– Расскажи им про взрыв, Си! – воскликнул кто-то из близнецов, не то Билл, не то Тилл дрожащим от благоговейного ужаса голосом. – Расскажи им про этот безбожный грохот, который всегда был потом! – Ну да, я как раз к этому перехожу, – не без раздражения отозвался Си. – Когда он проходил, сначала все было тихо… пару-тройку секунд… иногда, может быть, и минуту… а потом гремел взрыв, от которого содрогались стены, чашки падали с полок, а иной раз случалось, что в окнах лопались стекла. Только звук – безо всякой там вспышки или огня. Как будто что-то взорвалось не в этом мире, а в царстве духов. Эдди легонько тронул Сюзанну за плечо, и когда она повернулась к нему, беззвучно, одними губами, шепнул два слова: «Звуковой барьер». Бред, конечно – Эдди в жизни не слышал о поездах, развивающих сверхзвуковую скорость, – но это было единственное разумное объяснение. Сюзанна кивнула и опять повернулась к Си. – Это единственный из механизмов, построенных Древними, который я видел в работе собственными глазами, – сказал он тихо. – И если это – не дело рук дьявола, значит, дьявола не существует вообще. последний раз я его видел той самой весной, когда женился на Мерси, а с той поры миновало, наверное, лет шестьдесят. – Семьдесят, – уточнила со знанием дела тетушка Талита. – И поезд шел в город, – задумчиво проговорил Роланд. – С той стороны, откуда пришли и мы… с запада… из леса. – Да, – раздался неожиданно еще один, новый, голос, – но был еще один поезд… тот, который ходил из города… и он, возможно, еще работает. 12 Все как один обернулись. Возле цветочной клумбы, посередине как раз между церковью и столом, за которым они сидели, стояла Мерси. Выставив руки перед собой, она медленно направлялась к ним, ориентируясь по звуку голосов. Си неуклюже поднялся из-за стола, торопливо шагнул ей на встречу и взял жену за руку. Она обняла его за пояс. Так они и стояли рядом, точно самые древние в мире молодожены. – Тетушка Талита велела тебе пить кофе на кухне! – попенял он ей. – Я давно уже выпила кофе, – отозвалась Мерси. – Горькое пойло, терпеть его не могу. И я, к тому же, хотела послушать. – Она подняла дрожащий палец и указала в сторону Роланда. – Еще раз хотела услышать его голос. Он светлый и чистый, да. – Прошу прощения, тетушка, – Си с опаскою покосился на Талиту. – Она всегда была чуточку не в себе и с годами не стала умнее. Тетушка Талита посмотрела на Роланда. Тот едва заметно кивнул головой. – Пусть остается с нами, – распорядилась Талита. Си подвел Мерчи к столу, не переставая при этом браниться, а Мерси, плотно сжав губы, только глядела ему через плечо своими незрячими глазами. Как только Си усадил ее за стол, тетушка Талита наклонилась вперед, опершись о локти: – Ты хочешь нам что-то сказать, сестра-сай, или ты собираешься просто молоть языком? – Я слышу, что слышу. Слух у меня не стал хуже с годами, Талита… наоборот, даже лучше! Роланд молниеносным движением вынул из патронташа патрон и бросил его через стол Сюзанне. Та поймала его на лету. – Ты слышала, сай? – спросил он. – А то, – повернувшись к нему, отозвалась Мерси. – Достаточно слышала, чтобы понять, что ты что-то бросил… наверное, ей, вашей женщине с темной кожей. Что-то маленькое. Что это было, стрелок? Печение? – Почти угадала, – улыбнулся Роланд. – Ты действительно слышишь прекрасно. А теперь говори, что ты хотела сказать. – Есть еще один Моно. Если это не тот же самый, только идущий в другом направлении. Но как бы там ни было, в другом направлении тоже ездил какой-то Моно… еще лет семь – восемь назад. Я слышала, как он выходил из города и направлялся в пустынные, мертвые, земли на той стороне. – Чушь собачья! – воскликнул кто-то из близнецов – альбиносов. – Никто не бывает в пустынных землях! Никто туда не суется! Там никому не выжить! Мерси повернулась к нему. – Разве поезд живой, Тилл Тадбери?! Разве машины болеют или страдают нарывами или рвотой? «Как сказать… если вспомнить того медведя…» – Эдди едва не сказал это вслух, но