Верные ехали на запад по шоссе I-80, направляясь к городку в горах Колорадо, где собирались провести лето (если, конечно, не подвернется случай собрать хороший урожай пара где-нибудь поблизости). Папаша Ворон путешествовал на переднем сиденье рядом с Розой в ее «Эрскрузере». Его собственный «Аффинити Кантри Коуч» пока что вел Джимми Арифмометр, гениальный бухгалтер Верных. Розино спутниковое радио было настроено на станцию «Аутло Кантри» и сейчас играло песню Хэнка-младшего «Нагружусь и отправлюсь к чертям». Песня была хорошая, и Ворон дождался ее конца, прежде чем нажать клавишу «ВЫКЛ». — Ты сказала, что мы поговорим потом. «Потом» уже наступило. Что там произошло? — На нас смотрели, — ответила Роза. — Серьезно? Ворон поднял брови. Он получил от Тревора столько же пара, сколько все остальные, но не выглядел моложе. Он редко молодел после еды. С другой стороны, он и редко выглядел старше между трапезами, если только перерыв не был слишком большим. Роза считала, что это выгодная сделка. Наверно, что-то генетическое. Если, конечно, у них все еще оставались гены. Орех был почти уверен, что да. — Пароход, ты имеешь в виду? Она кивнула. Шоссе лентой разворачивалось перед ними под небом, светло-голубым, как линялые джинсы, и усеянным кучевыми облаками. — Много пара? — О да. Полно. — Далеко отсюда? — На Восточном побережье. Наверное. — Ты хочешь сказать, что кто-то смотрел на нас с расстояния… сколько там будет, тысячи полторы миль? — А может, даже больше. Может, из каких-нибудь канадских ебеней. — Мальчик или девочка? — Наверно, девочка, но она слишком быстро мелькнула. Максимум три секунды. А это имеет значение? Никакого. — Сколько канистр может заполнить ребенок, у которого в котле столько пара? — Трудно сказать. Не меньше трех. На этот раз цифру занизила Роза. Она предполагала, что в неизвестной зрительнице (если это девочка) хватит пара на десяток канистр, а то и дюжину. Ее присутствие было кратким, но за ним угадывалась мощь. Зрительница увидела, что они делают, и ее ужас был достаточно силен, чтобы руки Розы замерли, и она на секунду почувствовала негодование. Это чувство, конечно, принадлежало не ей — потрошение лоха вызывало у нее не больше негодования, чем потрошение оленя. Это был некий экстрасенсорный рикошет. — Может, развернемся? — предложил Ворон. — Возьмем ее, пока есть что брать. — Нет. Я думаю, она все еще набирает силу. Дадим ей еще дозреть. — Ты это знаешь или просто чувствуешь? Роза повертела кистью в воздухе — «и то и другое». — И ты считаешь, что на основании интуиции стоит рискнуть тем, что ее собьет машина или утащит какой-нибудь маньяк-педофил? — сказал Ворон без тени иронии. — А лейкемия или еще какой-нибудь рак? Они все этому подвержены, ты же знаешь. — Если спросишь Джимми Арифмометра, он тебе скажет, что страховые таблицы смертности говорят в пользу риска. Роза улыбнулась и погладила его по колену. — Ты слишком много переживаешь, Папаша. Мы поедем в Сайдвиндер, как и планировали, а потом во Флориду на пару месяцев. Барри и Дедуля Флик думают, что в этом году может быть много ураганов. Ворон скривился. — Это все равно что в помойке рыться. — Возможно, но иногда в этих помойках встречаются вкусные объедки. И питательные. Простить себе не могу, что мы пропустили тот торнадо в Джоплине. Но, конечно, внезапную бурю предсказать труднее. — Эта девочка… Она нас видела. — Да. — И видела, что мы делаем. — Дальше что, Ворон? — Она может нас сдать? — Дорогой мой, если ей больше одиннадцати лет, я съем свою шляпу. — Роза похлопала по ней для выразительности. — Ее родители скорей всего не знают, что она собой представляет и что может делать. А если и знают, то скорей всего преуменьшают, чтобы не пришлось слишком много об этом думать. — Они могут отправить ее к психиатру, и тот выпишет таблетки, — сказал Ворон. — Это заглушит ее силу, и девчонку будет труднее найти. Роза улыбнулась. — Если я все правильно оценила — а я в этом почти уверена, то глушить ее паксилом будет все равно что закрывать прожектор целлофаном. Мы ее найдем, когда придет время. Не волнуйся. — Как скажешь. Ты — босс. — Верно, лапушка. На этот раз она не стала хлопать Ворона по колену, а сжала его хозяйство. — Сегодня ночуем в Омахе? Гостиница «Ла Квинта». Я забронировал весь дальний конец второго этажа. — Хорошо. Я собираюсь покататься на тебе как на американских горках. — Посмотрим, кто на ком покатается, — сказал Ворон. После этого парнишки, Тревора, он был в игривом настроении. Как и Роза. Как и все они. Он снова включил радио. «Кросс Канэдиан Рагвид» пели про оклахомских парней, которые не умеют сворачивать косяки. Верные катили на запад. 3 В АА были и добрые кураторы, и злые, а были и такие, как Кейси Кингсли, которые не давали своим подопечным ни малейшего спуску. В самом начале сотрудничества Кейси приказал Дэну посетить девяносто собраний подряд и звонить ему каждое утро в семь часов. Когда Дэн отходил на все девяносто собраний, ему разрешили больше по утрам не звонить. Теперь он встречался с Кингсли за кофе в кафе «Санспот» трижды в неделю. Когда июльским днем 2011 года Дэн вошел в кафе, Кейси сидел за отдельным столиком, и хотя Кингсли пока что не собирался уходить на пенсию, Дэну его давнишний куратор АА (и первый работодатель в Нью-Гэмпшире) показался очень старым. Он почти облысел, а при ходьбе сильно хромал. Нужно было заменять тазобедренный сустав, но Кингсли то и дело откладывал операцию. Дэн поздоровался, сел, сложил руки и приготовился к чтению Катехизиса, как это называл Кейси. — Сегодня ты трезв, Дэнно? — Да. — Чему ты обязан чудом воздержания? Дэн продекламировал: — Программе Анонимных Алкоголиков и Богу, как я его понимаю. Ну, и мой куратор немного помог. — Комплимент прекрасный, но не вешай мне лапшу на уши, если не хочешь, чтобы я тебе навешал. Подошла Пэтти Нойес с кофейником и сама налила Дэну чашку. — Как поживаешь, красавчик? Дэн одарил ее широкой улыбкой: — Хорошо. Она взъерошила ему волосы и пошла обратно за стойку, покачивая бедрами чуть больше обычного. Мужчины, как положено, проводили взглядами соблазнительный маятник, потом Кейси вновь посмотрел на Дэна. — Ну и как у тебя с этим пониманием Бога? — Ни шатко, ни валко, — ответил Дэн. — Начинаю подозревать, что на это уйдет вся жизнь. — Но по утрам ты просишь его помочь тебе удержаться от выпивки? — Да. — На коленях? — Да. — И благодаришь по вечерам? — Да, и тоже на коленях. — Почему? — Потому что я не должен забывать, что на колени меня поставила выпивка, — ответил Дэн.