Клото: [Атропос — вот что случилось с Розали. Приятель Ральфа Джо Уайзер явился лишь тем, что мы называем «исполняющим инструментом».] Лахесис: [И Атропос явился тем, что случилось с вашим другом, покойным мистером Макговерном.] Лоис выглядела так же, как почувствовал себя Ральф: опечаленной, но не удивленной по-настоящему. Было уже далеко за полдень, возможно, прошло уже целых восемнадцать Краткосрочных часов с тех пор, как они в последний раз видели Билла, а Ральф знал еще прошлым вечером, что тому оставалось очень недолго до конца. Лоис, неумышленно засунувшая руки в него, вероятно, знала это еще лучше. Ральф: [Когда это произошло? Через сколько времени после того, как мы видели его?] Лахесис: [Вскоре. Когда он выходил из больницы. Я скорблю о вашей потере и о том, что сообщил вам это известие таким неуклюжим образом. Мы так редко говорим с Краткосрочными, что забываем, как это делается. Я не хотел задеть вас, Ральф и Лоис.] Лоис сказала ему, что все нормально, что она все понимает, но слезы все равно потекли у нее по щекам, и Ральф почувствовал, как ему тоже начинает жечь глаза. Мысль о том, что Билла больше нет — что маленький говнюк в грязном халате забрал его, — было нелегко переварить. Как поверить, что никогда больше Макговерн саркастически не приподнимет свою клочковатую бровь? Никогда больше не станет скулить о том, как погано стареть? Он резко повернулся к Клото: [Покажите нам.] Клото, удивленно, почти в смятении: [Я… Я не думаю…] Неожиданно заговорила Лоис: [Да… Покажите. Только не больше, чем нужно, чтобы мы смогли узнать и принять это. Постарайтесь не делать нам больнее, чем сейчас.] Клото и Лахесис посмотрели друг на друга и, казалось, пожали плечами, на самом деле даже не шевельнувшись. Лахесис взметнул средний и указательный пальцы правой руки вверх, создав сине-зеленый веер света, похожий на павлиний хвост. В нем Ральф увидел небольшое, до жути достоверное изображение коридора отделения интенсивной терапии. Медсестра, толкающая перед собой тележку с лекарствами, появилась в этой дуге и пропала. В самом дальнем углу изображения она, казалось, свернулась на мгновение, прежде чем исчезнуть из виду. Лоис, восхищенно, невзирая на обстоятельства: [Это все равно как смотреть кино в мыльном пузыре!] Теперь Макговерн и мистер Слива вышли из палаты Боба Полхерста. Макговерн надел старый свитер с надписью ГОРОД ДЕРРИ, а его друг застегивал пиджак; они явно готовились провести у одра умирающего еще одну ночь. Макговерн шел медленно, хромая позади мистера Сливы. Ральф видел, что его сосед по дому и давний друг выглядел очень плохо. Он почувствовал, как рука Лоис ухватила его за плечо и крепко стиснула. Он накрыл ее руку своей ладонью. На полпути к лифту Макговерн остановился, оперся одной рукой о стену и опустил голову. Он выглядел как совершенно выдохшийся бегун на финише марафона. Еще одно мгновение мистер Слива продолжал идти вперед. Ральф видел, как шевелятся его губы, и подумал: он не знает, что говорит в пустоту, — по крайней мере пока не знает. Вдруг Ральф понял, что больше не хочет это видеть. Внутри сине-зеленой дуги Макговерн прижал одну руку к груди. Другая взметнулась к горлу и начала скрести его, как корявая ветка. Ральф не мог сказать наверняка, но ему казалось, что взгляд его соседа стал испуганным. Он вспомнил гримасу ненависти на лице дока № 3, когда тот понял, что Краткосрочный посмел вмешаться в его дела с одной из местных бродячих собак. Что он тогда сказал? [Я тебя вышвырну, Краткий. Я вышвырну тебя за большое время. И я вышвырну всех твоих дружков. Ты меня понял?] Жуткая мысль, почти уверенность озарила мозг Ральфа, пока он смотрел, как Билл Макговерн медленно сползает на пол. Лоис: [Уберите это… Пожалуйста, уберите это!] Она зарылась лицом в плечо Ральфа. Клото и Лахесис обменялись неловким взглядом, и Ральф понял, что уже начал менять свое мысленное представление о них как о всезнающих и всемогущих. Они могли быть сверхъестественными существами, но