– Нет, я тогда был слишком маленьким. И для Кореи тоже. А как американцы собираются взять гору, генерал Мортон? – Штурмом! – закричал я. – Стреляя из пулеметов! Бабах! Бух-бух-бух! – И, понизив голос, добавил: – Така-така-така! – Лобовая атака противника, закрепившегося на горе, – довольно рискованное предприятие, генерал. На твоем месте я бы разделил войска… примерно так… – Джейкобс расположил половину американцев слева, а половину – справа. – Это позволяет взять противника в клещи, понимаешь? – Он соединил большой и указательный пальцы. – И атаковать с двух сторон. – Может быть, – согласился я. Мне нравилась идея лобовой атаки – много крови и рукопашная, – но и предложение мистера Джейкобса пришлось по душе. Военная хитрость. И коварство могло принести плоды. – Я хотел сделать пещеры, но земля слишком сухая. – Понятно. – Он ткнул пальцем в Череп-гору и убедился, что земля осыпается. Поднялся, отряхнул джинсы. – У меня есть маленький сын, который через год-другой наверняка будет без ума от твоих солдатиков. – Он может в них поиграть уже сейчас. – Я старался не быть эгоистом. – А где он? – Пока еще в Бостоне со своей мамой. Там надо собрать много вещей. Думаю, что они приедут в среду. Самое позднее, в четверг. Но Морри еще слишком мал для солдатиков. Сейчас он их только разбросает. – А сколько ему? – Всего два годика. – Могу поспорить, что он до сих пор писает в штаны! – закричал я и залился смехом. Возможно, это было не очень-то вежливо, но я не мог удержаться. Когда дети писают в штаны – это очень смешно. – Так и есть, так и есть, – согласился Джейкобс, улыбаясь, – но я уверен, что он перестанет, когда подрастет. Говоришь, твой папа в гараже? – Да. – Теперь я вспомнил, где слышал имя этого человека. Мама с папой говорили за ужином о новом священнике, который приезжает из Бостона. Разве он не слишком молод для пастора? – спросила мама. Да, и на его жалованье это точно скажется, – ответил отец и усмехнулся. Кажется, они поговорили о нем еще немного, но я уже не слушал и переключился на Энди, который, даваясь, жадно заглатывал картофельное пюре. Он всегда так делал. – Попробуй обходной маневр, – посоветовал Джейкобс на прощание. – Что? – Клещи, – пояснил он, снова сложив в кольцо большой и указательный пальцы. – А-а. Да. Ладно. Я попробовал, и это сработало. Все фрицы погибли. Однако битва получалась не такой впечатляющей, поэтому я предпринял лобовую атаку, и грузовики с джипами скатывались вниз, не в силах преодолеть крутой склон Череп-горы, а фрицы падали как подкошенные, перед смертью отчаянно крича. Пока разыгрывалось сражение, родители и мистер Джейкобс сидели на крыльце, пили чай со льдом и обсуждали всякие церковные дела: помимо того, что мой отец был дьяконом, мама состояла в женской группе помощи и даже была заместителем ее руководительницы. Какие красивые шляпки она тогда носила! Их было не меньше дюжины. Мы были счастливы в те дни. Мама позвала братьев и сестру с их друзьями, чтобы познакомить с новым священником. Я тоже было направился к ним, но мистер Джейкобс остановил меня, махнув рукой, и объяснил маме, что мы уже познакомились. – Продолжай сражение, генерал! – крикнул он. Я так и сделал. Кон и Энди с друзьями вернулись на задний двор и продолжили игру. Клэр с подругами отправились наверх танцевать (хотя мама и попросила ее сделать музыку потише – пожалуйста, спасибо). Беседа мистера и миссис Мортон с преподобным Джейкобсом завершилась не скоро. Помню, как часто меня удивляло, что взрослые могут так долго болтать. Неужели им не скучно? Я перестал обращать на них внимание и полностью переключился на сражение возле Череп-горы, которое разыграл несколько раз. Самым