М-да. Скинутыми со стола алюминиевыми подносами их тоже не удивишь, подумал Люк. – Тебя хлестали по щекам? – Один раз залепили пощечину. Ужас. Неудачно пошутил. Присцилла мне сразу и всыпала. – Угу, я с ней уже познакомился. Сука еще та. Это словцо мама не любила еще больше, чем «хрен». Люк снова отчаянно заскучал по матери. – Короче, ты не видел, что на карточках нарисовано? Джордж странно на него посмотрел: – Я же ТЛК, а не ТЛП. Как и ты. Что я мог там увидеть? – Ну да, ну да. – Мне раньше уже показывали карточки Райна, в Принстоне… Я и стал гадать: крест, звезда, волнистые линии. А Присцилла велела не врать. Тогда на следующей карточке я «увидел» ее голые сиськи. Тогда-то она мне и залепила. И меня сразу отвели в комнату. По правде говоря, они без энтузиазма меня расспрашивали. Для галочки, типа. – Может, они ничего особенного и не ждали? – предположил Люк. – Может, ты был вроде контрольного испытуемого? Джордж засмеялся. – Чувак, я здесь ничего не контролирую, ты о чем?! – Ни о чем. Забей. А потом они возвращались? Огоньки эти? Цветные точки. – Нет. – Джордж посерьезнел. – А к тебе возвращаются? – Нет. – Люк порадовался, что Авери далеко. Главное, чтобы он не умел читать мысли на расстоянии. – У меня было что-то типа припадка… так мне показалось… и я почему-то боялся, что точки вернутся. – Не понимаю я это место. – Джордж совсем помрачнел. – Вроде бы правительственное учреждение… Короче, у моей мамы была такая книжка. Называлась «Парапсихология. Реальные истории и мифы». Я ее тоже прочитал. В одной главе рассказывалось про правительственные исследования наших способностей, которые ЦРУ проводило в пятидесятых. Они изучали телепатию, телекинез, предвидение, даже левитацию и телепортацию. Для опытов использовали ЛСД. Какие-то результаты они получили, но… В общем, ничего особенного. – Тут он наклонился и заглянул Люку прямо в глаза – своими голубыми в его зеленые. – Это ж про нас, чувак. «Ничего особенного». Это мы! Думаешь, мы поможем нашей стране добиться мирового господства, двигая взглядом коробки из-под крекеров – причем пустые – или листая страницы книг? – А что, пусть зашлют Авери в Россию, – сказал Люк. – Он им расскажет, что Путин ел на завтрак и какие труселя он носит – плавки или семейные. Джордж наконец улыбнулся. – Насчет родителей… – начал было Люк, но тут на площадку прибежала Калиша и стала спрашивать, кто хочет поиграть в вышибалы. Захотели все. 20 В тот день на долю Люка никаких опытов не выпало, если не считать испытания на прочность кишок – его он снова с треском провалил. Дважды он возвращался к компьютеру и заходил на сайт «Стар трибьюн», но всякий раз давал задний ход, хотя на второй успел краем глаза заметить новостной заголовок – про какого-то психа, который из религиозных соображений задавил на машине кучу людей. Конечно, это было ужасно, однако Люк порадовался, что мир за пределами Института никуда не делся, там по-прежнему что-то происходит. В его комнате тоже кое-что поменялось: компьютер теперь приветствовал Люка, а не Донну. Он сознавал, что рано или поздно ему придется поискать информацию про своих родителей. Теперь-то ему открылся смысл старой пословицы: нет вестей – добрая весть. На следующий день Люка снова повели на уровень C, где лаборант по имени Карлос взял у него три ампулы крови, сделал укол (никакой реакции), а потом велел сходить в туалет и помочиться в баночку, после чего он и еще одна угрюмая смотрительница по имени Вайнона проводили Люка на уровень D. Про Вайнону все говорили, что она злющая, и Люк даже не стал заводить с ней разговор. Он очутился в просторной комнате с огромным – и наверняка супердорогим – аппаратом МРТ посередине. Вроде бы правительственное учреждение, сказал Джордж. Интересно, как добропорядочные налогоплательщики отнеслись бы к такому расходованию бюджетных средств? В стране, граждане которой начинали вопить про Большого Брата даже по таким пустякам, как необходимость носить мотоциклетный шлем или получать лицензию на ношение оружия, ответ мог быть только один: плохо. Возле аппарата их поджидал какой-то незнакомый лаборант, но прежде, чем они с Карлосом запихнули Люка в трубу, в кабинет заскочил доктор Эванс, пощупал ему руку в месте укола, сказал: «Чин чинарем» (что бы это ни значило) – и спросил, не терял ли он сознания и не было ли у него новых припадков. – Нет. – А огоньки? Не возвращались? Быть может, на фоне физической нагрузки, за компьютером или во время тужения в туалете? Это когда… – Я понял. Нет. – Не