подумав как следует, решил все – таки промолчать. – Мы бы его услышали, – принялся убеждать ее второй брат. – Этот грохот, про который рассказывал Си… – После этого поезда грохота не было, – согласилась Мерси, – но я слышала другой звук… такое потрескивание, какое бывает, когда где-то рядом ударит молния. Всегда, когда дул сильный ветер… ветер со стороны города… я его слышала. – Она помолчала немного и, воинственно выставив подбородок вперед, добавила еще: – И однажды я слышала взрыв. Он был далеко-далеко. В ту ночь, когда ураган Большой Чарли едва не сорвал с церкви купол. На расстоянии отсюда в две сотни колес, не меньше. А может, и во все двести пятьдесят. – Чушь! – не унимался Тилл. – Да ты, наверное, травы объелась! – Я тебя сейчас съем с потрохами, Тилл Тадбери, если ты не заткнешь свою варежку. Как, вообще, можно так разговаривать с дамой?! Господи… – Перестань, Мерси! – шикнул на нее Си, но Эдди уже не прислушивался к этому «семейному» обмену любезностями. То, о чем говорила слепая старуха, имело смысл. Конечно, о каком таком взрыве могла идти речь?! Поезд, отправляющийся из Лада, просто не может с наскока преодолеть звуковой барьер… Эдди не помнил точно, какова скорость звука, но уж никак не меньше шестисот пятидесяти миль в час. Где-то примерно так. И для поезда, который только трогается с места, нужно какое-то время, чтобы набрать скорость, а когда он ее наберет – то есть, скорость достаточную, чтобы преодолеть звуковой барьер, – он удалится уже за пределы нормальной слышимости… разве что условия слышимости будут чрезвычайно благоприятными, как это было, по утверждению Мерси, в ту ночь, когда ураган Большой Чарли – черт его знает, что это вообще такое – обрушился на городок. То есть, не стоит терять надежду. Блейн Моно, конечно же, не лендровер, но, может быть… может быть… – И ты не слышала этот поезд уже семь-восемь лет, сай? – уточнил Роланд. – Ты уверена, что не дольше? – Никак не дольше, – уверенно отозвалась она, – потому что в последний раз я его слышала в тот самый год, когда старый Билл Маффин подцепил болезнь крови. Бедняга Билл! – Это было почти десять лет назад, – поправила тетушка Талита, и голос ее прозвучало неожиданно мягко. – Почему же ты никогда не рассказывала об этом? О том, что слышишь? – спросил ее Си и, не дожтдаясь ответа, повернулся к стрелку. – Не стоит верить всему, что она говорит, господин… ей всегда надо быть в центре внимания, моей Мерси. – Ах ты старый пердун! – возмущенно воскликнула Мерси и шлепнула его по руке. – Я потому только молчала, чтобы тебя не забить, муженек, ведь ты так гордишься своим рассказам! Но теперь, когда это важно, я все рассказала, что знаю, вот так! – Я тебе верю, сай, – сказал Роланд, – но ты твердо уверена, что с тех пор ты не слышала этого Моно? – Нет, с тех пор – ни разу. Наверное, пути его тоже пришел конец, то есть я так себе думаю. – Как знать, – задумчиво протянул Роланд. – Как знать. – И, опустив голову, весь погрузился в раздумья, отрешившись от общего разговора. «Чу-чу», – вдруг подумалось Джейку, и он невольно поежился. 13 Уже через полчаса они снова вышли на центральную площадь. Сюзанна сидела в своей коляске. Джейк поправлял ремни ранца, а Ыш, устроившись у его ног, внимательно за ним наблюдал. Похоже, на «званом обеде» в райском садике на задах Церкви Крови Господней присутствовали исключительно городские старейшины, потому что когда путешественники возвратились на площадь, там их поджидало еще около дюжины стариков. Они посмотрели на Сюзанну, немного внимательнее – на Джейка (возраст мальчика, как видно, заинтересовал их гораздо больше, чем цвет ее кожи), но было без слов очевидно, что пришли они посмотреть на Роланда; в их изумленно раскрытых глазах ясно читался благоговейный трепет. Он – живое воплощение прошлого, безвозвратно ушедшего прошлого, о котором они знают лишь по рассказам, – еще подумала Сюзанна. Они на него смотрят так, как набожные прихожане смотрели бы на святого – на Петра, или