Въезжая в сарай, задела колесом о дверную коробку, но не так, чтобы сильно, и не перевернулась. И слава Богу, потому что в одиночку ей бы не хватило сил, чтобы вновь поставить трайк на колеса. В этом сарае на треноге стоял один из «лазеров». Она перевела рычажок-переключатель в положение «ON» и задумалась над тем, а что же ей делать с переключателем «INTERVAL», когда из ствола «лазера» вырвался ослепляющий красно-багровый луч и, протянувшись над тройным забором и поселением, проделал дыру в верхнем этаже Дамли-Хауз. Сюзанне показалось, что дыру таких размеров мог пробить крупнокалиберный снаряд. «Это хорошо, — подумала она. — Пальну-ка я и из остальных». Но задалась вопросом, а хватит ли на это времени. Другие Разрушители уже подхватили мысль Динки, ретранслируя и усиливая ее: (ИДИТЕ НА ЮГ! С ПОДНЯТЫМИ РУКАМИ! ВАМ НЕ ПРИЧИНЯТ ВРЕДА!) Сюзанна переключила пистолет-пулемет «Койот» на стрельбу длинными очередями и дала очередь по верхнему этажу ближайшего общежития, чтобы Разрушители быстрее соображали, что к чему. Пули свистели и рикошетили от стен. Звенело разбитое стекло. Разрушители, крича и с поднятыми руками, побежали вкруг Дамли-Хауз. Сюзанна увидела Теда, появившегося из-за угла. Выделить его среди остальных не составляло труда, потому что шел он против потока. Он и Динки обнялись, потом подняли руки и присоединились к устремившимся на юг Разрушителям, которым вскорости предстояло потерять статус ОВП[73] и превратиться в беженцев, борющихся за выживание в темной и отравленной стране. Она убила восьмерых, но не утолила аппетит. Пожалуй, только вошла во вкус. Ее глаза видели все. Они пульсировали, болели, но видели все. Она надеялась, что из-за угла Дамли-Хауз появятся новые тахины, «низшие люди» или охранники-челы. Она хотела увеличить счет. 13 Шими Руис жил в Корбетт-Холл, том самом общежитии, по которому Сюзанна, не зная об этом, выпустила добрую сотню пуль. Если б сидел на кровати, то практически наверняка погиб, но он стоял на коленях, у ее изножия, молился за безопасность своих друзей. Даже не поднял головы, когда окно разлетелось вдребезги, продолжил молиться с удвоенным пылом. Он слышал мысли Динки («ИДИТЕ НА ЮГ») они отдавались в его голове, к ним присоединились мысли других («С ПОДНЯТЫМИ РУКАМИ») образовав мысленную реку. А потом послышался голос Теда, который не просто присоединился к остальным, но усилил, умножил их, превратив то, что было рекой («ВАМ НЕ ПРИЧИНЯТ ВРЕДА») в океан. Не отдавая себе отчета в том, что делает, Шими сменил молитву. «Наш Отец и Защитник, помоги моим друзьям уйти на юг с поднятыми руками, чтобы им не причинили вреда». Он продолжал молиться, даже когда с оглушительным грохотом взорвались баллоны с пропаном в столовой Дамли-Хауза. 14 В Даммли-Хауз Гангли Тристама (для всех — доктора Гангли, мы говорим, спасибо) боялись, пожалуй, больше других. Будучи кан-тои, он, неизвестно из каких соображений, взял имя тахина, а не человека, и железной рукой руководил лазаретом, который занимал третий этаж Западного крыла. Передвигался он исключительно на роликах. В лазарете царили тишина или покой, когда Гангли сидел в кабинете, занимаясь бумагами или ходил по вызовам (обычно к Разрушителям, которые лечились от простуды в своих комнатах в общежитиях), но, когда он появлялся непосредственно в лазарете, медсестры, санитары, да и пациенты замолкали (если не от уважения, то от страха). Новичок мог бы рассмеяться, увидев приземистого, широкоплечего, со смуглой кожей, тяжелой челюстью псевдочеловека, медленно скользящего по центральному проходу, с руками, сложенными поверх висящего на груди стетоскопа, с развевающимися позади полами белого