11 Ровно в пять часов вечера машина техасского дорожного патруля подъехала к дому номер 2 по Рурал-Стар-рут и свернула на дорожку у почтового ящика 397. Люба Болтон сидела на крыльце с сигаретой в руке. Рядом с ее креслом-качалкой стояла тележка с кислородным баллоном. – Клод! – хрипло крикнула Люба. – У нас гости! Дорожный патруль! Иди сюда! Узнай, что ему нужно! Клод был на заднем дворе: снимал с веревок белье и аккуратно складывал в плетеную корзину. Мамина стиральная машина работала нормально, но сушилка приказала долго жить перед самым приездом Клода, а маме было тяжеловато развешивать постиранное белье – она сразу же задыхалась. Клод собирался купить ей новую сушилку, но все откладывал. А теперь к ним пожаловала полиция, если мама не ошибалась. И, наверное, не ошибалась. У нее было много проблем со здоровьем, но на зрение она не жаловалась никогда. Клод обошел дом и увидел высокого полицейского, выходившего из черно-белого патрульного джипа. На дверце машины красовалась золотая эмблема полиции Техаса, и Клод внутренне напрягся. Он уже очень давно не совершал ничего такого, за что его можно было бы арестовать, но напряжение так и осталось на уровне рефлекса. Он запустил руку в карман и прикоснулся к своему медальону шестилетнего членства в группе анонимных наркоманов, как часто делал в минуты стресса, сам того не осознавая. Патрульный снял темные очки и убрал их в нагрудный карман. Люба Болтон попыталась встать с кресла. – Нет, мэм, не вставайте, – сказал патрульный. – Я того не стою. Она хрипло засмеялась и села на место. – Какой вежливый молодой человек! Как вас зовут, офицер? – Сайп, мэм. Младший сержант Оуэн Сайп. Рад познакомиться. Он пожал ей руку – ту, в которой не было сигареты, – щадя распухшие старческие суставы. – Взаимно, сэр. А это мой сын, Клод. Приехал ко мне из Флинт-Сити, помочь по хозяйству. Сайп повернулся к Клоду, который отпустил свой медальон и протянул руку. – Рад познакомиться, мистер Болтон. – Сайп на миг задержал руку Клода в своей руке. – Я смотрю, у вас татуировка. Надпись со смыслом? – Нужно видеть два слова, и тогда будет смысл, – сказал Клод и вытянул перед собой вторую руку. – Я сам их набил. Когда сидел в тюрьме. Хотя вы, наверное, в курсе, раз приехали сюда. – «НЕМОГУ» и «НАДО», – прочитал Сайп, пропустив мимо ушей последнее замечание Клода. – Таких надписей я не видел больше ни у кого. – В этих надписях целая история, – сказал Клод, – и я всегда пользуюсь случаем ее рассказать. Это история моего исправления. Я завязал с наркотой, но это было непросто. Очень непросто. Я начал ходить на собрания анонимных наркоманов и анонимных алкоголиков еще в тюрьме. Поначалу – только из-за того, что там давали пончики из «Криспи крим», но постепенно меня проняло. Любой наркоман знает о себе две вещи: ему надо завязать, но завязать он не может. Или можно сказать по-другому: ему нужна наркота, но дальше так продолжаться не может. Это как узел в сознании, в голове. Его нельзя развязать и нельзя разрубить, поэтому надо оставить его позади и идти дальше. Это возможно, главное – выбрать правильное надо и правильное не могу. – Ясно, – сказал Сайп. – Получается вроде притчи, да? – Он больше не пьет и не употребляет наркотики, – сообщила Люба из своего кресла-качалки. – Он даже не курит эту дрянь. – Она швырнула окурок на землю. – Он хороший мальчик. – Никто и не думает, что вы сделали что-то плохое. Я приехал совсем по другому поводу, – сказал Сайп, и Клод немного расслабился. Совсем чуть-чуть. Не стоит слишком уж расслабляться, когда к тебе в дом неожиданно заявляется полицейский. – Нам позвонили из Флинт-Сити. Как я понял, они закрывают какое-то дело и им нужно проверить какие-то данные о человеке по имени Терри Мейтленд. Сайп достал из кармана телефон, развернул фотографию на весь экран и показал ее Клоду: – Это та самая пряжка, что была на ремне у Мейтленда в тот вечер, когда вы его видели? И не спрашивайте у меня, что это значит, потому что я сам не знаю. Мне поручили узнать, вот я и приехал узнать. На самом деле Сайпу поручили узнать совершенно другое, но, передавая ему просьбу Ральфа Андерсона, капитан Гораций Кинни особо подчеркнул, что встреча должна проходить в дружеской обстановке, чтобы ни у кого не возникло никаких подозрений. Клод рассмотрел фотографию и вернул телефон Сайпу. – Я не уверен на сто процентов – прошло немало времени, – но вообще да. Похожа. – Большое спасибо. Спасибо вам обоим. – Сайп убрал телефон в карман и развернулся, чтобы уйти. – И вы проделали такой путь, чтобы задать мне один-единственный вопрос? – спросил Клод. – Если вкратце, то да. Видимо, кому-то не терпится закрыть дело. Спасибо, что уделили мне время. Я передам информацию начальству на обратном пути в Остин. – Путь неблизкий, офицер, – сказала Люба. – Может быть, зайдете в дом, выпьете сладкого чаю? Чай из пакетиков, но неплохой. – Зайти не смогу, потому