– Парень, возможно, в щекотливом положении, но надо признать, что соображает он быстро, – говорит Джером. После десяти минут ожидания у Городской аптеки он вошел в торговый зал и обнаружил, что юноши, за которым ему полагалось следить, и след простыл. – Профессионал не сработал бы лучше. – Точно, – кивает Ходжес. Парень оказался крепким орешком, даже крепче, чем самолетный вор мистер Мэдден. Ходжес не разговаривал с фармацевтом, но не видит в этом необходимости. Пит наверняка не один год получал лекарства, знает фармацевта, а фармацевт знает его. Мальчишка придумал какую-нибудь историю, фармацевт выпустил его через черный ход – и теперь ищи ветра в поле. Они не дежурили на Фредерик-стрит, потому что не просчитали этот вариант. – Что теперь? – спрашивает Джером. – Думаю, нам надо ехать к Зауберсам. У нас был шанс не втягивать в это дело родителей, как просила Тина, но он упущен. – Они должны подозревать, что это он, – вставляет Джером. – Я хочу сказать, они же его родители. Ходжесу вспоминается поговорка: Слеп тот, кто не хочет видеть, но он лишь пожимает плечами. Холли пока не принимает участия в дискуссии, сидит за рулем громадного автомобиля, сложив руки на груди, пальцы барабанят по плечам. Теперь она поворачивается к Ходжесу, который развалился на заднем сиденье. – Ты спросил Питера о записной книжке? – Не было возможности, – отвечает Ходжес. Холли мертвой хваткой вцепилась в эту записную книжку, и ему следовало спросить, хотя бы для того, чтобы пойти ей навстречу, но, по правде говоря, у него не возникло и мысли. – Он решил уйти – и смылся. Даже не взял мою визитку. Холли указывает на школу. – Я думаю, до отъезда мы должны поговорить с Рикки-Хиппи. – И продолжает, поскольку оба молчат: – Дом Пита никуда не денется. Не улетит на крылышках. – Думаю, это не повредит, – соглашается с ней Джером. Ходжес вздыхает. – И что мы ему скажем? Один из ваших учеников нашел или украл крупную сумму денег и выдавал родителям ежемесячными порциями? Родители должны выяснить это раньше какого-то учителя, который, возможно, ничего ни о чем не знает. И Питу следовало сказать им самому. Тогда бы его сестре не пришлось тревожиться. – Но если он попал в какую-то передрягу и не хочет, чтобы они знали об этом, а поговорить с кем-то нужно… вы понимаете, со взрослым… – Джером на четыре года старше, чем в те дни, когда помогал Ходжесу в розыске Брейди Хартсфилда, имеет право голосовать и законным образом покупать спиртное, но достаточно молод, чтобы помнить, каково это – быть семнадцатилетним и внезапно осознать, что взялся за дело, которое тебе не по зубам. Когда это происходит, действительно возникает желание поговорить с кем-то, у кого больше опыта. – Джером прав. – Холли поворачивается к Ходжесу. – Давайте поговорим с учителем и выясним, а вдруг Пит спрашивал совета насчет чего-то. Если он пожелает знать, зачем нам это нужно… – Разумеется, пожелает, – отвечает Ходжес, – и я не смогу сослаться на конфиденциальность. Я же не адвокат. – И не священник, – не слишком тактично добавляет Джером. – Мы можем сказать, что мы – друзья семьи, – твердо говорит Холли. – И это правда. – Она открывает дверцу. – У тебя есть предчувствие? – спрашивает Ходжес. – Я прав? – Да, – кивает она. – Холли что-то чувствует. А теперь – пошли. 25 Когда они поднимаются по широким ступеням и проходят под девизом «ОБРАЗОВАНИЕ – СВЕТОЧ ЖИЗНИ», дверь магазина «Редкие издания Эндрю Холлидея» открывается вновь, и Пит Зауберс переступает порог. Идет по центральному проходу, потом останавливается, хмурясь. За столом сидит не мистер Холлидей. Во многом этот мужчина – антипод мистера Холлидея, бледный, а не багровый (за исключением губ, неестественно красных), седовласый, а не лысый, худой, а не толстый. Не просто худой – истощенный. Господи! Пит ожидал, что подготовленный сценарий пойдет прахом, но не с первого же мгновения. – Где мистер Холлидей? У меня с ним встреча. Незнакомец улыбается. – Да, конечно, только он не назвал мне твоего имени. Сказал, что зайдет молодой человек. Он ждет тебя в своем кабинете. В глубине магазина. – И это правда в каком-то смысле. – Постучи и заходи. Пит чуть расслабляется. Логично, что Холлидей не хочет проводить столь важную встречу в магазине, куда в любой момент может кто-то зайти, чтобы купить подержанный экземпляр романа «Убить пересмешника». Он тоже готовился к встрече. И если Пит потеряет бдительность, даст слабину, его хлипкие шансы выйти сухим из воды растают как дым. – Спасибо, – говорит он и идет между книжными полками в указанном направлении. Как только Пит минует стол, Моррис поднимается и спешит к двери. Переворачивает табличку с «ОТКРЫТО» на «ЗАКРЫТО». Потом запирает дверь на замок. 