Нетти села в кресло, держа абажур на коленях. Она не выпускала его из рук с того самого момента, как эта психованная полячка впервые проехала мимо ее дома. Потом она приехала еще раз, остановилась и посигналила… и снова уехала. Нетти надеялась, что этим все и ограничится, но не тут-то было. Эта бесноватая баба приехала в третий раз. Нетти была уверена, что эта малахольная попытается ворваться в дом. Она сидела, прижимая к себе абажур с одной стороны и Бандита — с другой, и пыталась придумать, что делать, если это произойдет. Как ей защищаться? Нетти понятия не имела. Наконец она собралась с духом и снова выглянула в окно. Бесноватая полячка уехала. Но первоначальное облегчение почти тут же сменилось ужасом. Нетти вдруг испугалась, что Вильма затаилась где-то поблизости и ждет, когда она выйдет на улицу. Но еще больше ее пугало другое: когда она уйдет, бешеная полячка может залезть к ней в дом. Она вломится в дом, увидит красивый абажур и разобьет его. Бандит опять тявкнул. — Я знаю, — простонала она. — Я знаю! Нужно идти. Ее ждали дела. Тем более что Нетти никогда не пренебрегала своими обязанностями. Потому что она знала, кому и чем она обязана. Полли Чалмерс всегда относилась к ней хорошо. Именно Полли написала рекомендацию, благодаря которой Нетти выпустили из Джунипер-Хилл; именно под поручительство Полли Нетти выдали кредит на покупку дома. Если бы не Полли, отец которой был лучшим другом ее отца, она так до сих пор и жила бы в наемной квартире по ту сторону Оловянного моста. Но что, если она уйдет, а бешеная полячка вернется?! Бандит не сможет защитить абажур; он очень смелый, но он всего-навсего маленький безобидный песик. Эта малахольная полячка может ударить его, если он попытается ей помешать. Нетти почувствовала, как закипают ее мозги, не в силах разрешить эту ужасную дилемму. Она опять застонала. И тут ее осенила внезапная спасительная идея. Она вскочила, по-прежнему прижимая к груди абажур, прошла через темную комнату — она так и не решилась раздвинуть шторы, — вошла на кухню и открыла дверцу в дальнем углу. К тому концу дома был пристроен маленький сарайчик, куда можно было пройти из кухни. Там хранились дрова для камина и всякое барахло. Единственная лампочка свисала на проводе с потолка. Никакого тумблера или выключателя не было — лампочка зажигалась, когда ее плотнее вкручивали в патрон. Нетти потянулась к ней… но передумала. Если психопатическая полячка притаилась на заднем дворе, она увидит, как зажегся свет. А если она увидит свет, то сразу поймет, где нужно искать Неттин абажур из цветного стекла, правильно? — Э нет, меня так просто не возьмешь, — буркнула Нетти себе под нос, пробираясь к поленнице мимо старого материного сундука и древнего книжного шкафа. — Даже и думать забудь, Вильма Ержик. Я не такая уж глупая. Вот увидишь. Прижав абажур левой рукой к животу, правой Нетти сгребла плотную паутину, закрывавшую единственное окошко. Она осторожно выглянула в окно и пристально осмотрела свой задний двор, стреляя глазами из стороны в сторону. Во дворе не шелохнулось ни травинки. В какой-то момент ей показалось, что она видит бешеную полячку — та вроде бы скорчилась в дальнем углу двора, — но, приглядевшись, она поняла, что это просто тень от дуба, что рос на дворе у Фиронов. Нижние ветки дуба нависали и над ее двором тоже. Они слегка качались от ветра, и из-за этого ей померещилась сумасшедшая баба (сумасшедшая польская баба, если быть точным). У нее за спиной заскулил Бандит. Она оглянулась. Он стоял на пороге сарая, черный силуэт со склоненной набок головой. — Я знаю, — сказала она. — Я знаю, мой мальчик… но мы ее одурачим. Она