— Мы попытались связаться с главным оппонентом мистера Дальтона, Гретхен Тиллбери, которая взяла на себя трудную задачу по организации сегодняшнего мероприятия для «Женского попечения», — но она оказалась недосягаемой. Мы слышали, что миссис Тиллбери находится в Хай-Ридж, приюте, принадлежащем «Женскому попечению». Предположительно она и ее коллеги вносят последние поправки в планы, как они надеются, безопасного мирного шествия и выступления в Общественном центре сегодня вечером. Ральф взглянул на Лоис и сказал: — Ладно… Теперь мы по крайней мере знаем, куда нам идти. Изображение переключилось на Лизетт Бенсон в студии. — Джон, есть какие-то реальные признаки вероятности насилия в Общественном центре? В кадре вновь появился Киркленд, вернувшийся на прежнее место перед полицейскими автомобилями. Он держал перед собой маленький белый прямоугольный листок с какой-то надписью. — Ну, частная полицейская охрана здесь нашла сотни таких карточек, валявшихся на лужайке перед Общественным центром на рассвете. Один из охранников утверждает, что видел автомобиль, из которого их выбросили. Он говорит, это был «кадиллак» выпуска конца шестидесятых, черный или коричневый. Он не разглядел номера, но утверждает, что на бампере был плакат: АБОРТ — УБИЙСТВО, А НЕ ВЫБОР. Снова студия со слегка заинтересовавшейся Лизетт Бенсон. — Что там, на этих карточках, Джон? Снова Киркленд. — Своего рода загадка. — Он взглянул на карточку. — «Если у вас винтовка, заряженная всего двумя патронами, а вы оказались в одной комнате с Гитлером, Сталиным и приверженцем абортов, что вам делать?» — Киркленд глянул в камеру и сказал: — Ответ, напечатанный на обратной стороне карточки, таков: «Пристрелить любителя абортов дважды…» Джон Киркленд, прямой репортаж из Общественного центра Дерри. 3 — Я умираю с голоду, — сказала Лоис, когда Ральф осторожно выезжал на «олдсмобиле» из гаража, надеясь поскорее оказаться на свободе… если не пропустит какой-нибудь знак, конечно. — Может, я и преувеличиваю, но не намного. — Я тоже, — сказал Ральф. — Учитывая, что мы ничего не ели со вторника, этого и следовало ожидать. Мы сядем и хорошенько позавтракаем где-нибудь по дороге в Хай-Ридж. — У нас есть время? — Время выкроим. В конце концов, воин должен быть сыт. — Наверное, хотя я и не чувствую себя таким уж воякой. Ты знаешь, где… — Затихни на секундочку, Лоис. Он резко затормозил, поставил «олдсмобил» на ручник и прислушался. Из-под капота раздавался щелкающий звук, который ему не очень нравился. Конечно, бетонные стены гаража усиливают звуки, но все равно… — Ральф! — нервно окликнула она его. — Не говори мне, что с машиной что-то не так. Только не говори, ладно? — Думаю, она в порядке, — сказал он и снова медленно двинулся к дневному свету. — Я просто слегка отвык от старушки с тех пор, как умерла Кэролайн. Забыл, какие она звуки издает. Ты хотела меня о чем-то спросить? — Я хотела спросить: ты знаешь, где этот приют? Хай-Ридж? Ральф отрицательно качнул головой: — Где-то у городской черты Ньюпорта. Вряд ли они докладывают мужчинам, где он находится. Я надеялся, может, ты слышала. Лоис тоже покачала головой: — Слава Богу, мне никогда не приходилось бывать в таких местах. Нам придется позвонить этой Тиллбери. Ты встречался с ней и с Элен, значит, можешь поговорить с ней. Тебя она выслушает. Она бросила на него беглый взгляд, согревший его сердце. Любой, у кого есть хоть капля разума, послушает тебя, Ральф, говорил он. Но Ральф не согласился с ней: — Ручаюсь, сегодня она отвечает лишь на звонки из Общественного центра, или где там сейчас торчит Сюзан Дэй. — Он искоса взглянул на Лоис. — Знаешь, эта женщина не робкого десятка, коль скоро она притащилась сюда. Или просто набитая дура. — Может быть, и то, и другое — понемногу. Если Гретхен Тиллбери не ответит на звонок, как же нам связаться с ней? — Знаешь, я был коммивояжером большую часть моей, как выражается Фэй Чапин, настоящей жизни и ручаюсь, что еще не совсем растерял находчивость. — Он вспомнил даму с оранжевой аурой в справочном бюро и усмехнулся: — И быть может, убедительность. — Ральф? — Голос ее прозвучал очень тихо. — Что, Лоис? — А мне это кажется настоящей жизнью. Он погладил ее ладонь: — Я тебя понимаю. 