халата (один Разрушитель как-то дал ему такую характеристику: «Он выглядит, как Джон Ирвинг[74] после неудачной подтяжки лица»). Если кого заставали смеющимся, больше он уже не смеялся. Доктора Гангли отличал острый язык, и никто не оставался безнаказанным, отпустив шуточку на предмет его роликов. Теперь же, вместо того, чтобы плавно скользить, он метался взад-вперед по проходам, стальные колесики (его ролики изготовили до того, как железо заменил пластик) громыхали по твердому дереву. — Все бумаги! — кричал он. — Вы меня слышите? Если я потеряю в этой суете хотя бы одну историю болезни, одну чертову историю, кто-то поплатится глазами, которые я запью послеполуденным чаем! Пациенты, разумеется, уже отбыли. Он вытряхнул их из кроватей и переправил по лестнице на первый этаж, как только затрезвонил детектор дыма, как только запахло дымом. Горстка санитаров, трусливых идиотов, он знал их всех, да, да, знал, и, когда придет время, намеревался представить руководству полный отчет, убежала вместе с больными, но пятеро остались, включая его личного помощника, Джека Лондона. Гангли ими гордился, хотя едва ли кто мог это понять по его грозному голосу, разносящемуся по лазарету. Доктор не останавливался ни на секунду, курсируя на роликах взад-вперед в сгущающемся дыму. — Возьмите бумаги, вы меня слышите? Лучше вам меня услышать, клянусь всеми богами, ходящими или ползающими! Вам лучше меня услышать! Красное пламя ударило в окно. Должно быть, какое-то оружие, потому что оно разнесло стеклянную стену, отделяющую кабинет Гангли от самого лазарета и подожгло его любимое кресло. Гангли согнулся пополам и прокатился под лазерным лучом, не сбавив скорости. — Ган побери! — воскликнул один из санитаров, чел, на удивление уродливый. Он побледнел, как мел, глаза буквально вылезли из орбит. — Что за дьявол… — Какая разница! — проревел Гангли. — Какая разница, что это было, паршивый клоун. Бери бумаги. Бери мои гребаные бумаги! Откуда-то… с Молла?… донеслись приближающиеся пронзительные гудки, должно быть, пожарной машины. «ОСВОБОДИТЕ ДОРОГУ! — услышал Гангли. — ЭТО ПОЖАРНАЯ КОМАНДА „БРАВО“!» Гангли никогда не слышал о пожарной команде «Браво», но в этом месте было много такого, о чем они ничего не знали. К примеру, он использовал только треть оборудования, имеющегося в операционной! Неважно, сейчас следовало спасать доку… Но прежде чем он успел закончить мысль, взорвались газовые баллоны. Взрыв, казалось, прогремел прямо под ними, и Гангли Тристама подняло в воздух, вместе с вращающимися стальными колесиками. Санитаров тоже оторвало от пола, и внезапно в заполненном дымом лазарете во все стороны полетели бумаги. Глядя на них, зная, что бумаги сгорят, а ему сильно повезет, если он не сгорит вместе с ними, доктор Гангли пришел к логичному выводу: конец наступил раньше, чем они ожидали. 15 Роланд услышал телепатическую команду («ИДИТЕ НА ЮГ С ПОДНЯТЫМИ РУКАМИ, ВАМ НЕ ПРИЧИНЯТ ВРЕДА») которая начала пульсировать у него в голове. Пора, решил он. Кивнул Джейку, и орисы полетели. Их посвист не мог прорваться сквозь рев, звон и грохот, однако, один охранник, должно быть, что-то услышал и начал поворачиваться, когда заостренная кромка тарелки отрезала ему голову и отбросила ее в сторону поселения, брови еще продолжали в недоумении подниматься. Обезглавленное тело сделало два шага и упало на поручень, руки свесились вниз, кровь потоком ливанула из шеи. Тело второго охранника уже летело вниз вслед за головой. Эдди прополз под вагоном с надписью «СОО лайн» и вскочил на ноги со стороны поселения. Еще две роботизированные пожарные машины выехали из гаража, который скрывался за фасадом