думает, что я глупая. Ну, она у меня узнает. Нетти вернулась обратно к поленнице. Глаза постепенно привыкли к темноте, и она решила, что лампа ей и не понадобится. Поднявшись на цыпочки, она нащупала на крыше подвесного ящика ключ от буфета. Ключи от выдвижных ящиков потерялись давным-давно, но это было не страшно — Нетти уже нашла то, что нужно. Она открыла буфет — где были лишь клочья пыли и мышиный помет — и убрала туда абажур. — Он заслуживает места получше, я знаю, — тихо сказала она Бандиту. — Но тут он будет в безопасности, и это сейчас важнее. Закрыв дверцу на ключ, Нетти подергала ручку. Дверца не поддалась, и Нетти почувствовала, что у нее с души свалился громадный камень. Она еще раз подергала дверцу, одобрительно кивнула и опустила ключ в карман фартука. Когда она придет к Полли, она первым делом отрежет кусок бечевки и повесит ключик на шею. — Так! — обратилась она к Бандиту, который немедленно завилял хвостом. Наверное, он почувствовал, что кризис уже миновал. — Об этом я позаботилась, песик мой, а теперь мамочке пора на работу! Я опаздываю! Когда Нетти уже надевала пальто, зазвонил телефон. Она шагнула было к нему, но остановилась на полпути. Бандит громко гавкнул и посмотрел на нее с таким видом, как будто хотел сказать: «Ты что, не знаешь, что надо делать, когда звонит телефон? Даже я знаю, хотя я всего лишь собака». — Нет, — сказала Нетти. Я знаю, что это сделала ты, полоумная сучка, я знаю, что это ты, я знаю, что это ты, и я… я… Я тебя ДОСТАНУ. — Нет, я не буду брать трубку. Я пойду на работу. Это она полоумная, а не я. Что я ей сделала?! Я ее и пальцем не тронула. Бандит гавкнул в знак согласия. Телефон замолчал. Нетти расслабилась… но сердце в груди все равно колотилось так, что, казалось, оно сейчас выпрыгнет. — Будь хорошим мальчиком, — сказала она Бандиту, погладив его по голове. — Я вернусь поздно, потому что поздно ухожу. Но я тебя очень люблю и надеюсь, что ты будешь вести себя хорошо. Как хорошая, воспитанная собачка. Это было привычное заклинание ежедневного ритуала «Я ухожу на работу», хорошо знакомого и Бандиту, и его виляющему хвосту. Нетти открыла дверь и осмотрелась по сторонам, прежде чем выйти наружу. На секунду ей показалось, что она заметила яркую вспышку желтого в просвете между деревьями; но это был всего лишь трехколесный велосипед, оставленный сыном Поллардов на тротуаре. Нетти закрыла за собой переднюю дверь, потом обошла дом, чтобы убедиться, что дверь сарая тоже закрыта. Потом она направилась к дому Полли, постоянно оглядываясь в поисках желтой машины этой сумасшедшей полячки (она так для себя и не решила, а что ей, собственно, делать, если Вильма появится — прятаться за ближайший забор или вести себя как ни в чем не бывало). Когда Нетти дошла уже до конца квартала, ей вдруг стукнуло в голову, что она не закрыла входную дверь на замок. Озабоченно взглянув на часы, она поспешила обратно и подергала дверь. Та была плотно закрыта и заперта. Нетти с облегчением вздохнула и решила проверить замок на двери сарая. Просто на всякий случай. — Лучше перебдеть, чем недобдеть, — пробормотала она, обходя дом. Она уже протянула руку к двери сарая… и замерла на месте. Внутри снова звонил телефон. — Она ненормальная, — прошептала Нетти. — Я же ей ничего не сделала! Дверь была заперта, но Нетти стояла на месте, пока телефон не перестал звонить, и только потом пошла на работу. 