МАЙК сидит на стуле, который подтащил к камере. ЛИГОНЕ – на койке, спиной к стене, расставив колени. Они смотрят друг на друга сквозь решетку. На заднем плане ДЖЕК КАРВЕР стоит у письменного стола, наблюдает за ними. МАЙК. Где твоя трость? (ЛИГОНЕ не отвечает.) У тебя была трость, я знаю. Где она? (ЛИГОНЕ не отвечает.) И как ты попал на остров Литл-Толл? (Нет ответа. МАЙК поднимает полароидную фотографию с посланием, написанным над дверью в прихожую МАРТЫ.) «Дайте то, что мне нужно, и я уйду». Ты это написал? Ты написал, так? (Нет ответа.) Так чего же ты хочешь? (Нет ответа… но глаза арестованного блестят. Губы расходятся в леденящей кровь улыбке, обнажая кончики зубов. МАЙК ждет, но это все.) Андре Лигоне. Как я понимаю, ты француз. На острове много людей с французскими корнями. Сен-Пьеры… Робишо… Биссонеты… (Нет ответа.) Что случилось с Питером Годсо? Ты как-то приложил к этому руку? Откуда ты узнал, что он на своем складе торговал травкой? Если допустить, что торговал? ЛИГОНЕ. Я много чего знаю, констебль. Я знаю, к примеру, что, обучаясь в Университете Мэна и рискуя остаться без стипендии из-за двойки по химии на втором году обучения, ты смошенничал на внутрисеместровом экзамене. Об этом не знает даже твоя жена, верно? МАЙК потрясен. Он не хочет, чтобы ЛИГОНЕ это видел, но ничего не может с собой поделать. МАЙК. Я не знаю, где ты берешь свою информацию, Лигоне, но тут ты ошибся. Я приготовил шпаргалку и собирался ею воспользоваться, но выбросил ее в последнюю минуту. ЛИГОНЕ. Уверен, что за долгие годы ты убедил в этом и себя… но теперь-то мы оба знаем правду. Тебе нужно как-нибудь рассказать об этом Ральфи. Думаю, получится отличная история на сон грядущий. «Как папуля смог доучиться в колледже». (Переводит взгляд на ДЖЕКА.) А вот ты никогда не мухлевал на экзамене в колледже, верно? Потому что никогда не учился в колледже, а в старших классах никто не обращал внимания на твои двойки. (ДЖЕК смотрит на него, широко раскрыв глаза.) Но тебя все равно могут посадить в тюрьму за насилие… если поймают. В прошлом году тебе повезло, правда? Тебе, Люсьену Фурнье и Алексу Хейберу. Счастливчики! ДЖЕК. Заткнись! ЛИГОНЕ. Этот парень просто вам не понравился, верно? Шепелявил, да еще эти светлые волосы, вьющиеся, как у девчонки… не говоря о его походке… Однако трое на одного, да еще с бильярдными киями… Как-то неспортивно… ЛИГОНЕ неодобрительно цокает языком. ДЖЕК делает шаг к камере, его кулаки сжимаются. ДЖЕК. Я предупреждаю тебя, мистер! ЛИГОНЕ (улыбается). Тот парень остался без глаза… Как тебе это? Можешь съездить и посмотреть сам. Он живет в Льюистоне. Носит повязку с узором пейсли, которую сделала ему сестра. Плакать тем глазом он не может, потому что от слезного протока ничего не осталось. Он допоздна лежит в кровати без сна, слушает шум автомобилей, проезжающих по Лиссабонской улице, и музыкальные группы, играющие в различных барах, которые могут исполнить что угодно, на уровне «Луи-Луи» или «Держись, Слупи». Он молится святому Андрею, просит вернуть ему левый глаз. Он больше не может водить автомобиль. Лишился пространственного зрения. Такое случается, если становишься одноглазым. Он