скобяного магазина. Обе без колес, передвигающиеся, похоже, на воздушной подушке. Ближе к северному концу кампуса (именно так Эдди воспринимал Девар-тои) прогремел сильный взрыв. Хорошо. Отлично. Роланд и Джейк достали новые орисы из все убывающего запаса, хранящегося в сумке, что висела на плече Джейка, и разрезали ими все три проволочных забора. Тот, что находился под высоким напряжением, полыхнул синим пламенем. Потом они вошли на территорию поселения. Быстро и молча пробежали мимо уже никем не охраняемых башен. Ыш тенью следовал за Джейком. Добрались до проулка между «Аптечным магазином Генри Грэма» и «Книжным магазином Плизантвиля». Миновали его, остановились у выхода на Главную улицу, увидели, что она пуста, хотя над ней еще висел резкий электрический запах (запах подземки, подумал Эдди), оставленный двумя пожарными машинами. Запах этот только усиливал вонь, характерную для Тандерклепа. Вдалеке завывали пожарные сирены и дребезжали детекторы дыма. А вот здесь, в Плизантвиле, Эдди на ум пришла Главная улица Диснейленда: никакого мусора в ливневых канавах, никаких граффити на стенах, на витринах ни пылинки. Именно сюда приходили тоскующие по дому Разрушители, когда им хотелось увидеть уголок Америки, решил Эдди, но неужели никто из них не хотел чего-то лучшего, чего-то более реалистичного, чем эта пластико-фантастическая, застывшая жизнь? Может, улица и выглядела настоящей с людьми на тротуарах и в магазинах, но как-то не верилось. Ему, во всяком случае, не верилось. А может, в этом проявлялся шовинизм жителя большого города. Напротив располагались «Обувь Плизантвиля», «Парижская мужская мода», «Салон-парикмахерская» и кинотеатр «Жемчужина» («ЗАХОДИТЕ, ВНУТРИ ПРОХЛАДНО», — гласил плакат над входом). Роланд поднял руку, указал Эдди и Джейку на противоположную сторону улицы. Именно там, если бы все пошло, как он и рассчитывал (и, вроде бы, обычно так и бывало), они намеревались устроить засаду. Улицу они пересекли, пригнувшись. Ыш по-прежнему не отлеплялся от Джейка. Пока все шло, как по писаному, и стрелка это нервировало. 16 Любой закаленный битвами генерал скажет вам, что в любом, даже самом маленьком бою (как в этом, о котором идет речь) наступает момент, когда нарушается связность событий, их последовательность перестает существовать, становится непонятным, как, что и когда происходит. Все это потом устанавливается историками. Необходимость воссоздания мифа связности, возможно, одна из причин, объясняющих существование истории, как науки. Неважно. Мы достигли этой точки, той самой, где битва в Алгул Сьенто обрела собственную жизнь, и все, что мне теперь по силам — рассказать о чем-то здесь, о чем-то там, и надеяться, что вы сами выстроите какой-то порядок в общем хаосе. 17 Трампас, замученный экземой «низший мужчина», который непроизвольно столь многое объяснил Теду, поспешил к толпе Разрушителей, покидающих Дамли-Хауз, и схватил за руку одного, тощего, быстро лысеющего экс-плотника, которого звали Берди Макканн. — Берди, что все это значит? — прокричал Трампас. Он был в думалке, а потому не улавливал мысли, которыми обменивались Разрушители. — Что происходит, ты зна… — Стреляют! — Берди вырвал руку. — Стреляют! Они там! — и он указал куда-то за спину Трампаса. — Кто? Как они смо… — Берегитесь, идиоты, они не снижают скорость! — прокричал Гаски из Тего, оказавшийся позади Трампаса и Макканна. Трампас оглянулся и пришел в ужас. Огромная пожарная машина с ревом неслась через Молл. С двумя стальными роботами-пожарными. Пимли, Финли и Джекли отпрыгнули в сторону. Как и Тасса, слуга Прентисса. А вот Тамми Келли осталась на траве, лицом вниз, в луже