10 Мальчик, Джейк, откинулся на сидение, руки его бессильно лежали по бокам. Странный песик озабоченно всматривался ему в лицо, но мальчик его не видел. Сидел с закрытыми глазами, и Ирен Тассенбаум решила, что он лишился чувств. — Сынок…? Джейк? — Я его нашел, — мальчик не открывал глаз. — Не Стивена Кинга… не могу коснуться его… но другого. Я должен притормозить его. Как мне его притормозить? Миссис Тассенбаум достаточно часто слышала, как его муж, за работой, вел долгие и нудные диалоги с самим собой, чтобы знать, что вопрос этот мальчик адресовал себе, а не ей. Опять же, она понятия не имела, о ком он говорил, знала лишь, что не о Стивене Кинге. То есть потенциально это мог быть любой из порядка шести миллиардов человек, если мыслить глобально. Тем не менее, она ответила, потому что знала, что всегда тормозило ее. — Жаль, что ему не нужно сходить в туалет. 11 Земляники в Мэне нет, во всяком случае, в начале лета, зато есть ежевика[87]. Джастина Андерсон (из Мейбрука, Нью-Йорк) и Эльвира Тутейкер (ее подруга из Лоувелла) шли вдоль шоссе 7, которое Эльвира до сих пор зовет Старой фрайбургской дорогой, с пластиковыми ведерками и собирали ягоды с кустов которые росли вдоль каменной стены, протянувшейся на полмили. Гарретт Маккин сложил эту стену сотню лет тому назад, и в этот самый момент Роланд Дискейн из Гилеада говорил с правнуком Гарретта. Ка — это колесо, если кто этого еще не понял. Обе женщины наслаждались прогулкой, и не потому, что кто-то из них очень уж любил ежевику (Джастина утверждает, что даже не ест ее, потому что косточки застревают в зубах). Просто обе радовались возможности отдохнуть от своих близких и немного посмеяться, вспоминая те годы, когда их дружба только делала первые шаги, возможно, самые важные в жизни каждой. Они встретились в колледже Вассара[88] (похоже, тысячу лет тому назад) и вместе несли гирлянду из маргариток на выпускном вечере, когда сами заканчивали первый курс. Об этом они и говорят, когда синий минивэн (это «додж караван» модели 1985 г., Джастина знает эту модель, потому что ее старший сын купил такой же, когда его семья начала разрастаться) выезжает из-за поворота, на котором расположен «Немецкий ресторан Мелдера». Минивэн мотает по всей ширине дороги, сначала он поднимает пыль на обочине той половины шоссе, что ведет на юг, потом его выносит через асфальт на северную. Когда минивэн проделывает это второй раз, приближаясь к ним и на достаточно большой скорости, Джастина думает, что он может свалиться в кювет и перевернуться (перевернуться «вверх колесами», как говорили в сороковых, когда она и Эльвира учились в Вассаре), но водитель в самый последний момент возвращает минивэн на асфальт. — Посмотри, этот человек пьян или с ним что-то не так! — тревожится Джастина. Отталкивает Эльвиру подальше от дороги, но путь блокирован старой стеной и кустами ежевики. Шипы цепляются за брюки («Слава Богу, они не надели шорты», — подумает Джастина… когда у нее будет время подумать) и вырывают маленькие клочки материи. Джастина думает, что ей следует обнять подругу за плечо и обоим перевалиться через каменную стену, сделать кувырок назад, как в гимнастическом зале в стародавние времена, но, прежде чем она успевает на это решиться, синий минивэн уже рядом с ними, а мгновением позже проскакивает мимо них, более-менее на асфальте, а потому не представляя опасности. Джастина наблюдает, как он проносится мимо, слышит приглушенную рок-музыку, доносящуюся из кабины, сердце гулко бьется в груди, во рту появляется металлический привкус, возможно, от адреналина, который выплеснулся в кровь. Поднимаясь на холм, минивэн опять пересекает белую разделительную полосу. Водитель выправляет курс, нет, слишком сильно выворачивает руль, и минивэн опять на правой обочине, поднимает желтую пыль на добрых пятидесяти ярдах. — Господи, я надеюсь Стивен Кинг заметит этого говнюка, — говорит Эльвира. Они повстречались и поздоровались с писателем где-то за полмили до того места, где минивэн едва не заставил их делать кувырок через каменную стену. Возможно, все жители города, как местные, так и приезжающие на лето, видели его на послеполуденной прогулке. Водитель минивэна будто слышит, как Эльвира обозвала его говнюком, потому что вспыхивают тормозные фонари. Минивэн неожиданно сворачивает на обочину и останавливается. Когда дверца открывается, женщины слышат громкую музыку. Рок-н-ролл. Они также слышат, как водитель, мужчина, на кого-то кричит (Эльвира и Джастина искренне жалеют того, кому приходится ехать с таким вот человеком в прекрасный июньский день). «Не