даже не может долго читать, потому что начинает болеть голова. Но женоподобная походка у него осталась… И пришепетывание… И вам понравилось, как выглядели его волосы, локонами обрамлявшие лицо. Хотя друг другу вы в этом не признались, верно? Вас они возбуждали. Вы задавались вопросом, каково зарыться в них руками… ДЖЕК хватает со стола револьвер и нацеливает на камеру. ДЖЕК. Заткнись, а не то я тебя заткну, клянусь! МАЙК. Джек, положи на место! ЛИГОНЕ не шевелится, но его лицо будто начинает светиться темным светом. Тут не нужны контактные линзы или спецэффекты, все достигается мимикой. Лицо становится злобным… полным ненависти… властным. ЛИГОНЕ. Это еще одна история на сон грядущий, когда за окном бушует непогода. Я вижу тебя в кровати, ты обнимаешь за плечи своего мальчугана. «Бастер, папуля хочет рассказать тебе, как он бильярдным кием вышиб глаз одному противному гомику, потому что…» ДЖЕК нажимает спусковой крючок. МАЙК валится со стула, на котором сидел. Издает крик боли. ЛИГОНЕ не шевельнулся, а вот МАЙК теперь на полу, лицом вниз. ЗАТЕМНЕНИЕ. КОНЕЦ ПЕРВОГО АКТА Акт второй 49. ЭКСТЕРЬЕР: УНИВЕРМАГ. ВЕЧЕР. Буря ревет, быстро падает густой снег, магазин похож на призрак. ЗВУК: что-то ломается с треском и скрежетом. Падает дерево. Пикап ГОДСО не задевает, но сминает капот маленького автомобиля МОЛЛИ и сносит один конец ограждения крыльца. ДЖЕК (закадровый голос). Майк! Майк, ты в порядке? 50. ИНТЕРЬЕР: ОФИС КОНСТЕБЛЯ. ВЕЧЕР. МАЙК поднимается на колени. Правой рукой держится за левый бицепс, между пальцев сочится кровь. ДЖЕК терзается угрызениями совести и ужасом от того, что сделал… или почти сделал. Он бросает револьвер на стол и бежит к МАЙКУ. Тот поднимается. ДЖЕК (лепечет). Майк, извини… Я не хотел… Ты в… МАЙК резко отталкивает его. МАЙК. Держись от него подальше. Я же сказал! Но МАЙК толкнул его не по этой причине. МАЙК толкнул ДЖЕКА, потому что тот повел себя как идиот, и ДЖЕК это знает. Он стоит между камерой и столом, губы дрожат, на глазах слезы. МАЙК убирает руку с бицепса, чтобы оценить рану. Рубашка порвана, из дыры течет кровь. ЗВУК: автомобильные двигатели. Приближаются внедорожник и сноукэт. МАЙК. Пуля только чиркнула по коже. Повезло. (ДЖЕК с облегчением смеется.) На шесть дюймов левее, и я бы умер, а ты смеешься. (МАЙК поворачивается и смотрит на камеру. На одном из прутьев решетки – свежая царапина, сверкающий шрам. МАЙК изумленно касается ее подушечкой пальца.) Где?.. ЛИГОНЕ. Здесь. Протягивает руку, пальцы сжаты в кулак. Как во сне МАЙК просовывает руку между прутьев решетки, ладонью вверх. ДЖЕК. Майк, нет! МАЙК не обращает внимания. Кулак ЛИГОНЕ зависает над его ладонью, пальцы разжимаются. Что-то маленькое и черное падает на ладонь МАЙКА. Он вытаскивает руку обратно. ДЖЕК подходит ближе. МАЙК сжимает крошечный предмет пальцами и поднимает, чтобы они могли рассмотреть его. Это пуля, которая задела бицепс МАЙКА. Звук двигателей усиливается. МАЙК (обращаясь к ЛИГОНЕ). Ты ее поймал? Поймал, да? ЛИГОНЕ только смотрит на него, улыбается, ничего не говорит. 