Если они остановят нас сейчас, они победят. Был ли какой-нибудь законный способ, которым полиция могла остановить их? Наверное, нет. А городской совет? Может быть. Может быть, они могут созвать специальное заседание и отменить разрешение на мероприятие «Женского попечения». Но станут ли? Если две тысячи злобных, убитых горем женщин будут маршировать вокруг здания муниципалитета и хором орать: «Если они остановят нас сейчас, они победят!» — станет ли совет отменять разрешение? Ральф почувствовал, как у него здорово засосало под ложечкой. Элен явно считала проведение сегодняшней сходки более важным, чем когда-либо, и не одна она. Дело было уже не просто в выборе и не в том, у кого есть право решать, что женщине делать с собственным телом; теперь дело в вопросах, достаточно важных, чтобы умирать за них, и в отдании почестей подругам, которые уже умерли. Теперь речь шла не просто о политике, а о своего рода светской мессе и реквиеме по убиенным. Лоис схватила его за плечо и сильно тряхнула. Ральф вернулся к реальности, но медленно, словно его разбудили посреди невероятно яркого сна. — Они отменят это, ведь правда? А даже если нет, если по какой-то безумной причине они не отменят, большинство не придут, верно? После того, что произошло в Хай-Ридж, они побоятся прийти! Ральф обдумал это и покачал головой: — Большинство решит, что опасность уже позади. В новостях скажут, что двое радикалов, напавших на Хай-Ридж, мертвы, а третий в коме, или что-то в этом роде. — Но Эд! Что будет с Эдом? — закричала она. — Ради Бога! Это же он их послал! Это же он их туда послал! — Это может быть правдой, скорее всего так оно и есть, но как мы это докажем? Знаешь, что, по-моему, найдут полицейские там, где обретался Чарли Пикеринг? Заявление, где будет сказано, что это целиком его идея. Заявление, полностью оправдывающее Эда, возможно, в форме обвинения… Как, дескать, Эд бросил их в самый ответственный момент. А если они не найдут такого послания в комнате, которую снимал Чарли, они отыщут ее у Фрэнка Фелтона. Или у Сандры Маккей. — Но это… это же… — Лоис запнулась, прикусив нижнюю губу, а потом взглянула на Уайзера полными надежды глазами: — А как насчет Сюзан Дэй? Где она? Кто-нибудь знает? Вы знаете? Мы с Ральфом позвоним ей по телефону и… — Она уже в Дерри, — сказал Уайзер, — хотя я сомневаюсь, что даже полиции точно известно, где именно. Но я слышал в новостях, когда мы со стариком ехали сюда, что манифестация состоится сегодня вечером… и идея предположительно принадлежит ей самой. Конечно, подумал Ральф. Конечно, ей самой. Шоу продолжается, шоу должно продолжаться, и она это знает. Та, что несла крест женского движения все эти годы — черт, с самой Чикагской конвенции 68-го, — различит момент истинного водораздела, когда увидит его. Она просчитала степень риска и сочла ее приемлемой. Или так, или она оценила ситуацию и решила, что утрата доверия, сопряженная с отступлением, будет неприемлема. А может, и так, и эдак. В любом случае она такой же пленник событий — этого ка-тета, — как и все мы. Они снова очутились на окраине Дерри. На горизонте Ральф видел Общественный центр. Теперь Лоис повернулась к старине Дору: — Где она? Тебе это известно? Не важно, сколько при ней охранников; мы с Ральфом можем становиться невидимыми, когда захотим… И мы очень хорошо умеем заставлять людей менять свои решения. — О, изменение решения Сюзан Дэй ровным счетом ничего не решит, — сказал Дор. У него на лице по-прежнему играла эта широкая, сводящая с ума улыбочка. — Они все равно явятся сегодня в Общественный центр. Если они придут и обнаружат двери запертыми, они взломают их, зайдут внутрь и все равно устроят свое шоу. Чтобы показать, что они не боятся. — Сделанного не воротишь, — угрюмо проговорил Ральф. — Точно, Ральф! — радостно воскликнул Дор и похлопал Ральфа по руке. 3 Пять минут спустя Джо провел «форд» мимо отвратительной пластиковой статуи Поля Баньяна, стоявшей перед Общественным центром, и свернул у знака, гласившего: ПАРКОВКА ВСЕГДА БЕСПЛАТНА У ВАШЕГО ОБЩЕСТВЕННОГО