крови. «Пожарная команда „Браво“, которой не доводилось бороться с огнем последние восемьсот лет, расплющила ее по земле. Так что на нехватку продуктов в кладовой она отжаловалась. И… — ОСВОБОДИТЕ ДОРОГУ! — проревела пожарная машина. Следом за ней катили еще две, они уже успели оставить позади дом Прентисса. И опять Тасса с большим трудом избежал верной смерти. — ЭТО ПОЖАРНАЯ МАШИНА «БРАВО»! — из машины выдвинулся металлический стержень, на его вершине появилась вертушка, из которой в восьми направлениях ударили мощные струи воды. — ОСВОБОДИТЕ ДОРОГУ ПОЖАРНОЙ МАШИНЕ «БРАВО»! И… Джеймс Кэгни (кан-тои, который стоял в вестибюле общежития Феверел-Холл, когда все началось, помните его?) понял, что сейчас произойдет, и начал кричать охранникам, которые выбирались из западного крыла Дамли-Хауз, с покрасневшими глазами, кашляющие, некоторые в горящей одежде, кто-то, слава Гану, Бессе и всем другим богам, с оружием. Кэг кричал им, требуя, чтобы они разбегались, не мешая подъехать пожарной машине, но в общем шуме сам едва слышал собственный голос. Он увидел, как Джой Растосович оттолкнул двоих, Эрншоу — еще одного. Несколько кашляющих, плачущих от дыма беглецов заметили надвигающуюся пожарную машину и бросились врассыпную. А потом «Пожарная команда „Браво“ проехала сквозь толпу охранников, не сбрасывая скорости, держа курс на Дамли-Хауз, поливая все вокруг водой. И… — Дорогой Иисус, нет, — простонал Пимли. Он закрыл лицо руками. Финли, наоборот, не мог отвести глаз. Увидел, как «низший мужчина», Бен Александер, он в этом не сомневался, попал под огромное колесо пожарной машины. Увидел, как другого ударило радиаторной решеткой и размазало о стену Дамли-Хауз, в которую и врезалась пожарная машина. Во все стороны полетели доски и осколки стекла. Пожарная машина пробила стену, а потом провалилась колесом на лестницу, ведущую в подвал. Тут же заорал механический голос: «НЕСЧАСТНЫЙ СЛУЧАЙ! ПОСТАВЬТЕ В ИЗВЕСТНОСТЬ БАЗУ! НЕСЧАСТНЫЙ СЛУЧАЙ!» «Ты прав, Шерлок», — подумал Финли, в ужасе глядя на кровь на траве. Сколько охранников и Разрушителей задавила эта чертова сломавшаяся пожарная машина? Шесть? Восемь? А может, десяток? Из-за Дамли-Хауз вновь донеслось устрашающее чу-чу-чу, звуки автоматной стрельбы. Толстяк-Разрушитель по фамилии Уэверли столкнулся с Финли, пробегая мимо. Начальник службы безопасности успел схватить его за руку. — Что случилось? Кто велел вам идти на юг? Финли, в отличие от Трампаса, думалку не носил, и послание («ИДИТЕ НА ЮГ С ПОДНЯТЫМИ РУКАМИ, ВАМ НЕ ПРИЧИНЯТ ВРЕДА») пульсировало у него в голове с такой силой, что он практически не мог думать ни о чем другом. Стоявший рядом с ним Пимли, и пытающийся взять себя в руки, услышал эту мысль и послал свою: «Тут не обошлось без Бротигэна, он подхватил идею и усилил ее. Другим такое не под силу». И… Гаски схватил за руку Кэга, потом Джекли и крикнул, чтобы они собрали вооруженных охранников, чтобы те пристроились с флангов к Разрушителям, которые спешили на юг через Молл и по улицам, которые тянулись вдоль Молла. Они смотрели на него испуганными, вытаращенными глазами, паническими глазами, а он мог только орать на них, вне себя от ярости. И на них, ревя сиренами, накатывались две пожарные машины. Первая ударила двух Разрушителей, сшибла на землю, проехала пол ним. Одним из них был Джой Растосович. Когда пожарная машина поехала дальше, прижимая траву струями сжатого воздуха, Таня упала на колени рядом с умирающим мужем, вскинула руки к небу. Она кричала во всю мощь легких, но Гаски едва слышал ее. Слезы злости и страха выступили в уголках его глаз. «Грязные собаки! — подумал он. Грязные собаки, нападающие из засады!»