удачным вариантом оказался тот, что включал предложенные мистером Джейкобсом клещи. Одна часть американских войск удерживала немцев с фронта, а другая обходила гору и обрушивалась на них с тыла. Ваз из это? – успел крикнуть один из фрицев, прежде чем пуля угодила ему в голову. Я уже начал уставать и подумывал, не отправиться ли домой за кусочком пирога (если, конечно, после друзей Кона и Энди что-то осталось), когда на поле битвы снова упала тень. Я поднял глаза и увидел мистера Джейкобса со стаканом воды. – Я одолжил его у твоей мамы. Можно показать тебе кое-что? – Конечно. Он снова опустился на колени и вылил воду на вершину Череп-горы. – Это гроза! – закричал я и изобразил раскаты грома. – Ага, если хочешь. С молниями. А теперь смотри. – Он растопырил два пальца и ткнул ими в мокрую землю. На этот раз отверстия остались. – Вот так! – сказал Джейкобс. – Пещеры. – Он взял двух немецких солдатиков и поместил их внутрь. – Их будет трудно оттуда выбить, генерал, но я уверен, что американцы с этим справятся. – Здорово! Спасибо! – А если земля снова начнет осыпаться, полей еще водой. – Хорошо. – А когда закончишь сражение, не забудь вернуть стакан обратно на кухню. Мне бы не хотелось вызвать недовольство твоей мамы в первый же день своего пребывания в Харлоу. Я пообещал и протянул руку: – Давайте его сюда, мистер Джейкобс. Он засмеялся и послушался, а потом направился по Методист-роуд в сторону дома, предоставленного общиной, в котором ему с семьей предстояло прожить следующие три года, до увольнения. Я проводил его взглядом и повернулся к Череп-горе. Однако прежде чем я погрузился в сражение, на поле битвы снова легла тень. На этот раз моего отца. Он осторожно опустился на одно колено, стараясь не раздавить американских солдат. – Ну, Джейми, как тебе наш новый священник? – Мне он нравится. – Мне тоже. И маме. Он очень молод для этой работы, но если справится, мы станем его первой общиной. Мне кажется, у него все получится. Особенно с БММ. Молодым легче найти общий язык друг с другом. – Посмотри, пап, он показал мне, как делать пещеры. Надо только полить водой, чтобы земля стала мокрой. – Понятно. – Отец потрепал мои волосы. – Тебе надо хорошенько умыться перед ужином. – Он поднял стакан. – Захватить его домой? – Да, пожалуйста, и спасибо. Он взял стакан и направился в сторону дома. Я повернулся к Череп-горе и увидел, что земля успела высохнуть и стенки пещеры обвалились. Солдаты внутри оказались погребены заживо. Но меня это не огорчило – как-никак это были плохие ребята. Сейчас, когда мы с чрезмерной настороженностью относимся ко всему, что связано с сексом, ни один родитель в здравом уме не отправит своего шестилетнего ребенка к живущему без семьи (пусть даже всего несколько дней) мужчине, с которым едва знаком. Но именно так поступила моя мама в понедельник днем, не испытывая при этом никакой тревоги. Преподобный Джейкобс – мама сказала, что я должен называть его именно так, а не «мистер», – поднялся на холм и постучал в нашу сетчатую дверь примерно без четверти три. Я устроился с раскраской на полу гостиной, а мама смотрела по телевизору «Призы по телефону». Она послала свое имя на телеканал и надеялась выиграть главный приз месяца – пылесос фирмы «Электролюкс». Мама понимала, что шансов на это мало, однако сказала, что будет «уповать». – Вы не могли бы одолжить мне своего младшего на полчаса? – попросил преподобный Джейкобс. – У меня в гараже есть нечто, что я хотел бы ему показать. – А что это? – заинтересовался я, уже поднимаясь с пола. – Секрет. Ты потом расскажешь о нем маме. – Мам? – Ну конечно, – согласилась она, – но сначала смени свою школьную одежду, Джейми. А