26 В административном крыле секретарь с любопытством изучает троицу, заглянувшую в школу после окончания занятий, но вопросов не задает. Предполагает, что это родственники одного из отстающих учеников. В любом случае это проблема не ее, а Хоуи Рикера. Она проверяет магнитную доску с разноцветными фишками. – Он все еще в классе выполнения домашних заданий. Это комната триста девять, на третьем этаже, но, пожалуйста, загляните в окно и убедитесь, что он не занимается с учеником. У него консультации до четырех, учебный год заканчивается через пару недель, так что многие заходят к нему с вопросами по итоговым работам. Или просят дать им еще время на подготовку этих работ. Ходжес благодарит ее, и они поднимаются по лестнице, их шаги отдаются от стен гулким эхом. Где-то внизу квартет играет «Зеленые рукава». Откуда-то сверху доносится мужской крик: «Ты достал, Мейлон!» Комната 309 прямо в середине коридора третьего этажа, и там мистер Рикер, в яркой, режущей глаз рубашке с рисунком пейсли, на которой расстегнута верхняя пуговица, и в галстуке с ослабленным узлом разговаривает с энергично жестикулирующей девушкой. Рикер поднимает голову, видит гостей, вновь сосредоточивает внимание на девушке. Гости стоят у стены, на которой постеры рекламируют летние курсы, летние семинары, летние поездки, вечеринку по поводу завершения учебного года. Две девушки, пританцовывая, проходят по коридору, обе в бейсболках и свитерах для софтбола. Одна перекидывает из руки в руку перчатку кетчера, словно это горячая картофелина. Мобильник Холли играет несколько зловещих нот из саундтрека «Челюстей». Не притормаживая, одна девушка говорит: – Тебе понадобится лодка побольше. – И обе смеются. Холли смотрит на экран, потом убирает мобильник. – Эсэмэска от Тины. Ходжес вскидывает брови. – Ее мать знает о деньгах. Отец узнает, как только придет домой. – Она кивает в сторону закрытой двери в класс мистера Рикера. – Скрывать больше нет смысла. 27 Пит открывает дверь в темноту кабинета мистера Холлидея, и на него обрушивается запах. Металл и органика, стальная стружка, смешанная с гниющей капустой. Потом на запах накладывается звук, низкое жужжание. Мухи, думает Пит, и хотя ничего не видит в темноте, запах и звук сталкиваются в его голове с оглушительным грохотом, словно что-то тяжелое падает на пол. Он поворачивается, чтобы убежать. Красногубый продавец стоит в коридоре под одной из свисающих с потолка ламп, и в его руке забавный пистолет, красно-черный, с золотистыми завитушками по стволу. Первая мысль Пита: Похож на бутафорский. В кино они никогда не похожи на бутафорские. – Держи себя в руках, Пит, – говорит продавец. – Не дергайся и останешься цел и невредим. Нам просто надо кое-что обсудить. Вторая мысль Пита: Врешь. У тебя это на лице написано. – Повернись, сделай шаг вперед и включи свет. Выключатель слева у двери. Потом зайди и не вздумай захлопнуть дверь, если не хочешь получить пулю в спину. Пит шагает. Внутри, от груди и ниже, все стало жидким и пребывает в непрерывном движении. Он надеется, что не обмочится, как младенец. Едва ли в этом будет что-то удивительное: наверняка он не будет первым, кто надул в штаны, увидев направленный на него пистолет, – но почему-то это имеет большое значение. Он водит по стене левой рукой, находит выключатель, щелкает. Когда видит, что лежит на ковре, пытается закричать, но горло перехватывает, и с губ срывается едва слышный стон. Мухи жужжат и летают над изувеченным лицом мистера Холлидея. От которого мало что осталось. – Знаю, – сочувственно говорит продавец. – Зрелище не из приятных, верно? С наглядными уроками иначе не бывает. Он меня разозлил, Пит. Ты хочешь меня разозлить? – Нет, – отвечает Пит пронзительным, дрожащим голосом, больше похожим на голос Тины, чем на его собственный. – Не хочу. – Тогда будем считать, что свой урок ты выучил. Заходи. Двигайся медленно, но можешь постараться ни во что не вляпаться. Пит идет, почти не чувствуя ног, прокрадывается слева, вдоль одного из книжных шкафов, пытаясь ступать только там, где ковер не пропитался кровью. Таких мест не много. Первоначальная паника сменяется волной ужаса, которая накрывает его с головой. Он постоянно думает об этих красных губах. Постоянно представляет себе большого злого волка, который говорит Красной Шапочке: Чтобы лучше тебя целовать, моя милая. «Я должен думать, – говорит себе Пит. – Должен, или умру в этой комнате. Может, я все равно умру, но если не смогу думать, это случится обязательно». Он пробирается вдоль черно-пурпурного пятна, пока столик вишневого дерева не преграждает ему путь, и он останавливается. Идти дальше – значит наступить на окровавленную часть ковра, а она может оказаться еще влажной и чавкнуть. На столике хрустальные графины со спиртным и несколько приземистых стаканов. На столе он видит топор, свет от потолочной лампы отражается от лезвия. Конечно, это то самое орудие, которое мужчина с красными губами использовал для убийства мистера Холлидея, и Пит полагает, что топор оставили на столе, чтобы напугать его, но вместо этого от вида топора разум его проясняется, как от увесистой затрещины. Дверь за спиной Пита закрывается. Продавец, который скорее всего вовсе не является продавцом, приваливается к ней, нацелив забавный маленький пистолет на Пита. – Ну вот. – Он улыбается. – Теперь мы можем поговорить. – О… о?.. – Пит откашливается, делает новую попытку, с большим успехом. – О чем? О чем нам говорить? – Не валяй дурака. О записных книжках. Которые ты украл. Тут до Пита наконец доходит. У него отвисает челюсть. Продавец, который не продавец, улыбается: – Я вижу, все стало на свои места. Скажи мне, где они, и ты, возможно, выйдешь отсюда живым. Пит так не думает. Он уверен, что знает слишком много, чтобы выйти отсюда живым. 28 Покидая класс мистера Рикера, девушка улыбается, то есть общение с учителем прошло успешно. Она даже машет рукой – возможно, им троим, более вероятно, только Джерому – и спешит по коридору.