ври мне, Люк. – Я не вру. Интересно, МРТ может засечь какие-то изменения в его мозгу? Доказать, что он врет? – Ладно, хорошо. – Неправда, ты разочарован, подумал Люк. А я и рад. Эванс чиркнул что-то в блокноте. – Ну, за дело, леди и джентльмены, за дело! С этими словами он выскочил из кабинета, словно белый кролик, опаздывающий на очень важную встречу. Оператор МРТ (с бейджиком «ДЕЙВ» на груди) спросил Люка, не страдает ли тот клаустрофобией. – Полагаю, ты знаешь, что это такое. – Не страдаю, – ответил Люк. – Моя единственная фобия – очутиться взаперти. Дейв производил впечатление серьезного человека: средний рост, очки, обширная лысина. Ни дать ни взять – бухгалтер. Впрочем, Адольф Эйхман тоже был похож на бухгалтера. – Просто… если у тебя клаустрофобия… я могу дать тебе валиум. Это разрешается. – Нет, спасибо. – Я бы на твоем месте принял, – сказал Карлос. – Лежать придется долго, а с валиумом всяко поприятней. Может, даже поспишь… Только имей в виду, что будет шумно. Грохот и стук. Люк это знал. МРТ ему никогда не делали, зато он видел немало телесериалов про врачей. – Я пас. После обеда (еду принесла Глэдис) он все же принял таблетку валиума – отчасти от любопытства, но главным образом – от скуки. Его уже три раза засовывали в аппарат, и впереди было еще три захода. Люк даже не стал спрашивать, что они ищут или надеются найти. Все равно ответ будет только один: Не твое собачье дело. Может, они и сами толком не знают. Валиум погрузил Люка в легкую и приятную эйфорию, а во время последнего захода он даже немного вздремнул – несмотря на грохот работающего аппарата МРТ. Когда пришла Вайнона, действие валиума прекратилось, и Люк чувствовал только странное отупение. Она сунула руку в карман и достала пригоршню жетонов. Когда Люк их забирал, один упал и покатился по полу. – Поднимай, растяпа. Люк подобрал жетончик. – У тебя был тяжелый день, – сказала она. И даже улыбнулась. – Можешь сходить к автоматам и что-нибудь выпить. Расслабиться. Рекомендую «Харвис Бристоль крим». У Вайноны вполне мог быть ребенок возраста Люка. А то и два. Интересно, им она тоже дает такие рекомендации? Ох, у тебя был тяжелый день, много уроков – глотни винца, а уж потом сядешь за домашку… Люк даже хотел так сказать – ну, подумаешь, пощечину залепит, вот только… – …какой смысл? – Хм? – Вайнона нахмурилась. – Ты про что? – Про все, – ответил Люк. – Про все на свете, Винни. Пить не хотелось – ни «Харвис Бристоль крим», ни «Твистед ти», ни «Стамп Джамп Гренаш» (Джон Китс, наверное, что-то такое имел в виду, когда писал про «имя нежное, как бледный месяц на исходе ночи»). – Советую тебе не умничать, Люк. – Буду стараться. Он сунул жетоны себе в карман – целых девять штук. Три он отдаст Авери и по три – каждой из близняшек Уилкокс. На конфеты им хватит, а вот на всякую дрянь уже нет. Самому Люку хотелось только нормальной еды – белков и углеводов, да побольше. Плевать, чем сегодня кормят в столовой, лишь бы добавки дали. 21 На следующее утро Джо и Хадад снова отвели его на уровень С и напоили взвесью сульфата бария. Тони стоял рядом с шокером наготове – вдруг Люк заартачится. Когда он выпил все до капли, его отвели в кабинку размером с придорожный туалет и просветили рентгеном. Эта часть процедуры прошла нормально, однако на выходе из кабинки Люку резко скрутило живот. – Не смей блевать на пол, – предостерег Тони. – Если тошнит, вон там в углу есть раковина. Поздно. Непереваренный завтрак Люка вылетел наружу вместе с бариевым пюре. – Вот дерьмо, – выругался Тони. – Пол мыть сам будешь. И чтоб до блеска, понял? – Я могу убрать, – предложил Хадад. – Хрен тебе. – Тони не посмотрел на него и даже голоса не повысил, но Хадад все равно вздрогнул. – Можешь принести ведро и швабру. Остальное сделает Люк. Хадад принес все необходимое для уборки. Люк умудрился наполнить ведро из крана в углу, однако его по-прежнему мутило, а руки дрожали: он при всем желании не смог бы опустить ведро на пол, не расплескав мыльную воду. Джо пришел ему на помощь, шепнув на ухо: «Держись, парень!» – Дай ему швабру, – распорядился Тони, и Люк понял – опять новое чутье подсказало, – что тот получает удовольствие от происходящего. Люк помыл пол. Тони работу не принял – велел все переделать. Живот у Люка больше не крутило, и на сей раз он сумел самостоятельно поднять и опустить ведро. Хадад и Джо сидели неподалеку и оживленно обсуждали шансы «Янкиз» и «Сан-Диего падрес» – своих любимых команд, видимо, – на победу в предстоящем турнире.