Я начал оборачиваться, и в этот момент белая «веревка» опустилась на голову Дена Миллера. Он принялся рвать ее и отбивать руками. И тут, позади нас, из тумана появился паук величиной с крупную собаку. Черный с желтыми полосками. («Как гоночная автомашина», — пронеслась у меня в голове сумасшедшая мысль.) Глаза его блестели красно-фиолетовым гранатовым огнем. Он деловито приближался к нам, переступая двенадцатью или четырнадцатью ногами с множеством сочленений, — не обычный земной паук, увеличенный, словно для съемок фильма ужасов, а что-то совершенно другое, может быть, и совсем не паук. Он приближался к нам, выдавливая паутину из отверстия на брюхе. «Веревки» плыли к нам почти правильным веером. Глядя на этот кошмар, так похожий на черных пауков, раздумывающих над мертвыми мухами и жуками в полутьме нашего лодочного сарая, я чувствовал, что вот-вот сойду с ума. Наверно, только мысль о Билли позволила мне сохранить какое-то подобие способности рассуждать. Олли, однако, держался совершенно хладнокровно. Он плавно поднял револьвер, словно был в стрелковом тире, и в упор с равномерными промежутками всадил весь барабан в отвратительное сущесто. Из какой бы преисподней оно не появилось, неуязвимым оно не было. Черная кровь брызнула из его ран. Паук издал мерзкий мяукающий звук, такой низкий, что он скорее чувствовался, чем слышался, как басовая нота на синтезаторе, и, метнувшись в туман, исчез. Можно было бы подумать, что это плод воображения, чудовищный наркотический бред, если бы не лужа черной липкой жидкости, которую он оставил после себя. Звякнул об асфальт ломик, который Бадди наконец выпустил из рук. — Он мертв, — произнес Олли. — Отпусти его, Дэвид. Эта чертовщина зацепила бедренную артерию, и он умер. Давай, к черту, отваливать отсюда. — Его большое круглое лицо покрылось потом, глаза, казалось, вот-вот вылезут из орбит. Тут одна из «веревок» коснулась, опускаясь, тыльной стороны его ладони, и он одним резким движением отдернул руку. На коже осталась кровавая полоска. Миссис Репплер снова закричала: «Берегись!», и мы обернулись в ее сторону. Еще один паук выбежал из тумана и обхватил своими ногами Дена Миллера. Ден отбивался кулаками. Я успел лишь наклониться и поднять ломик Бадди, а паук уже принялся опутывать Миллера своей смертоносной паутиной, превратив его попытки освободиться в мрачный танец смерти. Миссис Репплер приблизилась к пауку, держа в вытянутой руке баллон инсектицида. Когда несколько паучьих ног потянулись в ее сторону, она нажала кнопку и выпустила струю яда прямо в сверкающие, словно рубины, глаза. Я снова услышал тот же мяукающий звук. Паук задрожал всем телом и стал, пошатываясь, пятиться, царапая волосатыми ногами по асфальту и волоча за собой тело Дена. Миссис Репплер швырнула в него баллон. Банка отскочила от паука и покатилась по асфальту. Паук врезался в дверцу маленькой спортивной машины с такой силой, что та закачалась на рессорах, потом скрылся во мгле. Я подбежал к едва державшейся на ногах, бледной миссис Репплер и подхватил ее рукой. — Благодарю вас, молодой человек, — сказала она. — Мне вдруг стало плохо. — Ничего, — хрипло ответил я. — Я спасла бы его, если бы могла. — Я знаю. Олли присоединился к нам, и мы бросились к дверям магазина, уворачиваясь от падающих «веревок». Одна из них опустилась на сумку миссис Репплер и тут же продырявила полотняный бок. Миссис Репплер руками пыталась удержать свою сумку, но проиграла, и сумка покатилась вслед за «веревкой» в туман. Когда мы были уже у самого входа в магазин, из тумана вдоль стены здания выбежал маленький паук, не больше щенка коккер-спаниеля. Паутину он не выбрасывал: видимо, еще не дорос. Олли надавил плечом на дверь, пропуская вперед миссис Репплер, а я в этот момент всадил в паука стальной прут, наколов его словно на дротик. Паук бешено задергался, заскреб ногами воздух; его красные глаза нашли мои глаза и уставились, будто запоминая… — Дэвид! — Олли еще держал дверь. Я бросился внутрь, он — сразу за мной. Мы уходили всемером, а вернулись втроем. Олли, тяжело дыша, прислонился к стеклянной двери и принялся перезаряжать револьвер. — Что там? — спросил кто-то низким хриплым голосом. — Пауки, — мрачно ответила миссис Репплер. — Мерзкие твари утащили мою сумку. Тут Билли, просочившись сквозь толпу, бросился ко мне, вытянув вперед руки, и я крепко обнял его. Пришла моя очередь спать, и про эти четыре часа я ничего не помню. Проснулся я уже во второй половине дня, испытывая ужасную жажду. Вскоре к нам с Билли и миссис Терман присоединилась Аманда. С ней подошел старик, предлагавший сходить за ружьем. Корнелл, вспомнил я. Эмброуз Корнелл. — Как ты, сынок? — спросил он. — Все в порядке. — Но я еще хотел пить, и у меня болела голова. И самое главное, я боялся. Обняв Билли, я посмотрел на Корнелла и Аманду, потом спросил: — Что нового? — Мистер Корнелл беспокоится насчет этой миссис Кармоди. Я тоже. — Билли, почему бы тебе со мной не прогуляться? — Спросила Хэтти. — Не хочу, — ответил Билли. — Прогуляйся