– Кто-то убил собаку твоего дяди. Вот такая новость. – Дока дяди Вина? – Его самого. – Сбил на машине? – Да нет, непохоже. Пса нашел Майк Райерсон. Он приехал на Хармони-Хилл косить траву и увидел, что на прутьях ограды висит Док. С распоротым от уха до уха горлом. – Да ты что?! – поразился Флойд. Делл, довольный произведенным впечатлением, кивнул с серьезным видом. Он знал, что в городе обсуждают еще одну новость: девушку Флойда видели с приезжим писателем, который остановился в пансионе Евы. Но пусть Флойд узнает об этом от кого-нибудь другого. – Райерсон отвез тело Паркинсу Гиллеспи, – сообщил он Флойду. – Тот считает, что уже дохлую собаку подростки подвесили на ограду смеха ради. – Да у Гиллеспи мозгов никогда не было! – Может, и так, но мое мнение такое. – Делл подался вперед и облокотился о стойку. – Я согласен, что это подростки… черт, я даже уверен в этом! Но это не просто шутка. Посмотри сам! – Он вытащил из-под стойки газету и, развернув, показал на статью. Флойд взял газету и пробежал глазами статью, озаглавленную «Сатанисты оскверняют церковь». Какие-то подростки вломились после полуночи в католическую церковь в Клевистоне, штат Флорида, и совершили там некий кощунственный обряд. Алтарь был осквернен, на скамьях, в исповедальнях и купелях вырезаны ругательства, проходы закапаны кровью. Анализ подтвердил, что кровь в основном была человеческой, хотя часть ее принадлежала какому-то животному (скорее всего козлу). Шеф полиции Клевистона признал, что они не располагают никакими зацепками, которые могли бы пролить свет на столь необычное дело. Флойд отложил газету. – Сатанисты в Салемс-Лоте? Брось, Делл! Ты, должно быть, перегрелся на солнце. – Эта молодежь совсем потеряла голову! – не сдавался Делл. – Посмотрим, кто окажется прав! Вот увидишь – в следующий раз дело дойдет до человеческого жертвоприношения на гриффенском пастбище. Налить еще? – Нет, спасибо, – отказался Флойд, слезая с табурета. – Пойду проведаю дядю Вина. Он любил этого пса. – Передавай ему привет, – попросил Делл, складывая газету и убирая под стойку, чтобы показать потом другим завсегдатаям. – Мне очень жаль, что так вышло. На пути к выходу Флойд приостановился и произнес, ни к кому не обращаясь: – Говоришь, подвесили на прутьях? Видит Бог, хотел бы я добраться до тех, кто это сделал! – Сатанисты! – снова повторил Делл. – Точно! Даже представить трудно, что творится с людьми в наши дни! Флойд ушел, а Брайант опустил в музыкальный автомат еще одну монету, и Дик Керлесс затянул свой незабвенный хит «Похорони меня с бутылкой». 18 Половина восьмого вечера. – Возвращайтесь домой пораньше, – наказала Марджори Глик своему старшему сыну Дэнни. – Завтра вставать в школу. В четверть десятого твой брат должен быть в постели. Дэнни нерешительно переминался с ноги на ногу. – Я вообще не понимаю, зачем он идет со мной. – И не надо, – согласилась Марджори, проявляя показную сговорчивость. – Ты всегда можешь остаться дома. Она повернулась к столу, на котором разделывала рыбу, и Ральфи показал брату язык. Дэнни погрозил ему кулаком, но тот только противно улыбнулся. – Мы вернемся, – нехотя пообещал Дэнни и направился к выходу. Ральфи последовал за ним. – Не позже девяти. – Ладно, ладно. В гостиной Тони Глик сидел перед телевизором, положив ноги на журнальный столик и наблюдая за игрой «Бостон ред сокс» с «Нью-Йорк янкиз». – Далеко собрались, парни? – К новенькому, – пояснил Дэнни. – К Марку Питри. – Ага, – подтвердил Ральфи. – У него есть игрушечная железная дорога. Дэнни смерил брата уничтожающим взглядом, но отец, занятый бейсболом, не заметил. – Только не задерживайтесь допоздна, – рассеянно наказал он. На улице было еще светло, хотя солнце уже село. – Вздуть бы тебя хорошенько! – процедил Дэнни брату. – А я тогда расскажу, – пригрозил тот, – зачем ты на самом деле туда идешь. – Ну и гад же ты! – беспомощно отозвался Дэнни. По вытоптанной через луг тропинке они направились к лесу. Дом Гликов располагался на Брок-стрит, а Марка Питри – на Саут-Джойнтер-авеню. Для мальчишек девяти и двенадцати лет сэкономить