Братьями-Доктора-Всевышнего они не были. Ему также стало казаться, что они не очень-то способны предсказывать будущее; если у ребят имеются действительно эффективные хрустальные яички, вряд ли они выглядели бы именно так. Они движутся ощупью, точно так же, как и все мы, подумал Ральф и против своей воли ощутил прилив явного сочувствия к мистеру К. и мистеру Л. Сине-зеленая дуга света, плавающая перед Лахесисом — И заключенное внутри ее изображение, — вдруг исчезла. Клото, оправдывающимся тоном: [Пожалуйста, не забывайте, что это был ваш выбор — увидеть, Ральф и Лоис. Мы показали вам это не по своему желанию.] Ральф едва расслышал это. Его жуткая мысль все еще стояла перед ним как фотография, на которую не хочешь смотреть, но от которой не можешь отвернуться. Он думал о шляпе Билла… О потускневшем голубом ошейнике Розали… И о пропавших бриллиантовых сережках Лоис… […я вышвырну всех твоих дружков… Ты меня понял?] Он перевел взгляд с Клото на Лахесиса, и его сочувствие к ним растаяло. На смену ему пришел глухой всплеск злобы. Лахесис говорил, что нет такого понятия, как «случайная смерть», а относилось это и к смерти Макговерна. Ральф не сомневался, что, когда Атропос забрал Макговерна, он сделал это по одной простой причине: он хотел причинить боль Ральфу, хотел наказать Ральфа за вмешательство в… — как называл это Дорранс? — долгосрочные дела. Старина Дор посоветовал ему не делать этого — вне всякого сомнения, хороший совет, но на самом деле у Ральфа не было выбора… Потому что эти двое лысых коротышек заставили его вмешаться. Это они, в самом прямом смысле, устроили убийство Макговерна. Клото и Лахесис увидели его злобу и отступили на шаг (хотя сделали это, казалось, не двинув ногами); на их лицах отразилась еще большая тревога. [Вы двое — причина смерти Макговерна. Вот она, правда, верно?] Клото: [Пожалуйста… Если вы только дадите нам закончить объяснения…] Лоис тревожно и испуганно уставилась на Ральфа: [Ральф? Что случилось? Почему ты так разозлился?] [А ты не понимаешь? Эта их маленькая затея стоила Макговерну жизни. Мы здесь, потому что Атропос или сделал нечто такое, что не нравится этим парням, или готовится сде…] Лахесис: [Вы делаете поспешные выводы, Ральф…] […Но есть одна, самая основная проблема: он знает, что мы видим его! Атропос ЗНАЕТ, что мы его видим!] Глаза Лоис расширились от ужаса… И понимания. Глава 18 1 Маленькая белая рука опустилась на плечо Ральфа и улеглась на нем как дым. [Пожалуйста… если вы только позволите нам объяснить…] Он ощутил перемену — тот щелчок, — происшедшую в его теле еще до того, как он полностью осознал, что пожелал ее. Он снова ощутил порыв ветра, вырвавшегося из темноты как лезвие холодного ножа, и вздрогнул. Прикосновение руки Клото теперь стало не более реальным, чем фантомная дрожь прямо под поверхностью его кожи. Он мог видеть их, всех троих, но теперь их силуэты были молочно-белыми и смутными. Теперь они стали призраками. Я шагнул вниз. Не совсем туда, откуда мы начинали, но по крайней мере вниз, на тот уровень, где у них не может быть почти никакого физического контакта со мной. С моей аурой, с моим «воздушным шариком»… О, я уверен, они могут добраться до всего этого, но физическая часть меня, живущая моей реальной жизнью в Краткосрочном мире? Никоим образом, братишки. Голос Лоис, отдаленный, как исчезающее эхо: [Ральф! Что ты делаешь со своей…] Он взглянул на призрачные силуэты Клото и Лахесиса. Теперь они показались ему не просто тревожными или слегка виноватыми, но и здорово напуганными. Лица их были расплывчатыми и трудноразличимыми, однако их страх — явным и отчетливым. Клото, далеким, но различимым голосом: [Вернитесь, Ральф! Пожалуйста, вернитесь!] — Если я вернусь, вы прекратите играть в свои игры и будете с нами откровенны? Лахесис, тускнея, исчезая: [Да! Да!] Ральф снова вызвал этот внутренний щелчок. Те трое опять обрели резкость. В то же время цвет вновь заполнил мир, а время обрело свой прежний бег; он увидел бледнеющую луну, скользящую