– Да, я поеду. Возможно, мистер Болтон знает что-то, что нам очень пригодится. Если мы сумеем задать правильные вопросы. Хоуи спросил: – А ты, Билл? Хочешь поехать с нами? Сэмюэлс слабо улыбнулся, покачал головой и поднялся из-за стола. – Это все интересно, в каком-то безумном смысле, но дело закрыто. Я позвоню в полицию Огайо, однако на этом мое участие в данном мероприятии завершится. Миссис Мейтленд, примите мои соболезнования. Я сожалею о вашей утрате. – Еще бы ты не сожалел, – сказала Марси. Сэмюэлс поморщился, но продолжил: – Мисс Гибни, это было потрясающе. Я восхищен вашей работой и вашим усердием. Ваши доводы на удивление убедительны. Вам надо писать фантастические романы, и я говорю это без всякой иронии. Но сейчас я поеду домой, возьму из холодильника бутылочку пива и постараюсь забыть это дело, как страшный сон. Он подхватил свой портфель и направился к выходу. Хохолок у него на макушке качался, словно грозящий палец. Когда Сэмюэлс вышел за дверь, Хоуи объявил, что сейчас же займется приготовлениями к поездке. – Я забронирую нам самолет местных авиалиний. Пилоты знают ближайшую взлетно-посадочную полосу. Также я арендую машину. Поскольку нас всего четверо, думаю, обойдемся седаном или маленьким внедорожником. – Придержите мне место, – попросил Юн. – На всякий случай. Вдруг все же получится перенести заседания. – Конечно. Алек Пелли предложил: – Надо сегодня же позвонить мистеру Болтону и сказать, чтобы ждал гостей. Юн поднял руку: – Я ему позвоню. – Главное, чтобы он понял, что его никто ни в чем не обвиняет, – сказал Хоуи. – Как-то не хочется, чтобы он пустился в бега. – Позвони мне, когда поговоришь с Болтоном, – попросил Юна Ральф. – В любое время, даже поздно ночью. Мне интересна его реакция. – Мне тоже, – сообщила Дженни. – И скажите ему, чтобы был осторожнее, – добавила Холли. – Потому что, если я права, он следующий. 12 Ральф и остальные вышли из офиса Хоуи Голда, когда на улице было уже темно. Хоуи задержался у себя в кабинете и занялся приготовлениями к завтрашней поездке. Алек остался с ним. Интересно, подумал Ральф, о чем они говорят наедине? – Мисс Гибни, где вы остановились? – спросила Дженни. – В мотеле «Флинт-Люкс». Я забронировала себе номер. – Ой, только не в «Люксе», – сказала Дженни. – Это такая дыра! Единственный люкс в этом «Люксе» – только в названии. Холли, похоже, пришла в замешательство. – Ну, здесь же есть и другие гостиницы… – Можете остановиться у нас, – предложил Ральф, опередив Дженни и надеясь, что это рвение зачтется ему в дальнейшем. Видит бог, несколько очков ему точно не повредят. Холли не знала, что на это ответить. Она всегда чувствовала себя неуютно в чужих домах. Она чувствовала себя неуютно даже в доме своего детства, когда ездила к маме раз в квартал, исполняя дочерний долг. Она знала, что в доме этих незнакомых людей она очень долго не сможет заснуть и проснется еще до рассвета, вслушиваясь в непривычные скрипы, и шорохи, и приглушенные голоса Андерсонов, которые наверняка будут ее обсуждать… да, почти наверняка. А если ей ночью захочется в туалет, она будет мучиться мыслью, что хозяева ее услышат. К тому же ей надо выспаться. Встреча в офисе Хоуи Голда оказалась достаточно напряженной, и постоянный отпор со стороны скептически настроенного детектива Андерсона был хоть и понятен, но весьма утомителен. Но было одно «но», как сказал бы Билл Ходжес. Было одно «но». Неверие Андерсона и было этим «но». Вот почему ей придется принять приглашение. – Спасибо, это очень любезно. Но сначала мне нужно кое-что сделать. Это не займет много времени. Дайте мне адрес, и мой навигатор меня приведет. – Я могу вам помочь? – спросил Ральф. – Если вам нужна помощь, я с радостью… – Нет, спасибо. Я справлюсь сама. – Она пожала Юну руку. – Все-таки постарайтесь поехать с нами, лейтенант Сабло. Я уверена, вам самому этого хочется. Юн улыбнулся: – Еще бы! Но как сказал поэт… должен я вернуться в срок. Марси Мейтленд стояла в стороне совсем одна и прижимала сумку к животу с совершенно потерянным видом. Дженни решительно подошла к ней. Ральф наблюдал, как Марси сначала вся напряглась, словно в испуге, а потом позволила себя обнять. И даже сама – после короткой заминки – обняла Дженни. Марси была похожа на растерянного усталого ребенка. Когда женщины разомкнули объятия, оказалось, что обе плачут. – Я очень сочувствую твоему горю, – сказала Дженни. – Спасибо. – Если я могу что-нибудь для тебя сделать, для тебя и для девочек… – Ты, наверное, нет. А он – да. – Марси повернулась к Ральфу, и хотя слезы по-прежнему текли из глаз, ее взгляд был жестким и холодным. – Найди этого чужака. Не дай ему скрыться лишь потому, что ты в него не веришь. Сможешь? – Я не знаю, – ответил Ральф. – Но я постараюсь. Марси больше ничего не сказала. Она оперлась на руку Юна Сабло, и он проводил ее до машины. 