что хочу вернуться домой еще засветло, но с удовольствием выпью чай прямо здесь, если вы не возражаете. – Конечно, не возражаем. Клод, пожалуйста, принеси этому милому юноше стаканчик чая. – Только маленький стаканчик, – попросил Сайп и показал, насколько маленький, чуть раздвинув большой и указательный пальцы. – Два глоточка, и мне надо ехать. Клод ушел в дом. Сайп остался стоять у крыльца, глядя на добродушное морщинистое лицо Любы Болтон. – Как я понимаю, у вас очень заботливый сын. – Без него я бы пропала, – ответила Люба. – Он присылает мне деньги два раза в месяц и приезжает, когда есть возможность. Хочет, чтобы я переехала в дом престарелых в Остине, и я, в общем, не против. Я бы прямо сейчас переехала, если бы у него были деньги, чтобы это устроить. Но сейчас у него таких денег нет. Клод – замечательный сын, офицер Сайп. В юности он попортил мне нервы, но теперь исправился. – Да, я слышал, – сказал Сайп. – А он вас возил в «Большую семерку» тут неподалеку? Там готовят отменные завтраки. – Я как-то не доверяю придорожным кафе, – сообщила она, выуживая из кармана халата пачку сигарет. – Помню, в семьдесят четвертом я отравилась в одном придорожном кафе у Абилина и чуть не отправилась на тот свет. Когда Клод приезжает, он стряпает сам. Он, конечно, не Эмерил Лагасси, но готовит неплохо. Отличает кастрюлю от сковородки. Никогда не сжигает бекон. – Она прикурила и подмигнула Сайпу. Тот улыбнулся, очень надеясь, что у ее кислородного баллона крепкий вентиль и что она не взорвет их обоих к чертям собачьим. – Наверное, он и сегодня приготовил вам завтрак, – сказал Сайп. – Да, приготовил. Кофе, тост и яичница на сливочном масле, как я люблю. – Обычно вы рано встаете, мэм? Я спрашиваю потому, что у вас кислородный баллон… – Мы с Клодом оба ранние пташки. Встаем вместе с солнцем. Клод вернулся с подносом, на котором стояли три стакана с холодным чаем, два больших и один маленький. Оуэн Сайп выпил свой чай в два глотка, причмокнул губами и сказал, что ему надо ехать. Клод присел на верхнюю ступеньку крыльца и нахмурился, наблюдая, как патрульный джип выруливает с их подъездной дорожки на улицу. – Видишь, какие они любезные, когда ты не сделал ничего плохого? – сказала Люба. – Ага, – кивнул Клод. – Подумать только! Человек проделал такой долгий путь, чтобы спросить про какую-то пряжку! – Он не за этим сюда приезжал, мам. – Да? А зачем? – Я не знаю, но точно не из-за пряжки. – Клод поставил стакан на ступеньку и посмотрел на свои руки. На слова «НЕМОГУ» и «НАДО», на узел, который наконец оставил позади. Он резко поднялся на ноги. – Пойду сниму оставшееся белье. А потом съезжу к Джорджу, спрошу, не нужна ли ему помощь. Он собирался перестилать крышу. – Ты хороший мальчик, Клод, – сказала Люба со слезами на глазах. Клод был тронут. – Иди сюда, обними маму. – Да, мэм, – ответил Клод и обнял маму. 12 Ральф и Дженни уже собрались ехать на встречу в офисе Хоуи Голда, когда у Ральфа зазвонил мобильный. Это был Гораций Кинни. Пока Ральф с ним говорил, Дженни успела надеть сережки и переобуться для выхода. – Спасибо, Гораций. Я твой должник, – сказал Ральф и завершил разговор. Дженни с нетерпением обернулась к нему: – Ну что? – Гораций отправил патрульного к дому Болтонов в Мэрисвилле. У него была история для прикрытия, но вообще ему надо было узнать… – Я знаю, что ему надо было узнать. – Ну да. По словам миссис Болтон, сегодня Клод приготовил ей завтрак около шести утра. Если ты видела Болтона у нас в доме в четыре утра… – Я посмотрела на часы, когда пошла в туалет, – сказала Дженни. – Было шесть минут пятого. – Я проверил по электронным картам. От Флинт-Сити до Мэрисвилла – четыреста тридцать миль. Он не мог доехать отсюда до дома к шести утра. – Если его мать не солгала, – заметила Дженни, но без особой уверенности. – Сайп – патрульный, которого Гораций отправил к Болтонам, – сказал, что ему это показалось правдой. Сказал, что почувствовал бы ложь. – Значит, опять повторяется история с Терри, – заявила она. – Человек находится в двух местах одновременно. Потому что он был у нас в доме, Ральф. Он здесь был. Прежде чем Ральф нашелся с ответом, раздался звонок в дверь. Ральф быстро надел пиджак, чтобы прикрыть кобуру на поясе, и спустился в прихожую. На крыльце стоял окружной прокурор Билл Сэмюэлс, совсем не похожий на себя в простой синей футболке и джинсах. – Ховард мне позвонил. Сказал, что у вас намечается совещание. «Неформальная встреча по делу Мейтленда», так он это назвал. Он пригласил меня. Я подумал, мы можем поехать вместе. Если ты не возражаешь. – Я не возражаю, – ответил Ральф. – Только послушай, Билл… Ты кому-то об этом рассказывал? Шефу Геллеру? Шерифу Дулину? – Я никому ничего не рассказывал. Я, конечно, не гений, но и не совсем идиот. Дженни вышла в прихожую, на ходу проверяя сумочку. – Привет, Билл. Не ожидала тебя здесь увидеть. Сэмюэлс невесело улыбнулся: