже продана. Кора спросила, кто ее купил. — Прошу прощения, — сказал мистер Гонт, — но та женщина была из другого штата. На машине стояли оклахомские номера. — Чтоб мне провалиться! — со злостью выкрикнула Кора. Пока мистер Гонт не сказал ей, что фотография продана, она даже не представляла, как ей сильно хотелось иметь этот снимок. В магазине были еще посетители — Генри Гендрон с женой Иветт, — и мистер Гонт попросил Кору подождать минуту, пока он их обслужит. Он сказал ей, что у него, кажется, есть кое-что равноценное или даже еще лучше. После того как он продал Гендронам плюшевого мишку — подарок для дочери — и проводил их к выходу, он попросил Кору подождать еще чуть-чуть и ушел в заднюю комнату. Кора ждала, но без особого интереса и энтузиазма. На нее навалилась депрессия, серая и глубокая. Она видела сотни фотографий Короля, может быть, даже тысячи, у нее у самой их было с полдюжины, но та фотография почему-то казалась… особенной. Какая же сволочь эта бабища из Оклахомы! Мистер Гонт вернулся с маленьким футляром для очков из змеиной кожи. Он открыл его и показал Коре авиационные очки с темно-серыми дымчатыми стеклами. У нее перехватило дыхание; рука безотчетно потянулась к дрожащему горлу. — Это… они… — начала она и умолкла, не в силах продолжать. — Темные очки Короля, — закончил за нее мистер Гонт, — одна из шестидесяти пар. Но мне сказали, что эти были его любимые. Кора купила очки за девятнадцать долларов пятьдесят центов. — А еще мне нужна информация. — Мистер Гонт заговорщицки подмигнул Коре. — Назовем это доплатой. — Информация? — с сомнением переспросила Кора. — Какая еще информация? — Гляньте в окно, Кора. Кора подошла к окну, по-прежнему сжимая очки в руках. На противоположной стороне улицы стояла патрульная машина № 1 муниципальной полиции Касл-Рока. Алан Пангборн и Билл Фуллертон стояли тут же, на тротуаре, и о чем-то беседовали. — Видите того парня? — спросил Гонт. — Кого? Билла Фул… — Нет, тупая ты баба. Другого. — Шерифа Пангборна? — Точно. — Да, вижу. — Кора вдруг почувствовала себя вялой и совершенно разбитой. Голос Гонта, казалось, доносился откуда-то издалека. Она не могла думать ни о чем другом, кроме своей покупки. Сейчас ей хотелось лишь одного: скорее добраться до дома и сразу опробовать покупку… но она не могла уйти без разрешения, потому что сделка еще не свершилась и не свершится до тех пор, пока мистер Гонт не скажет, что все — по рукам. — Таких в моем бизнесе называют въедливым покупателем, — сказал мистер Гонт. — А что ты о нем думаешь, Кора? — Он очень умен, — ответила Кора. — Он в жизни не станет таким шерифом, каким был старый Джордж Баннерман… так мой муж говорит… но палец ему в рот не клади. — Да ну? — Голос мистера Гонта вновь стал сварливым и чуть усталым. Глаза превратились в узкие щелочки, цепко следящие за Аланом Пангборном. — Кора, хочешь, открою тебе один маленький секрет? На умников мне наплевать, а вот въедливых покупателей я ненавижу. Мне они отвратительны. Я не доверяю людям, которые всюду суют свой нос и уверены в том, что им обязательно должны подсунуть бракованную вещь. Кора молчала. Она просто стояла, зажав в руках футляр с очками Короля, и тупо пялилась в окно. — Если мне вдруг понадобится человек, чтобы присматривать за умненьким-благоразумненьким шерифом Пангборном, кого ты мне посоветуешь, Кора? — Полли Чалмерс, — отозвалась Кора плывущим голосом. — У них очень хорошие отношения. Гонт покачал головой. Он не спускал глаз с Алана, который подошел к машине, мельком взглянул на «Нужные вещи», сел за руль и уехал. — Не пойдет. — Шейла Брайхем? — неуверенно предложила Кора. — Она в участке диспетчером работает. — Неплохая идея, но опять отпадает. Очередной въедливый покупатель. Они попадаются в каждом городе — печально, но факт. Мысли Коры витали в далеком тумане. — Может быть, Эдди Варбертон? — сказала она наконец. — Он главный техник в здании муниципалитета. Лицо мистера Гонта расплылось в улыбке. — Уборщик! Да! То, что нужно! Просто великолепно! — перегнувшись через прилавок, он поцеловал Кору в щеку. Она отпрянула, скривилась и начала яростно тереть то место, куда он ее чмокнул. Мистер Гонт вроде как этого и не заметил, равно как и вырвавшегося у нее возгласа отвращения. Его лицо озарилось сияющей, лучезарной улыбкой. Кора вышла из магазина (все еще безотчетно потирая щеку основанием ладони), столкнувшись в дверях со Стефани Бонсан и Синди Роуз Мартин из Бридж-клуба с Эш-стрит. В спешке Кора чуть не сбила с ног Стеффи; ей не терпелось скорее добраться до дома. Прийти домой и надеть очки. Но прежде надо будет умыться и избавиться от этого тошнотворного поцелуя. От него кожа горит, как от крапивы. Над дверью звякнул серебряный колокольчик. 3 Стеффи задержалась у окна, поглощенная красочными орнаментами старомодного калейдоскопа, а Синди Роуз подошла к мистеру Гонту и напомнила ему об их разговоре в среду: что у него может сыскаться стеклянная ваза в пару той, уже купленной. — Да. — Мистер Гонт загадочно улыбнулся. — Очень даже вероятно. Вы можете на пару минут избавиться от своей подруги? Синди Роуз попросила Стеффи пойти к Нан и заранее заказать кофе. — А я сейчас подойду. Стеффи удивленно взглянула на подругу, но ничего не сказала и вышла на улицу. Мистер Гонт сходил в заднюю комнату и вышел с вазой. Точно такой же, которую Синди Роуз уже купила. Один в один. — Сколько? — выдохнула Синди Роуз, погладив плавный изгиб вазы дрожащим пальцем. Она с некоторым сожалением вспомнила свою радость от дешевизны той, первой покупки. Должно быть, в тот раз он только закинул удочку. Теперь же он будет подсекать и тянуть. Эта ваза потянет уже не на жалкие тридцать долларов; тут он сдерет с нее по полной. Но ваза была ей нужна — под пару к первой на каминной полке. Ей нужна эта ваза. Услышав ответ мистера Гонта, она не поверила своим ушам. — Поскольку я тут торгую всего лишь первую неделю, почему бы мне не устроить небольшую рекламную акцию и не продать вам две по цене одной? Так что теперь она ваша, поздравляю с удачной покупкой. Потрясение было настолько сильным, что Синди Роуз чуть не выронила вазу, которую мистер Гонт сунул ей в руки. — Но… мне казалось, вы говорили… — Все правильно, я говорил, — сказал он, и Синди Роуз вдруг поняла, что не может отвести взгляда от его глаз. Франси все перепутала, подумала она отстраненно. Они у него не зеленые. Они серые. Темно-серые. — Вот разве что… — Что?