— Да, тот самый. — Он потерял сознание, и мистер Браун приводит его в чувство какой-то ароматной солью из аптечки первой помощи. А что? — Он сказал что-нибудь, когда очнулся? — Продолжал что-то говорить про эту свою галлюцинацию. Мистер Браун отвел его в свой кабинет, а то женщины начали пугаться. Он пошел в общем-то даже охотно. Говорил что-то про стекла. Когда мистер Браун сказал, что в кабинете менеджера только маленькое окно, да и то забрано решеткой, он пошел охотно. Надо полагать, он все еще там. — То, о чем он говорил, не галлюцинация. — Конечно, нет. — А тот толчок, что мы почувствовали? — Тоже. Но, Дэвид… Нортон напуган, напоминал я себе. Не перестарайся. На сегодня уже достаточно. С ним нужно полегче, потому что именно так он вел себя во время того дурацкого спора из-за земли. Сначала покровительственно, потом саркастически и, наконец, когда стало ясно, что он проигрывает, просто отвратительно. Не перестарайся, потому что он тебе нужен. Он, может быть не способен завести собственную бензопилу, но если он скажет людям не паниковать, они не будут. Поэтому не перестарайся. — Ты видишь вон те двойные двери за охладителем пива? Он посмотрел и нахмурился. — Извини, Дэйв. Что ты говорил? — Ты видишь эти двери? — Вижу, конечно. И что? — Они ведут в складское помещение, расположенное вдоль всей западной стены здания. Когда Билли уснул, я пошел туда поискать, чем можно его укрыть… Я рассказал ему все, скрыв только спор о том, стоит ли Норму выходить или нет. Я рассказал ему о том, что заползло в загрузочную дверь и чем все кончилось. Брент Нортон отказывался верить. Нет, он отказывался даже предположить, что такое может произойти. Я подвел его к Джиму, Олли и Майрону. Все трое подтвердили мои слова, хотя Джим и Майрон-цветок уже здорово накачались. Нортон опять не поверил. Просто уперся. — Нет, — сказал он. — Нет, нет, и нет. Простите, джентльмены, но это совершенно невозможно. Или вы пытаетесь меня разыграть, — он одарил нас сияющей улыбкой, показывая, что не хуже других понимает шутки, — или вы все страдаете какой-то формой групповой галлюцинации. Я начал терять самообладание, но все же сдержался. Мне нужно было думать о Билли и о том, что могло случиться или уже случилось со Стефани. Эти мысли меня грызли постоянно. — Ладно, — сказал я. — Пошли. Там, на полу, остался кусок щупальца. Его отрезало дверью, когда мы ее закрывали. И там ты сможешь услышать их. Они шуршат там у двери, словно ветер в зарослях плюща. — Нет, — сказал он спокойно. — Что? — Я действительно подумал, что ослышался. — Что ты сказал? — Я сказал «нет». Я не пойду туда. У всякой шутки должен быть предел. — Брент, клянусь тебе, это не шутка. — Разумеется, вы решили пошутить, — сурово произнес он, потом посмотрел на Джима и Майрона, остановил взгляд на Олли Виксе, который выдержал его спокойно и бесстрастно, и наконец взглянул на меня. — Это то, что вы, местные, называете «животы надорвать можно»? Да, Дэвид? — Брент… Послушай… — Нет это ты послушай! — Его голос загремел, разносясь по магазину, и несколько человек, изнервничавшихся и бесцельно шатающихся по проходам, обернулись в нашу сторону. — Это шутка. Банановая кожура. И вы выбрали меня, чтобы я на ней поскользнулся. Никто из вас особенно не любит людей со стороны, так ведь? Вы все тут друг за друга. Так же, как случилось в тот раз, когда я потащил тебя в суд, чтобы получить то, что причитается мне по праву. Ты тогда выиграл, ладно. Ну как же? Ведь твой отец знаменитый художник, и это твой город, а я здесь всего лишь плачу налоги и трачу деньги! Он уже не играл, отчитывая нас хорошо поставленным адвокатским голосом. Он почти кричал, готовый вот-вот совсем потерять контроль над собой. Олли Викс развернулся и пошел прочь со своим пивом. Майрон и Джим смотрели на Нортона с откровенным удивлением. — И я должен идти туда и смотреть на какую-то резиновую игрушку за девяносто восемь центов, а эти два болвана будут стоять рядом и ржать? — Эй, ты, полегче. Кого ты называешь болваном? — спросил Майрон. — Я, если хочешь знать, просто счастлив, что дерево упало на твой лодочный сарай. Просто счастлив. — Нортон издевательски улыбнулся. — Его раздавило? Замечательно! А теперь прочь с дороги! И он попытался отпихнуть меня, чтобы пройти. Я схватил его за руку и толкнул на охладитель. — Прочисти уши и слушай, Брент. От этого зависит жизни людей. И жизнь моего ребенка для меня — не последнее дело. Так что ты лучше слушай, а не то, клянусь, я из тебя выколочу дерьмо. — Ну, давай, — сказал Нортон, все еще улыбаясь с какой-то безумной бравадой во взгляде. — Покажи всем, что ты сильный и смелый и можешь избить человека с больным сердцем, который тебе в отцы годится. — Вмажь ему! — прорычал Джим. — Хрен с ним и с его больным сердцем. Я думаю, что у этого паршивого