трогать! — кричит мужчина. — Это не вам!» Потом суется в кабину, достает трость, с ее помощью перелезает через каменную стену и скрывается в кустах. Минивэн с работающим двигателем стоит на обочине, водительская дверца открыта, сизый дымок вылетает из выхлопной трубы, рок доносится из кабины. — Что он делает? — нервно спрашивает Джастина. — Полагаю, отливает, — отвечает ее подруга. — Но если, мистер Кинг — счастливчик, возможно, справляет большую нужду. В этом случае мистер Кинг, возможно, успеет свернуть с шоссе на Тэтлбек-лейн. Внезапно у Джастины полностью пропадает желание собирать ягоды. Она хочет вернуться домой и выпить чашку крепкого чая. Мужчина, прихрамывая, появляется из кустов и опять перебирается через стену с помощью трости. — Похоже, ему хотелось только отлить, — говорит Эльвира, когда плохой водитель забирается в кабину синего минивэна. Две пожилые женщины переглядываются и начинают смеяться. 12 Роланд наблюдал, как старик инструктировал женщину, говорил что-то об Уоррингтон-роуд, позволяющей срезать угол, и тут Джейк открыл глаза. Стрелку показалось, что мальчик страшно устал. — Я смог заставить его остановиться и отлить, сказал Джейк. — Теперь он что-то поправляет за спинкой своего сидения. Не знаю, что это, но много времени у него не уйдет. Роланд, все плохо. Мы ужасно опаздываем. Нам пора ехать. Роланд посмотрел на женщину, надеясь, что его решение не менять ее на старика — правильное. — Ты знаешь, куда ехать? Поняла? — Да. По Уоррингтон-роуд до шоссе 7. Мы иногда обедаем в «Уоррингтоне». Дорогу я знаю. — Не могу гарантировать, что вы пересечетесь с ним, если поедете этой дорогой, — вставил старик, — но, скорее всего, так оно и будет, — он наклонился, чтобы поднять шляпу, начал счищать с нее скошенные травинки. Медленными, долгими движениями, словно во сне. — Ага, скорее всего, — а потом, по-прежнему напоминая человека, который грезит наяву, он сунул шляпу под мышку, поднес кулак ко лбу, согнул ногу в полупоклоне перед незнакомцем с большим револьвером на бедре. Почему нет? Незнакомца окружало белое сияние. 13 Когда Роланд залез в кабину пикапа магазинщика, не таким уж простым оказалось это дело, боль в правом бедре все усиливалась, его рука коснулась ноги Джейка, и вот так он узнал, что Джейк хотел утаить и почему. Боялся, что информация эта помешает стрелку сосредоточиться на главном. То, что ощущал мальчик, называлось не ка-шуме, иначе чувство это передалось бы и Роланду. Да и о каком ка-шуме могла идти речь, если их ка-тет распался? Их особая сила (сумма получалась больше составляющих) которая, возможно, черпалась из самого Луча, канула в лету. Теперь они превратились в тройку друзей (в четверку, считая ушастика-путаника), объединенных одной целью. И они могли спасти Кинга. Джейк это знал. Они могли спасти Кинга и, тем самым, сделать еще один шаг к спасению Темной Башни. Но только один из них должен был при этом умереть. Знал Джейк и это. 14 Роланду вспомнилась старая поговорка, которую он слышал от отца: «Если ка чего!то хочет, пусть так и будет». Да; все правильно; пусть будет. По ходу тех долгих лет, что стрелок отдал преследованию человека в черном, он поклялся, что никто и ничто не заставит его отречься от Башни; разве он не убил свою мать в погоне за ней, в самом начале своего ужасного пути? Но все эти годы он жил без друзей, без детей и (он бы в этом никогда не признался, но, что правда, то правда) без сердца. Его зачаровала эта бездушная романтика и он думал, что без любви можно обойтись. Теперь у него появился сын, ему дали второй шанс, и он изменился. Осознание, что один из них должен умереть ради спасения писателя, то есть их и без того маленькой группе вновь предстояло понести потери, не повергло его в отчаяние. Но он твердо решил позаботиться о том, чтобы на этот раз в жертву был принесен Роланд из Гилеада, не Джейк из Нью-Йорка. Мальчик знал, что он, Роланд, раскрыл его секрет? Не время тревожиться об этом. Роланд захлопнул дверцу грузомобиля и посмотрел на женщину. — Тебя зовут Ирен? Она кивнула. — Поезжай, Ирен. Да побыстрее, как ехала бы, зная, что за тобой гонится сам Господин с раздвоенными копытами с твердым намерением изнасиловать тебя, поезжай быстро, прошу тебя. По Уоррингтон-роуд. Если не найдем его там, по Семь-роуд. Сделаешь? — Будьте уверены, — отметила миссис Тассенбаум и лихо врубила первую передачу. Двигатель взревел, но пикап покатился назад, словно испугался подъема, который предстояло брать, и решил закончить свой путь в озере. Вот тут она отпустила педаль сцепления, и «Интернэшнл харвестер» рванулся