51. ЭКСТЕРЬЕР: УНИВЕРМАГ. ВЕЧЕР. Внедорожник островных служб заезжает на стоянку перед универмагом, сноукэт останавливается рядом. Четверо мужчин вылезают, смотрят на рухнувшее дерево, которое помяло автомобиль и крыльцо. ХЭТЧ. Его страховка это покрывает, Робби? РОББИ (на лице написано: не донимай меня пустяками). Быстро. Уходим отсюда. Они направляются к лестнице на крыльцо. 52. ИНТЕРЬЕР: ОФИС КОНСТЕБЛЯ. ВЕЧЕР. Рукав рубашки МАЙКА закатан, на бицепсе – неглубокая канавка от пули. На столе рядом с револьвером лежит открытая аптечка. ДЖЕК прикладывает к ране сложенную марлевую салфетку, потом закрепляет пластырем. ДЖЕК. Майк, извини, пожалуйста. МАЙК глубоко вдыхает, задерживает воздух, выдыхает и перестает злиться. Это требует усилий, но он справляется. Открывается входная дверь универмага, над ней звякает колокольчик. Слышатся приближающиеся шаги и голоса. МАЙК. Это Хэтч! ДЖЕК. Насчет того, что сказал этот тип… ДЖЕК бросает на ЛИГОНЕ взгляд, полный ненависти и недоумения. Тот спокойно смотрит на него. МАЙК поднимает руку, предлагая ДЖЕКУ замолчать. Дверь открывается. Входит ХЭТЧ, за ним ГЕНРИ БРАЙТ и КИРК ФРИМАН. Последним – РОББИ БИЛС, злой и испуганный. Сочетание не из лучших. РОББИ. Так что здесь происходит? МАЙК. Робби, хотел бы я знать. 53. ЭКСТЕРЬЕР: ПЕРЕКРЕСТОК ГЛАВНОЙ И АТЛАНТИЧЕСКОЙ УЛИЦ. ВЕЧЕР. Буря ревет. Сугробы все выше. 54. ЭКСТЕРЬЕР: ВИТРИНА АПТЕКИ ЛИТЛ-ТОЛЛА. ВЕЧЕР. В витрине – плакат с зимними сценками: люди катаются на санках, лыжах, коньках. Перед плакатом на ниточках подвешены баночки с витаминами. По верху плаката – надпись большими буквами: «ПОВЫШАЙТЕ ЗИМНЮЮ СОПРОТИВЛЯЕМОСТЬ ОРГАНИЗМА ВИТАМИНАМИ “НЬЮ-Ю ГЛОУ”!» Слева у стены напольные маятниковые часы показывают 20:30. ЗВУК: снова треск. Большущая ветвь падает на витрину, разбивает ее, подминает под себя плакат. Снег залетает в аптеку. 55. ЭКСТЕРЬЕР: МУНИЦИПАЛИТЕТ. ВЕЧЕР. Мы едва различаем здание в густо падающем снегу. 56. ИНТЕРЬЕР: УГОЛ В ПОДВАЛЕ МУНИЦИПАЛИТЕТА. Это детский уголок: ПИППА ХЭТЧЕР, ГАРРИ РОБИШО, ХЕЙДИ СЕН-ПЬЕР и ФРЭНК БРАЙТ уже спят. МОЛЛИ сидит на раскладушке РАЛЬФИ. Мальчик совсем сонный. На улице воет ветер. Здание, хоть и кирпичное, скрипит. МОЛЛИ поднимает голову. РАЛЬФИ. Нас не сдует? Как соломенный домик и домик из веток и прутьев? МОЛЛИ. Нет, потому что муниципалитет кирпичный, как домик третьего маленького поросенка. Буря может реветь всю ночь, но мы все равно будем в безопасности. РАЛЬФИ (сонно). Папуля тоже в безопасности? МОЛЛИ. Да. Именно так. Она целует родимое пятно в форме волшебного седла на переносице сына. РАЛЬФИ. Он не позволит плохому дядьке выйти из тюрьмы и обидеть нас, правда? МОЛЛИ. Нет. Я обещаю. ДОН БИЛС (злой крик). Отпусти меня! Прекрати! Оставь в покое! МОЛЛИ поворачивается. 57. ИНТЕРЬЕР: ЛЕСТНИЦА В ПОДВАЛ. ВЕЧЕР. САНДРА БИЛС спускается по ступеням, несет на руках брыкающегося кричащего ДОНА. По выражению ее лица понятно, что к таким выходкам она привыкла… Может, даже слишком. Когда она добирается до подвала, МОЛЛИ спешит на помощь, а ДОНУ наконец-то удается вырваться из рук матери. Он устал, разъярен, и при виде него многие молодые супружеские пары могут решить никогда не заводить детей. МОЛЛИ. Помочь? САНДРА БИЛС (с усталой улыбкой). Нет… Он немного переутомился…