по дальнему краю неба, как капелька мерцающей ртути. Лоис обвила руками его шею, и мгновение он не был уверен, чего она хочет: обнять его или задушить. [Слава Богу! Я подумала, ты меня бросишь!] Ральф поцеловал ее, и на долю секунды его голову заполнила приятная смесь чувственного восприятия: вкус свежего меда, ощущение прикосновения к вычесанной шерсти и запах яблок. В мозгу мелькнула одна мысль (каково было бы заниматься здесь любовью?), и он тут же изгнал ее оттуда. Ему нужно было думать и говорить очень осторожно в последующие несколько (минут? часов? дней?), а мысли о подобных вещах лишь здорово затруднят это. Он повернулся к маленьким лысым врачам и смерил их взглядом: [Надеюсь, вы говорили серьезно. Потому что, если нет, я думаю, нам лучше прекратить эти скачки прямо сейчас и отправиться каждому своим путем.] На сей раз Клото и Лахесис не стали тратить время на переглядывания; они оба с готовностью закивали. Заговорил Лахесис — оправдывающимся голосом. С этими малышами гораздо приятнее иметь дело, чем с Атропосом, подумал Ральф, но они не больше привыкли подвергаться допросу — или испытанию характера, как сказала бы моя мать, — чем тот. [Все, что мы вам сказали, Ральф и Лоис, правда. Мы могли оставить в стороне возможность того, что Атропос обладает немного большим пониманием ситуации, чем нам на самом деле хотелось бы, но…] Ральф: [Что, если мы откажемся слушать дальше всю эту чушь? Что, если мы просто повернемся и уйдем?] Никто не ответил, но Ральфу показалось, он увидел нечто ужасное в их глазах: они знали, что у Атропоса сережки Лоис, и они знали, что он знает. И только сама Лоис не знает этого — по крайней мере Ральф очень надеялся на это. Она стиснула его руку: [Не делай этого, Ральф… Пожалуйста, не делай. Нам надо выслушать их.] Он снова повернулся к ним и резко кивнул, чтобы они продолжали. Лахесис: [При обычных обстоятельствах мы не пересекаемся с Атропосом, равно как и он с нами. Мы не смогли бы пересечься с ним, даже если бы и захотели; Случай и Цель — как белые и черные клетки на шахматной доске, они разделены по контрасту. Но Атропос желает вмешиваться в то, как устроены вещи — вмешательство в очень реальном смысле и есть то, для чего он создан, — и в редких случаях возникает возможность сделать это действительно в большом масштабе. Попытки остановить его вмешательство случаются крайне редко…] Клото: [Точнее говоря, практически никогда; на нашем веку ни разу не предпринималось попытки контролировать его или помешать ему.] Лахесис: […и предпринимаются, лишь если ситуация, в которую он собирается вмешаться, очень деликатная, где очень много серьезных обстоятельств находятся в равновесии и могут его утратить. Сейчас возникла как раз такая ситуация. Атропос перерезал тот жизненный шнур, который ему лучше было бы оставить в покое. Это вызовет ужасные проблемы на всех уровнях, не говоря уже о серьезном нарушении равновесия между Случаем и Целью если эту ситуацию не исправить. Мы не можем справиться с тем, что происходит; ситуация вышла далеко за пределы нашего мастерства. Мы больше не можем ясно видеть, не говоря уже о том, чтобы действовать. Тем не менее в данном случае наша слепота вряд ли имеет значение, поскольку в конечном счете лишь Краткосрочные могут противостоять воле Атропоса. Вот почему вы оба находитесь здесь.] Ральф: [Вы хотите сказать, что Атропос перерезал шнур кого-то, кто должен был умереть естественной смертью… в смысле целенаправленной?] Клото: [Не совсем так. Некоторые жизни — их очень немного — не имеют четкого обозначения. Когда Атропос прикасается к подобным жизням, всегда возникает вероятность беды. «Все ставки сняты», как говорят у вас. Такие необозначенные жизни похожи на…] Клото развел руки в стороны, и образ игральных карт опять вспыхнул между ними. Семь карт, лежащих в ряд, одну за другой быстро переворачивала чья-то невидимая рука. Туз, двойка, джокер, тройка, семерка, дама. Последняя карта, перевернутая невидимой рукой, была пустая.