4 Знакомая тощая физиономия высунулась из будки больничного гаража; знакомая ухмылка (по меньшей мере полудюжины зубов недостает) растянула ее. — Ээээй, Ральф, эдо ды? Черд меня подери, если нед. Здорово-здорово! — Триггер? — медленно спросил Ральф. — Триггер Вэчон? — Кто ж еще! — Триггер откинул свои прямые каштановые волосы с глаз, чтобы получше разглядеть Лоис. — А чдо эдо за красавица? Где-то я ее видел… Черд меня возьми, если не видел где-то! — Лоис Чэсс, — сказал Ральф, вытаскивая свой парковочный талон из-за солнечного щитка. — Ты мог знать ее мужа, Поля… — Черд, верно, знал! — вскричал Триггер. — Гуляли с ним вместе по выходным, давно, еще в семидесятом, а может, в семьдесят первом! Дорчали частенько в баре «У Пэн» до упора! Ну и дела! Как поживает Поль, мэм? — Мистер Чэсс умер чуть больше двух лет назад, — сказала Лоис. — Ох черд! Мне дак жаль эдо слышать. Одлнчный парень он был, Поль Чэсс. Просто классный парень. Его все любили. — Триггер выглядел таким огорченным, словно она сообщила ему, что Поль Чэсс умер сегодня утром. — Спасибо вам, мистер Вэчон. — Лоис взглянула на свои часики, а потом подняла взгляд на Ральфа. В животе у нее буркнуло, словно желудок ставил последнюю точку в этом разговоре. Ральф протянул парковочиый талон в открытое окошко машины, и, когда Триггер взял его, Ральф неожиданно сообразил, что по штампу будет видно, что они с Лоис пробыли здесь с вечера вторника. Почти шестьдесят часов. — А что случилось с химчисткой, Триг? — торопливо спросил он. — А-а-а, они меня выкинули, — сказал Триггер. — Я разве не говорил? Почди всех выкинули. Поначалу я совсем было сник, а потом в апреле устроился сюда, и… эээх! Мне здесь куда веселее. У меня маленький делик, чтобы смодреть, когда нед наплыва, и тут никдо не гудит мне в спину, если я не дрогаюсь в первую секунду на зеленый свет, и не подрезает на развилке. Все доропятся, ходяд попасть куда-до в другое место поскорее, а зачем — я не знаю. И вод еще чдо я вам скажу, Ральф: этот чердов фургон был холоднее, чем ведьмина дидька зимой. Прошу прощения, мэм. Лоис не ответила. Она изучала тыльные стороны своих ладоней с, казалось, неподдельным интересом. Тем временем Ральф с облегчением следил за тем, как Триггер скомкал парковочный талон и швырнул его в мусорную корзину, даже не взглянув на штамп с датой и временем. Затем он ткнул в кнопку на кассовом аппарате, и на экранчике в окошке кабинки засветились цифры: $0.00. — Спасибо, Триг, это очень любезно с твоей стороны, — сказал Ральф. — Эээх, да что дам, не сдоит, — отмахнулся Триггер и величественно нажал другую кнопку. Шлагбаум перед будкой поднялся. — Рад был вас повидать. Да, а помниде дод денек возле аэропорда? Черд! Жара была как в аду, а де два парня едва не подрались. Потом дождь ливанул как из ведра. И еще с градом. Вы ходели идти пешком, и я подбросил вас до дому. — Он пристальнее вгляделся в Ральфа. — А выглядите вы куда лучше сегодня, чем догда, Ральфи. Точно говорю. Черд, да вам ни за чдо не дашь больше пятидесяди пяди. Вод это да! В животе у Лоис снова буркнуло, на этот раз громче. Она продолжала изучать свои ладони. — Правда, чувствую я себя чуток постарше, — сказал Ральф. — Слушай, Триг, я рад тебя повидать, но нам надо… — Черд, — сказал Триг, и взгляд его уставился куда-то вдаль. — Я должен был вам чдо-до сказать, Ральф. По крайней мере мне кажется, чдо я должен был. Насчет дого дня. Черд, ну чдо ж у меня за дупая башка! Ральф выждал еще секунду, обуреваемый одновременно и раздражением, и любопытством. — Брось, Триг, не расстраивайся. Это было давно. — Чдо за черд?… — спросил Триггер сам себя и воздел глаза к потолку своей будки, словно там мог быть начертан ответ. — Ральф, нам надо ехать, — сказала Лоис. — И дело не только в завтраке. — Да. Ты права. — Он тихонько дал газу, и «олдсмобил» медленно покатился вперед. — Если вспомнишь, Триг, — позвони. Мой телефон в справочнике. Рад был тебя повидать. Триггер Вэчон не обратил на это никакого внимания; он, казалось, вообще забыл про Ральфа. — Чдо-до, чдо мы видели? — спросил он у потолка. — Или чдо-до, чдо мы сделали? Тьфу ды, пропасть!.. Он все еще пялился в потолок и чесал затылок, когда Ральф свернул налево и, махнув на прощание рукой, повел «олдсмобил» по больничной дорожке к низкому кирпичному зданию, в котором размещалось «Женское попечение». 5 Теперь, когда солнце было уже высоко, там остался один-единственный охранник и не было никаких демонстрантов. Их отсутствие заставило Ральфа вспомнить все эпические ленты о джунглях, которые он смотрел в молодости, особенно те моменты в них, когда барабаны туземцев смолкали и герой — Джон Холл или Фрэнк Бак — поворачивался к своему начальнику и говорил, что ему это не нравится — слишком уж тихо. Охранник вытащил из-под мышки папку, прищурился на «олдс» Ральфа и что-то записал — номер машины, решил Ральф. Потом он зашагал к ним по дорожке, усыпанной опавшими листьями. В этот час утра Ральф легко нашел место для десятиминутной стоянки прямо напротив здания. Он выключил двигатель, вылез из машины и обошел ее вокруг, чтобы распахнуть дверцу для Лоис, как его когда-то учили. — Как ты собираешься уладить это? — спросила она, когда он подал ей руку и помог выйти из машины. — Нам, наверное, придется схитрить, только давай не будем увлекаться. Идет?