4 На этот раз она прошла почти два квартала, и тут ей опять стукнуло в голову, что передняя дверь все-таки не заперта надлежащим образом. Она знала, что все в порядке, но все равно опасалась — а вдруг нет?! Встав на углу Форд и Диконесс, она попыталась решить, что ей делать. Уже почти убедив себя, что все в порядке и надо идти дальше, она заметила желтую машину, проехавшую перекресток в квартале от нее. Это была не Вильмина машина, это вообще был «форд», но Нетти решила, что это знамение, и поспешила обратно к дому, чтобы проверить обе двери. Закрыто. Она дошла почти до тротуара, и тут ей подумалось, что надо бы еще проверить дверцу буфета, чтобы убедиться, что она надежно закрыта. Она знала, что все закрыто, но боялась — а вдруг нет?! Она открыла переднюю дверь и вошла в дом. Бандит бросился к ней, радостно виляя хвостом. Она погладила его — всего один раз, потому что нужно было скорее закрыть дверь. А то ведь эта малахольная полячка может явиться в любое время. Нетти захлопнула дверь, закрыла ее на задвижку и поспешила в сарай. Разумеется, буфет был закрыт. Она вернулась в дом и на секунду остановилась на кухне. Она опять испугалась, что дверца буфета на самом деле не заперта. Может, она недостаточно сильно потянула за ручку, чтобы быть абсолютно — на сто процентов — уверенной?! Может, дверца просто застряла?! Она вернулась в сарай для последней проверки, и тут опять зазвонил телефон. Нетти побежала в дом, зажав в потной руке ключ от буфета. На кухне она налетела на стул, ударила голень и закричала от боли. К тому времени как она вошла в комнату, телефон замолчал. — Не могу я пойти на работу сегодня, — прошептала она. — Я должна… я должна… (охранять) Правильно. Надо остаться и охранять. Она схватила трубку и быстро набрала номер, прежде чем робость и неуверенность попытаются вгрызться в нее, как Бандит вгрызается в свои сыромятные жевательные игрушки. — Да? — раздался в трубке голос Полли. — Ателье «Мы тут шьем понемножку». — Здравствуй, Полли, это я. — Нетти? Что с тобой? Ты в порядке? — Да, но я звоню из дома, Полли. У меня тут желудок совсем взбунтовался. — И это пока что была не ложь. — Я боюсь выходить из дома. — И это тоже была чистая правда. — Я знаю, что нужно пропылесосить второй этаж… и телефонист должен прийти… но… — Ничего-ничего, — оборвала ее Полли. — Телефонист придет только после двух, а я все равно собираюсь уйти пораньше. Руки очень болят… долго работать не получается. Я его сама встречу. — Если я тебе нужна, я могу… — Нет, правда, — мягко успокоила ее Полли, и у Нетти на глаза навернулись слезы. Полли такая добрая, такая хорошая. — Нетти, боли не сильно острые? Может быть, вызвать доктора? — Нет, не острые. Так, колики. Все нормально. Может быть, я приду во второй половине дня. — Не надо, — быстро сказала Полли. — За все время, что ты у меня работаешь, ты ни разу не попросила отгулов. Давай залезай в кроватку и постарайся поспать. И сразу предупреждаю: если ты сегодня придешь, я все равно отошлю тебя обратно. — Спасибо, Полли, — сказала Нетти. Она готова была разреветься. — Ты так добра ко мне… — Это все потому, что ты заслуживаешь хорошего отношения. Ой, мне пора идти, Нетти. Клиенты пришли. Ложись. После обеда я позвоню узнать, как у тебя дела. — Спасибо. — Да не за что. Все, пока. — Пока-пока, — сказала Нетти и повесила трубку. Она подошла к окну и отодвинула занавеску. Улица была безлюдна — пока что. Она сходила в сарай, открыла буфет и вынула абажур. Чувство облегчения и покоя сразу взяли верх над тревогой. Она взяла абажур с собой в кухню, вымыла его теплой мыльной водой и тщательно вытерла полотенцем. Потом открыла ящик и достала мясницкий нож. Вместе с ножом и абажуром она вернулась в гостиную и уселась в кресло. Так она и просидела все утро: с абажуром на коленях и мясницким ножом, стиснутым в правой руке. Телефон звонил дважды. Но Нетти не брала трубку. Глава седьмая 1