ЦЕНТРА! Стоянка располагалась между самим зданием Общественного центра и Бассей-парком. Если бы сегодня вечером должен был состояться рок-концерт, соревнования по гребле или по борьбе, они были бы одни на стоянке в столь ранний час, однако сегодняшнее событие отстояло на много световых лет от показательного баскетбольного матча или кошмарного силового шоу. На стоянке уже находилось шестьдесят или семьдесят машин, и собирающиеся в небольшие группы люди стояли повсюду и глазели на здание. Почти все — женщины. У некоторых были с собой пикниковые корзинки, кое-кто плакал, и почти у всех были черные повязки на рукавах. Ральф заметил женщину средних лет с усталым умным лицом, раздававшую повязки всем желающим из большой сумки. На женщине была майка с портретом Сюзан Дэй и надписью: МЫ ПОБЕДИМ. Площадка перед входом в Общественный центр была еще более оживленной, чем автостоянка. Здесь стояло не меньше шести телевизионных автобусов, и несколько команд техников небольшими кучками толпились под треугольным бетонным навесом, обсуждая, как управиться с сегодняшним событием. И судя по свисавшей с навеса простыне-плакату, лениво трепыхавшейся на ветру, событие должно было состояться. МАНИФЕСТАЦИЯ СОСТОИТСЯ — гласили огромные, расплывающиеся, выведенные баллончиком с краской буквы — В 8 ВЕЧЕРА. ПРИХОДИТЕ И ПОКАЖИТЕ ВАШУ СОЛИДАРНОСТЬ, ВЫРАЗИТЕ ВАШ ГНЕВ, УТЕШЬТЕ ВАШИХ СЕСТЕР. Джо остановил «форд» и, вопросительно подняв брови, повернулся к старине Дору. Дор кивнул, и Джо взглянул на Ральфа: — Похоже, вам с Лоис здесь выходить, Ральф. Удачи вам. Я бы пошел с вами, если бы мог — я даже просил его об этом, — но он говорит, я не подготовлен. — Все верно, — сказал Ральф. — Мы благодарны вам за все, что вы сделали, правда, Лоис? — Да, конечно, — кивнула Лоис. Ральф взялся за ручку дверцы, а потом отпустил ее и повернулся к Дору: — В чем тут дело? Я имею в виду, по-настоящему. Ведь не в том, чтобы спасти две с лишним тысячи человек, которые, как говорили Клото и Лахесис, соберутся здесь вечером, — это уж точно. Для Бессрочных, про которых рассказывали они, две тысячи жизней — всего лишь смазка на шестеренки. Так в чем же тут дело, Дор? Зачем мы здесь? Улыбка Дорранса наконец померкла; без нее он выглядел более молодым и каким-то странно грозным. — Иов задавал тот же вопрос Богу, — сказал он, — и не получил ответа. Ты тоже его не получишь, но вот что я скажу тебе: вы стали центральной точкой для великих событий и злых сил. Работа Высшей Вселенной почти замерла, когда и Случай, и Цель вмешались и отметили ваш путь. — Это замечательно, но я не понимаю, — сказал Ральф скорее смиренно, чем зло. — Я тоже, но тех двух тысяч жизней для меня достаточно, — тихо проговорила Лоис. — Я бы просто не смогла дальше жить, если хотя бы не попыталась остановить то, что произойдет. Всю оставшуюся жизнь мне бы снился «мешок смерти» вокруг этого здания. Даже если бы я спала всего час в сутки, он все равно снился бы мне. Ральф обдумал это и кивнул. Он распахнул дверцу и поставил одну ногу на асфальт. — Это верно. И там будет Элен. Она даже может притащить с собой Нат. Наверное, для маленьких Краткосрочных недоумков вроде нас с тобой этого достаточно. И может быть, подумал он, мне хочется сыграть матч-реванш с доком № 3. Ох, Ральф, печально пробормотала Кэролайн. Клинт Иствуд? Опять? Нет, не Клинт Иствуд. И не Сильвестр Сталлоне. И не Арнольд Шварценеггер. Даже не Джон Уэйн. Он не был супергероем или кинозвездой; он был обыкновенным старым Ральфом Робертсом с Харрис-авеню. Однако это нисколько не умаляло реальность его неприязни к врачу с ржавым скальпелем. И теперь эта неприязнь стала намного сильнее, чем после смерти бродячей собаки и бывшего учителя истории, прожившего с ним в одном доме около десяти последних лет. У Ральфа не шла из головы гостиная в Хай-Ридж и женщины, привалившиеся к стене под плакатом с Сюзан Дэй. Его мысленный взор сосредоточился не на животе беременной Меррили, а на волосах Гретхен Тиллбери — ее красивых светлых волосах, почти целиком спаленных выстрелом