время, отправившись короткой дорогой, где надо перебраться через ручей Крокетт-Брук по камням, – сплошное удовольствие. Под ногами хрустели сосновые иголки и сухие ветки. Где-то в лесу раздавался жалобный плач козодоя, а вокруг громко стрекотали цикады. Дэнни по глупости проболтался брату, что у Марка Питри есть настоящая коллекция игрушечных монстров, в которой имелись и оборотень, и мумия, и Дракула с Франкенштейном, и Безумный Доктор, и даже персонажи из комнаты ужасов Музея мадам Тюссо. Матери такие игрушки не нравились, и она считала их даже вредными, чем немедленно воспользовался Ральфи для шантажа. Погань – она и есть погань! – Ты знаешь, что ты погань? – поинтересовался Дэнни. – Знаю, – гордо ответствовал Ральфи. – А это что? – Это такая зеленая и липкая дрянь вроде соплей. – От такого слышу! – отозвался Ральфи. Они пробирались вдоль лениво журчавшего ручья, чья поверхность в сгущавшихся сумерках отливала перламутром. Через две мили ручей впадал в Тэггарт-Стрим, а тот, в свою очередь, – в реку Ройал. Дэнни, внимательно глядя, куда ступает, начал осторожно перебираться по камням на другой берег. – Приготовься, Дэнни! – восторженно закричал сзади брат. – Я тебя сейчас столкну! – Только попробуй, и я тебя закопаю в зыбучий песок, гнида! – предупредил Дэнни. Они перебрались на другой берег. – Здесь нет никакого зыбучего песка! – фыркнул Ральфи, на всякий случай подобравшись к брату поближе. – Думаешь? – угрожающе переспросил тот. – Тут несколько лет назад погиб один парень. Я слышал, как в магазине об этом говорили взрослые. – Правда? – Глаза у Ральфи расширились. – Точно! – подтвердил Дэнни. – Он вопил что есть мочи, а потом в рот набился песок, он захрипел и ушел с головой. – Пошли дальше, – боязливо попросил Ральфи. Уже почти стемнело, и в лесу зашевелились тени. – Пошли отсюда! Они двинулись по другому берегу, то и дело поскальзываясь на сосновых иголках. Мальчиком, разговор о котором Дэнни подслушал в магазине, был Джерри Кингфилд десяти лет. Наверное, его затянули зыбучие пески, и если он и кричал перед смертью, то никто этого не слышал. Шесть лет назад он просто ушел на рыбалку и пропал в болотах. Кое-кто считал, что он погиб в зыбучих песках, но были и такие, кто не сомневался, что тут не обошлось без извращенцев: их теперь развелось немерено. – Говорят, что его призрак до сих пор бродит по лесу, – торжественно произнес Дэнни, не считая нужным сообщать брату, что болота находились в трех милях отсюда. – Не надо, Дэнни… – жалобно попросил Ральфи. – Не надо… в темноте. Вокруг таинственно поскрипывали деревья. Жалобный плач козодоя стих. Где-то сзади едва слышно хрустнула ветка. Небо потемнело. – И время от времени, – зловещим голосом продолжал Дэнни, – когда в лесу оказывается какой-нибудь маленький мальчик, призрак подкрадывается к нему из-за деревьев, а лицо все в песке и покрыто гнилыми язвами… – Дэнни, пожалуйста! В голосе Ральфи звучала такая мольба, что Дэнни замолчал. Своим рассказом он напугал даже себя. Их обступали темные деревья, и казалось, что они терлись друг о друга, скрипя стволами и расправляя затекшие от неподвижности ветки, которые начал раскачивать поднявшийся ветер. Слева снова хрустнула ветка. Дэнни вдруг пожалел, что они пошли не по дороге, а напрямик. Новый хруст ветки. – Дэнни, мне страшно, – прошептал Ральфи. – Не глупи! Пошли, – ответил брат. Они продолжили путь. Под ногами скрипели сосновые иголки. Дэнни мысленно уверял себя, что никакого хруста не слышал – ему просто померещилось. В висках гулко стучала кровь. По коже бежали мурашки. Дэнни стал считать шаги. До Джойнтер-авеню всего двести шагов. А домой они вернутся по улице, и этому хлюпику уже не будет страшно. Через пару минут они увидят уличные фонари и наверняка почувствуют себя дураками. Ну и пусть, зато точно обрадуются! Поэтому надо считать шаги. Один… два… три… Тишину леса разорвал истошный вопль Ральфи. – Это он! Призрак! Я его вижу! Ужас сдавил Дэнни грудь и разбежался по телу острыми иголками. Он бы точно повернулся и бросился со всех ног прочь, но в него мертвой хваткой вцепился Ральфи.