немного, Билли, — повысил я голос, и он с неохотой ушел. — Миссис Кармоди продолжает мутить воду, — сказал Корнелл и посмотрел на меня с какой-то особой старческой удрученностью. — Я думаю, мы должны прекратить это. Любым доступным способом. — С ней уже больше десяти человек, — добавила Аманда. — Какая-то дикая религиозная служба. — В самом деле? — спросил я. — Только восемь, — поправил Корнелл. — Но она говорит непрерывно. Это черт знает что. Восемь человек. Это не так много. Но я понимал беспокойство, отразившиеся на их лицах. Восьмерых было вполне достаточно, чтобы сделать их самой большой моральной силой в супермаркете, особенно теперь, когда не стало Дена и Майка. И мысль о том, что самая большая моральная сила в нашей замкнутой системе внимает каждому слову миссис Кармоди об ужасах ада и чашах гнева господня, вызывала у меня чертовски сильную клаустрофобию. — Она опять начала болтать о человеческих жертвоприношениях, — сказала Аманда. — Бад Браун подошел к ней и велел прекратить эти мерзкие разговоры в его магазине. Двое мужчин, что теперь с ней — один из них, кстати, Майрон Ляфлер, — сказали, чтобы он сам заткнулся, и произошла… Ну, в общем, немного помахали руками, я бы сказала. — Брауну разбили нос, — добавил Корнелл. — Они всерьез готовы на многое. — Но не на убийство же в самом деле, — сказал я. — Я не знаю, как далеко они зайдут, — мягко заметил Корнелл, — если туман не развеется. Но я не хотел бы узнать. Я собираюсь дать отсюда ходу. — Легче сказать, чем сделать. — Какие-то мысли зашевелились у меня в голове. Запах. Вот ключ к решению. Здесь, в магазине, мы были более-менее в безопасности. Розовых тварей, как обычных насекомых, видимо, привлекал свет фонарей. Но чудовища побольше не трогали нас до тех пор, пока мы не высовывались. Бойня в аптеке произошла именно потому, что там оставили двери открытыми. В этом я не сомневался. То существо или, скажем, существа, что прикончили группу Нортона, по звуку казались огромными, как дом, но они не приближались к супермаркету. А это означало… Мне срочно понадобилось переговорить с Олли Виксом. Я просто должен был с ним поговорить. — Или я выберусь отсюда, или погибну, — сказал Корнелл. — Я не собираюсь жить тут все лето. — Четверо уже покончили с собой, — неожиданно произнесла Аманда. — Что? — Первая мысль, пришедшая мне в голову вместе с чувством вины, была о том, что тела солдат были обнаружены. — Снотворное. — коротко ответил Корнелл. — Я и еще несколько человек отнесли тела на склад. Я чуть не засмеялся, подумав, что скоро у нас там будет настоящий морг. — Уже темнеет, — ответил Корнелл. — Я хочу убраться отсюда. — Вы не доберетесь до своей машины, поверьте. — Даже до первого ряда? Это ближе, чем до аптеки. Я не ответил. Время еще не подошло. Примерно через час я нашел Олли у пивного охладителя. Он пил пиво с бесстрастным лицом, но тоже, похоже, наблюдал за миссис Кармоди. Старуха не знала усталости. И она действительно снова обсуждала человеческие жертвоприношения, только теперь никто не советовался ей заткнуться. А некоторые из тех, кто еще днем раньше требовал, чтобы она замолчала, сегодня или были с ней, или по крайней мере спокойно слушали. Других оставалось все меньше. — К завтрашнему утру она сможет их уговорить, — заметил Олли. — Может быть, нет, но если это случится, кого, ты думаешь, она выберет? Бад Браун перешел ей дорогу. Аманда. Тот человек, кто ее ударил. И конечно, я. — Олли, — сказал я. — Думаю, с полдюжины человек могут отсюда выбраться. Не знаю, как далеко мы уедем, но по крайней мере мы выберемся. — Как? Я выложил ему свой план. Ничего сложного я не предлагал. Если броситься бегом к моему «Скауту» и всем быстро забраться внутрь, они не успеют ничего учуять. Во всяком случае, если закрыть окна машины. — Но, предположим, их привлечет какой-нибудь другой запах? — Спросил Олли. — Например, выхлопные газы? — Тогда нам крышка, — согласился я. — Движение, — сказал он. — Движение машины в тумане тоже может привлечь их, Дэвид. — Я не думаю. Без запаха жертвы они не нападут. Я действтельно думаю, что в этом все дело. — Но ты не уверен… — Нет. Не уверен. — Куда ты собираешься ехать? — Сначала домой. За женой. — Дэвид… — Ладно. Проверить… Убедиться. — Эти твари могут быть везде, Дэвид. Они могут напасть на тебя, как только ты выйдешь из машины. — Если это случится, «Скаут» — твой. Я только прошу, чтобы ты позаботился о Билли как и сколько можешь. Олли допил пиво и бросил банку в охладитель, где она со звоном упала на гору пустых банок. Рукоять револьвера, который дала ему Аманда, торчала у него из кармана. — Значит, на юг? — спросил он, глядя мне в глаза. — Да, видимо, — сказал я. — Надо двигаться на юг и пытаться выбраться из тумана. Изо всех сил пытаться. — У тебя много бензина? — Почти полный бак. — Тебе не приходило в голову, что выбраться будет невозможно? Что, если это самое, с чем они там эксперементировали в «Проекте Стрела», перетянуло весь наш район в другое измерение с такой же легкостью, как люди выворачивают свой носок наизнанку?