в упор, отнявшим у нее жизнь. Чарли Пикеринг нажал на курок, быть может, Эд Дипно вложил в его руки винтовку, но виновен был Атропос — Атропос, укравший скакалку; Атропос, укравший шляпу; Атропос, укравший расческу. Атропос, стащивший сережки. — Пошли, Лоис, — сказал он. — Давай… Но она положила ладонь на его руку и покачала головой. — Нет, подожди — залезай обратно в машину и закрой дверцу. Он внимательно посмотрел на нее и сделал, как она сказала. Она помолчала, собираясь с мыслями, а когда заговорила, то не сводила глаз со старины Дора. — Я все еще не понимаю, зачем нас послали в Хай-Ридж, — сказала она. — Они ни разу прямо не сказали, что нам нужно это сделать, но мы знаем — ведь правда, Ральф? — что они хотели от нас именно этого. И я хочу понять. Если нам следует быть здесь, зачем нам надо было отправляться туда? Я хочу сказать, мы спасли несколько жизней, и я рада, но, думаю, Ральф прав: несколько жизней не много значат для устроителей этого спектакля. На мгновение воцарилось молчание, а потом Дорранс сказал: — Скажите, Лоис, Клото и Лахесис действительно произвели на вас впечатление премудрых и всезнающих? — Ну… Они умны, но наверняка вовсе не всезнайки и гении, — сказала она после секундного размышления. — Один раз они назвали себя чернорабочими, находящимися на много ступенек ниже кабинетов высшего начальства, на деле принимающего решения. Старина Дор улыбался и кивал. — Клото и Лахесис сами почти что Краткосрочные по большой шкале. У них — свои страхи и затмения. Еще они могут принимать плохие решения… Но в конечном счете это не имеет значения, потому что и они служат Цели. И ка-тету. — Они считали, что мы проиграем, если столкнемся лицом к лицу с Атропосом, так? — спросил Ральф. — Поэтому они и уговорили себя, что мы сумеем выполнить то, что они хотят, войдя через заднюю дверь… То есть Хай-Ридж. — Да, — сказал Дор. — Именно так. — Здорово, — воскликнул Ральф. — Обожаю, когда мне доверяют. Особенно если… — Нет, — сказал Дор. — Дело не в этом. Ральф и Лоис озадаченно переглянулись. — О чем ты говоришь? — И то, и другое одновременно. Так очень часто бывает в рамках Цели. Понимаете… Ну… — Он вздохнул. — Ненавижу эти вопросы. Почти никогда не отвечаю на вопросы, разве я не говорил вам? — Да, — кивнула Лоис. — Говорил. — Да. И теперь — пожалуйста! Все эти вопросы. Противно! И бесполезно! Ральф взглянул на Лоис, она не отвела взгляда. Никто из них не шевельнулся, чтобы выйти из машины. Дор подавил вздох: — Ладно… Но это последнее, что я скажу, так что слушайте внимательно. Клото и Лахесис могли послать вас в Хай-Ридж по неверным причинам, но Цель послала вас туда по верным. Вы выполнили вашу задачу там. — Тем, что спасли женщин, — пробормотала Лоис. Но Дорранс покачал головой. — Тогда что же мы сделали? — почти крикнула она. — Что? Разве мы не имеем права знать, какую часть этой чертовой Цели мы выполнили? — Нет, — ответил Дорранс, — во всяком случае, пока. Потому что вы должны сделать это снова. — Это безумие, — сказал Ральф. — Вообще-то нет, — ответил Дорранс. Теперь он крепко прижимал книжку «С любовью» к своей груди, раскрывая и закрывая ее и серьезно глядя на Ральфа. — Случай — безумен. Цель — нормальна. Хорошо, подумал Ральф, что же мы сделали в Хай-Ридж, кроме того, что освободили людей из подвала? И разумеется, спасли Джона Лейдекера. Думаю, Пикеринг вполне мог убить его, как Криса Нелла, если бы я не вмешался. Может это иметь какое-то отношение к Лейдекеру? Он полагал, что может, но это не ощущалось верным. — Дорранс, — сказал он, — пожалуйста, не мог бы ты дать нам немного больше информации? Я хочу сказать… — Нет, — не без сочувствия произнес Дор. — Больше никаких вопросов — больше нет времени. Мы хорошенько поужинаем вместе, когда это закончится, если… если, конечно, останемся тут. — Умеешь ты поднимать настроение, Дор. — С этими словами Ральф открыл дверцу со своей стороны. Лоис открыла свою. И они оба вылезли из машины. Он нагнулся и взглянул на Джо Уайзера: — Что-нибудь еще? Может, вспомните что-то? — Нет, вряд ли…