13 На расстоянии в полквартала от офиса Голда стояла у давно закрывшегося «Вулворта» машина Джека Хоскинса. Прихлебывая из фляжки, Джек наблюдал за группой людей на тротуаре. Знакомые все лица. Только одна незнакомая тощая женщина в деловом брючном костюме. Короткая стрижка. Седая челка немного неровная, как будто она стригла себя сама. У нее на плече висела большая дорожная сумка, куда запросто влез бы немалых размеров радиоприемник. Женщина наблюдала, как Сабло, латинос из полиции штата, галантно провожает миссис Мейтленд к ее машине. Потом незнакомка уселась в свою машину, невзрачную и неприметную, наверняка взятую в пункте проката в аэропорту. На мгновение Хоскинс задумался, не проследить ли за ней, но решил держаться первоначального плана и проследить за Андерсонами. В конце концов, он приперся сюда из-за Ральфа, а, как говорится, кто девчонку танцует, тот и ведет ее домой. К тому же за Ральфом стоит понаблюдать. Хоскинсу он никогда не нравился, а после той гадостной характеристики из двух слов (Мнения нет, написал Ральф… как будто его дерьмо не пахло) Джек его возненавидел. Он ужасно обрадовался, когда Андерсон лажанулся с арестом Мейтленда, и его вовсе не удивило, что этот самодовольный ханжа теперь лезет туда, куда лезть не стоит. Например, в закрытое дело. Джек потрогал шею, поморщился и завел двигатель. Подумал, что, наверное, можно будет вернуться домой, когда он убедится, что Андерсоны тоже добрались до дома, но потом рассудил, что лучше все-таки припарковаться где-нибудь неподалеку и понаблюдать. На всякий случай. Если ему вдруг приспичит поссать, у него есть пустая пластиковая бутылка. Может, он даже немного подремлет в машине, если боль в шее позволит заснуть. Ему уже доводилось ночевать в машине, и неоднократно, с тех пор, как от него ушла жена. Джек не знал, что будет дальше, но основную задачу он представлял четко: помешать Андерсону. В чем именно надо ему помешать, он не знал. В чем-то, связанном с мальчиком Питерсоном. И старым амбаром в области Каннинг. Пока что этого было достаточно. И – если забыть на минутку о жгучем ожоге, если забыть о вероятном раке кожи – его начинало мучить любопытство. Он был уверен, что когда придет время действовать, ему подскажут, что надо делать. 14 С помощью приложения-навигатора Холли быстро нашла местный «Уолмарт». Она любила «Уолмарты», любила их огромные пространства, их анонимность. Здесь покупатели не таращились друг на друга, как в других магазинах; каждый словно был заключен в герметичную капсулу, покупая одежду, видеоигры или огромные упаковки туалетной бумаги. И здесь даже не требовалось общаться с кассиром: все «Уолмарты» были оборудованы кассами самообслуживания. Холли всегда пользовалась только ими. С покупками она управилась быстро, потому что пришла за конкретными вещами и точно знала, где их найти. Она начала с КАНЦЕЛЯРСКИХ ТОВАРОВ, потом зашла в МУЖСКУЮ ОДЕЖДУ и наконец – в ТОВАРЫ ДЛЯ АВТОЛЮБИТЕЛЕЙ. Расплатившись в кассе самообслуживания, она аккуратно убрала чек в кошелек. Это были рабочие расходы, и она ожидала, что их возместят. Если она доживет до расчетов. Она почему-то не сомневалась (знаменитая интуиция Холли, как однажды выразился Билл), что вероятность остаться в живых напрямую зависела от Ральфа Андерсона – который во многом был похож на Билла, а во многом совсем не похож, – от того, сможет ли он преодолеть свои внутренние разногласия. Она вернулась к машине и поехала к Андерсонам. Но прежде чем вырулить со стоянки, мысленно помолилась. За них всех. 15 Как только Ральф с Дженни вошли в дом, у Ральфа зазвонил мобильный. Это был Юн. Он раздобыл мэрисвиллский номер Любы Болтон у Джона Зеллмана, владельца клуба «Джентльмены, для вас», и дозвонился до Клода без всяких проблем. – Что ты ему сказал? – спросил Ральф. – Все, о чем мы договаривались у Хоуи. Что нам надо срочно с ним поговорить, потому что у нас есть сомнения в виновности Терри Мейтленда. Что самого Болтона никто ни в чем не обвиняет и что люди, которые приедут к нему, действуют исключительно как частные лица и по частной инициативе. Он спросил, будешь ли среди них ты. Я сказал, да. Надеюсь, ты не против. Он был не против, как мне показалось. – Я тоже не против. – Дженни уже поднялась наверх, и Ральф услышал, как звякнул, включившись, домашний компьютер. – Что еще? – Я сказал, что, возможно, Мейтленда подставили и что у нас есть основания полагать, что Болтона тоже могут подставить. Особенно если учесть его криминальное прошлое. – Как он на это отреагировал? – Нормально. Не напрягся, не стал оправдываться. Но потом он сказал кое-что интересное. Спросил, уверен ли я, что это точно был Терри Мейтленд. Тот человек, которого он видел в клубе в день убийства Питерсона. – Он так сказал? Почему? – Потому что Мейтленд вел себя странно. Как будто они незнакомы. И когда Болтон спросил, как настрой у бейсбольной команды, Мейтленд отделался общими фразами. Без всяких подробностей, хотя его команде предстояло играть в полуфинале Городской молодежной лиги. Еще он сказал, что у Мейтленда были слишком уж модные кроссовки. «Из тех, на которые копят детишки, чтобы косить под крутых рэперов» – так он выразился. И еще он сказал, что никогда раньше не видел, чтобы Мейтленд такое носил. – Это те самые кроссовки, которые нашли в амбаре? – У нас нет доказательств, но я уверен, что да.