Павла, или Матфея, – если бы он вдруг решил заглянуть к ним на огонек, скажем, в субботу вечером и стал бы рассказывать им о том, как они с Иисусом из Назарета переправлялись через Галлилейское море. Ритуал прощания, которым закончилась общая трапеза, повторился и здесь, только на этот раз в нем принимали участие все без исключения жители Речного Перекрестка. Они снова выстроились рядком и, подходя к каждому из путешественников по очереди, жали руки Сюзанне и Эдди, целовали Джейка в лоб или щеку и преклоняли колени перед Роландом, дабы тот прикоснулся к ним и благословил. Мерси обняла стрелка обеими руками и прижалась слепым лицом к его животу. Роланд тоже обнял старуху и поблагодарил ее за рассказ. – Может, все-таки переночуешь у нас, стрелок? Солнце клонится уже к горизонту, а я готова поклясться, что ты со своими людьми давно уже не ночевал под крышей. – Да, ты права, но мы все же пойдем. Спасибо, сай. – Ты вернешься, стрелок, если сможешь? – Да, – заверил ее Роланд, но Эдди не нужно было и смотреть в лицо друга, чтобы понять: они никогда не вернуться сюда. Никогда. – Если сможем. – Хорошо. – Она в последний раз обняла его и отошла, опираясь рукой о загорелое плечо Си. – Прощай. Тетушка Талита подошла последней. Когда она стала вставать перед ним на колени, Роланд удержал ее за плечи. – Нет, сай. Не надо. – И на глазах изумленного Эдди он сам встал перед ней на колени на пыльную мостовую. – Благослови меня, Древняя Матерь. Благослови нас всех, ибо мы отправляемся в долгий путь. – Да. – В ее голосе не было удивления, в глазах не было слез, но все равно ее голос дрожал от избытка чувств. – Я вижу, ты искренен сердцем, стрелок. Я вижу, ты не забыл древних законов и ты достойный сын своего отца. Благословляю тебя и твоих людей. Я буду молиться за вас, чтобы не было вам вреда. А теперь, если хочешь, возьми вот это. – Сунув руку за ворот поблекшего платья, она достала серебряный крест на серебряной же цепочке тончайшей работы. Сняв распятие, она протянула его Роланду. Теперь пришла его очередь удивляться. – Может, не надо? Я пришел сюда не для того, чтобы забрать принадлежащие вам по праву, Древняя Матерь. – Надо, стрелок. Бери. Сто лет я носила его на груди, не снимая ни днем, ни ночью. Теперь носи ты. Возьми его к Темной Башне, и положи у ее подножия, и назови имя Талиты Анвин там, в самом дальнем краю земли. – Она надела цепочку с распятием ему на шею. Крест лег Роланду на грудь под открытым воротом рубахи из грубой оленьей кожи, как будто он был там всегда. – Теперь ступайте. Мы отобедали вместе, хорошо поговорили, мы получили благословение твое, а ты – наше. Идите назначенной вам дорогой, и пусть вас минуют все беды и горести. Встань, стрелок, и будь честен. – Голос ее задрожал и сорвался на последнем слове. Роланд поднялся с колен, потом поклонился старухе и трижды коснулся ладонью горла. – Благодарю тебя, сай. Она поклонилась в ответ, но не сказала ни слова. Теперь по щекам у нее текли слезы. – Вы готовы? – спросил Роланд. Эдди молча кивнул, не рискуя заговорить, чтобы не разрыдаться на месте. – Хорошо, – сказал Роланд. – Идемте. Они зашагали по развороченной главной улице городка. Теперь коляску Сюзанны толкал Джейк. Проходя мимо последнего дома («ТОРГ И МЕН», сообщала поблекшая вывеска на фасаде), он оглянулся. Старики так и стояли на площади, сгрудившись у столбового камня – островок человечности, затерянный посреди безбрежной пустынной равнины. Джейк поднял руку и помахал им на прощание. До этого момента он еще как-то крепился, но когда кое-кто из стариков начал махать в ответ – и среди них Си, Билл и Тилл, – он не выдержал и расплакался. Эдди приобнял его за плечи. – Главное, не останавливайся, дружище, – сказал он нетвердым голосом. – Это единственный способ, иначе вообще невозможно уйти. – Они все такие старенькие! – выдавил Джейк сквозь рыдания. – Разве можно их так вот здесь бросить одних?! Это неправильно! Это нечестно! – Это ка, – вырвалось у Эдди само собой.