нью-йоркского крючкотвора вообще нет сердца. — Не лезь, — сказал я Джиму и наклонился к Нортону. — Прекрати кипятиться. Ты прекрасно знаешь, что я говорю правду. — Я… Ничего такого… Не знаю, — сказал он, тяжело дыша. — Если бы это случилось в другое время и в другом месте, я бы отвязался от тебя. Но сейчас ты напуган, и я не держу на тебя зла за твои слова. Я тоже боюсь, но ты мне нужен, черт побери! Дошло до тебя? Ты мне нужен! — Отпусти меня! Я схватил его за рубашку и встряхнул. — Ты что, ничего не понял? Люди начнут выходить из магазина и наткнутся прямо на это чудовище! Понял ты наконец, черт побери? — Отпусти меня! — Нет. До тех пор, пока ты не пойдешь со мной и не посмотришь. — Я тебе сказал — нет! Это все обман, шутка, и я не настолько глуп, чтобы… — Тогда я потащу тебя силой. Я схватил его за плечо и за шею. Шов рубашки на одном из рукавов не выдержал и с легким треском разошелся. Я потащил его к дверям склада. Нортон издал сдавленный крик. Поблизости собралось человек пятнадцать или восемнадцать, но никто не подошел и не собирался вмешиваться. — Помогите! — закричал Нортон, выпучив глаза за стеклами очков. Его прическа снова рассыпалась. Люди шаркали ногами и наблюдали. — Что ты кричишь? — прошипел я ему в ухо. — Это же всего лишь шутка. Именно поэтому я взял тебя с собой в город, когда ты попросил, и поэтому доверил тебе повести Билли через автостоянку. Все потому, что у меня тут был заготовлен туман; я арендовал специальную машину в Голливуде за пятнадцать тысяч долларов и еще заплатил восемь тысяч за доставку — все для того, чтобы тебя разыграть. Прекрати вести себя как идиот и открой глаза. — От-пу-сти! — провыл Нортон, когда мы были почти у дверей. — Ну-ка, ну-ка! Что там такое? Что вы делаете? — Расталкивая толпу, появился Браун. — Заставьте его отпустить меня, — хрипло попросил Нортон. — Он сошел с ума. — Нет. Хотел бы я, чтобы так было, но это не так, — вступился за меня Олли, и я готов был молиться на него. Он прошел между стеллажами позади нас и остановился напротив Брауна. Взгляд Брауна упал на банку пива, которую Олли держал в руке. — Ты пьешь! — произнес он, и в голосе его послышалось удивление, не лишенное, впрочем, нотки удовлетворения. — Ты потеряешь за это работу! — Брось, Бад, — сказал я, отпуская Нортона. — Сейчас чрезвычайные обстоятельства. — Правила пока никто не отменял, — самодовольно произнес Браун. — Я позабочусь, чтобы руководство компании узнало о случившемся. Это моя обязанность. Нортон тем временем отбежал в сторону и остановился там, приглаживая волосы и заправляя рубашку. Взгляд его метался между Брауном и мной. — Эй! — неожиданно крикнул Олли громким и басовитым голосом. Я никогда бы не подумал, что этот полный, но мягкий и скромный человек может говорить таким голосом. — Эй! Вы все! Идите сюда и слушайте! Это касается всех вас! — Он взглянул на меня спокойно и спросил, совершенно игнорируя Брауна: — Я правильно делаю? — Да. Люди начали собираться. Толпа зрителей, наблюдавших за моим спором с Нортоном, сначала удвоилась, потом утроилась. — Вам всем следут узнать кое-что… — начал Олли. — Немедленно поставь пиво на место, — перебил его Браун. — Немедленно заткнись, — сказал я и шагнул к нему. Браун тут же сделал шаг назад. — Я не знаю, что некоторые из вас думают, — сказал он, — но могу обещать, что все происходящее здесь будет доложено руководству «Федерал Фудс Компани»! Все! И я хочу, чтобы вы поняли, что за этим, возможно, последует, судебное разбирательство! Губы Брауна скривились в нервной гримасе, и мне стало жалко его. Он пытался справиться с ситуацией. Точно так же, как Нортон поставил себе мысленный барьер. Как Майрон и Джим, пытавшиеся превратить все в мужскую браваду: если мы починим генератор, туман сам разойдется… Браун поступал по-своему: он защищал магазин. — Давай записывай фамилии, — сказал я. — Только молчи. — Я запишу много фамилий, — ответил Браун, — и твоя будет в списке первой, ты, «Богема». — Мистер Дрэйтон должен сказать вам что-то важное, — объявил Олли, — и, я думаю, всем вам стоит прислушаться на тот случай, если вы собираетесь отправиться домой. Я рассказал им обо все, что произошло, примерно так же, как рассказывал Нортону. Сначала некоторые смеялись, но к концу рассказа всех охватило глубокое беспокойство. — Это все ложь, как вы понимаете, — Нортон попытался голосом усилить значение своих слов, но перестарался. И этому человеку я рассказал первому, надеясь заручиться его умением убеждать. Как я ошибся! — Конечно, все это ложь! — воскликнул Браун. — Бред! Откуда, по-вашему, взялись эти щупальца, мистер Дрэйтон? — Я не знаю, но они есть. И.. — Я подозреваю, что они появились из этих вот пивных банок. Эта реплика вызвала смех, но его тут же заглушил сильный скрипучий голос миссис Кармоди.