вперед, на штурм крутой подъездной дорожки, оставив за собой облако сизого дыма и запах сожженной резины. Правнук Гарретта Маккина наблюдал за ними, разинув рот. Он понятия не имел, что происходит, но чувствовал: многое зависит от того, что случится в самое ближайшее время. Может быть, все. 15 Странно, что у него возникло такое острое желание отлить, поскольку он, Брайан Смит, справил малую нужду аккурат перед тем, как покинуть туристический комплекс «Миллион долларов». И перебравшись через гребаную каменную стену смог выдавить из себя лишь несколько капель, хотя только что ему казалось, что мочевой пузырь переполнен и вот-вот лопнет. Брайан надеется, что у него не возникнет проблем с простатой; проблемы с простатой нужны ему, как рыбке — зонтик. У него хватает других проблем, клянусь волосатым старым Иисусом. Ну да ладно, теперь, раз уж он все равно остановился, самое время разобраться с сумкой-холодильником, что стоит за водительским сидением. Собаки, высунув языки, по-прежнему не сводят с нее глаз. Он пытается засунуть сумку-холодильник под сидение, но ничего не выходит, сумка в зазор не влезает. Так что он наставляет грязный палец на своих ротти и вновь требует, чтобы они оставили сумку-холодильник в покое, там мясо, и это его мясо, из которого он приготовит себе ужин. На этот раз он даже думает о том, чтобы пообещать, что добавит немного сырого мяса в их «Пурину»[89], если они будут хорошо себя вести. Для Брайана Смита это довольно-таки глубокая мысль, вот и такое простое решение, как переставить сумку-холодильник с пола на пустующее переднее пассажирское сидение даже не приходит ему в голову. — Не трогать! — опять говорит он собакам и садится за руль. Захлопывает дверцу, бросает короткий взгляд в зеркало заднего обзора, видит двух старых женщин (он не заметил их прежде, потому что не смотрел на дорогу, когда проезжал мимо), машет им рукой, они этого не видят, потому что заднее стекло «Каравана „слишком пыльное, а затем выруливает с обочины на асфальт. Радио играет «Гангста дрим 19» в исполнении «Оут—Рей—Джусс» и Брайан прибавляет звук (при этом вновь переезжает белую разделительную линию и выкатывается на встречную, идущую на север, полосу движения: он из тех водителей, которые не могут подрегулировать радио, не посмотрев на панель управления). Рэп рулит! И метал рулит! Все, что ему нужно, чтобы день полностью удался — услышать какую-нибудь песню Оззи[90] … лучше бы «Безумный поезд». И пожевать батончики «Марс». 16 Миссис Тассенбаум брала подъем от «Кары-Хохотушки» к Тэтлбек-роуд на второй передаче. Двигатель старого пикапа надрывно ревел (если бы на приборном щитке стоял тахометр, стрелка наверняка бы ушла в красную зону), какие-то инструменты перекатывались по ржавому кузову. Роланд слабо владел прикосновениями, можно сказать, совсем не владел, в сравнении с Джейком, но он встречался с Кингом, даже погрузил его в ложный сон гипноза. Эта была мощная связь, поэтому особо не удивился, что ему удалось прикоснуться к мозгу, до которого не сумел дотянуться Джейк. Возможно, не помешало и то обстоятельство, что Кинг как раз думал о них. «Он часто думает о нас на своих прогулках, — подумал Роланд. — В одиночестве он слышит Песнь Черепахи и знает, какую работу должен делать. Ту самую, от которой увиливает. Что ж, друг мой, сегодня этому будет положен конец». Если, конечно, они смогут его спасти. Он перегнулся через Джейка к женщине. — Ты можешь заставить эту проклятую богами штуковину ехать быстрее? — Да, — ответила она, — пожалуй, смогу, — потом обратилась к Джейку. — Ты действительно можешь читать мысли, или это игра, в которую ты играешь со своим приятелем? — Мысли я читать не могу, в чистом виде, — ответил Джейк, — но могу прикасаться к разуму других. — Я очень надеюсь, что ты говоришь правду, потому что Тэтлбек-лейн проложена по холмам и местами такая узкая, что двум автомобилям никак не разъехаться. Если ты почувствуешь, что кто-то едет навстречу, дай мне знать. — Дам. — Прекрасно, — ее зубы сверкнули в улыбке. Да уж, сомнений тут больше быть не может: эта поездка — лучшее, что произошло в ее жизни. И такое волнительное. Теперь она не только слышала поющие голоса, но и видела лица в листве растущих вдоль дороги деревьев, словно за ними наблюдает множество зрителей. Чувствовала, что вокруг собирается какая-то невероятная сила, и в голове мелькнула безумная мысль: если она вдавит в пол педаль газа старого ржавого пикапа Чипа Макэвоя, эта развалюха помчится быстрее света. Подпитываясь той энергией, что окружает их, пикап может обогнать само время.