пока он переодевается, может, выпьете чаю со льдом, преподобный Джейкобс? – С удовольствием, – ответил он. – И еще: не могли бы вы называть меня Чарли? Подумав, она ответила: – Нет, но Чарлзом, наверное, могу. Я переоделся в джинсы и футболку и спустился вниз. Они говорили о взрослых вещах, и я вышел на улицу подождать школьный автобус. Мы с Коном и Терри посещали школу с одним учебным кабинетом всего в четверти мили по шоссе от нашего дома. Энди записали в общую среднюю школу, а Клэр ездила через реку в среднюю школу в Гейтс-Фоллз. «Только не стань чьей-нибудь первоклассной подружкой», – пошутила мама: учеников младшего класса в этой школе называли «первоклашками». Автобус высаживал Энди и Клэр на пересечении шоссе и Методист-роуд, у подножия Методист-хилл. Я видел, как они вышли из автобуса и направились вверх по холму, по привычке ругаясь – мне было отлично слышно их от почтового ящика, возле которого я стоял, – и в этот момент появился преподобный Джейкобс. – Готов? – спросил он и взял меня за руку – совершенно естественно. – Само собой, – ответил я. Мы встретили Энди и Клэр на полпути вниз. Энди спросил, куда мы направляемся. – Домой к преподобному Джейкобсу, – ответил я. – Он собирается показать мне секрет. – Не задерживайся слишком долго, – сказала Клэр. – Сегодня твоя очередь накрывать на стол. – Она покосилась на Джейкобса и тут же отвернулась, будто не могла на него смотреть. Моя сестра, как и все ее подружки, втюрилась в преподобного по уши еще до конца года. – Я скоро верну его, – пообещал Джейкобс. Держась за руки, мы спустились по холму к шоссе номер 9, которое вело в Портленд, если повернуть налево, и в Гейтс-Фоллз, Касл-Рок и Льюистон – если направо. Остановившись, мы убедились в отсутствии машин – что было смешно, поскольку на шоссе номер 9 автомобили появлялись редко, если не считать лета, – а потом зашагали вдоль кукурузного поля. Мягкий осенний ветер раскачивал сухие кукурузные стебли, и они громко трещали. Через десять минут мы добрались до дома священника – аккуратного белого строения с черными ставнями. За ним располагалась Первая методистская церковь Харлоу, что также было смешно, поскольку иные методистские церкви в Харлоу отсутствовали. Единственным другим молитвенным домом в нашем городке была Церковь Силома. Отец считал ее прихожан людьми с приветом. Хотя они и не ездили в повозках, запряженных лошадьми, все мужчины и мальчики надевали черные шляпы, когда выходили из дома. Женщины и девочки носили платья по щиколотку и белые шапочки. По словам отца, они знали, когда наступит конец света: это было написано в специальной книге. Мама говорила, что в Америке каждый имеет право верить, во что хочет, если это никому не вредит… но не спорила с отцом. Наша церковь по размерам превосходила Церковь Силома, однако была очень простой. И без шпиля. Когда-то он имелся, но в давние времена, году в 1920-м, налетел ураган и сорвал его. Мы с преподобным Джейкобсом прошли к дому по пыльной подъездной дорожке, и мое внимание привлек стоявший там синий «плимут-бельведер», явно принадлежавший пастору. Очень крутая машина. – Коробка передач стандартная или кнопочная? – поинтересовался я. Он удивился, а потом улыбнулся: – Кнопочная. Это был подарок на свадьбу от моих свойственников. – Тех, кто больше печется о своем? – В моем случае – да, – ответил преподобный со смехом. – Ты любишь машины? – Мы все любим машины, – сказал я, имея в виду всех членов нашей семьи… хотя, наверное, к маме и Клэр это относилось в меньшей степени. Женщины, похоже, вообще не могут оценить автомобиль по достоинству. – Когда «Дорожную ракету» починят, папа хочет испытать ее на гонках в Касл-Роке.