Роланд раздраженно вертанул пальцами, словно старик, голос которого они слушали, мог их увидеть. Он хотел слышать, очень хорошо и каждое слово, все, что охранник знал о Стивене Кинге, но вместо этого Бротигэн ушел в сторону, забормотал о чем-то своем. Объяснение тому было: Бротигэн совершенно вымотался, но важнее информации о писателе ничего не было. Знал это и Эдди. Напрягшееся лицо молодого человека говорило об этом лучше всяких слов. Вместе они смотрели, как тает остаток коричневой пленки на бобине, последняя осьмушка дюйма. 17 «…и однако, мы всего лишь бедные, пребывающие во мраке челы. Полагаю, что нам не дано знать обо всем этом, во всяком случае, с какой-то степенью вероятности…» Долгий, усталый вздох. Пленка движется, сходит с последней бобины, молчаливо бежит между головками. И, наконец: «Я спросил имя этого человека-мага, и Трампас ответил: „Имени я не знаю, Тед, но мне известно, что магии в нем больше нет, ибо он прекратил делать то, что наметила для него ка. Если мы все оставим, как есть, Ка Девятнадцати, ка его мира, и Ка Девяносто девяти, ка этого мира, объединятся, чтобы…“ Но больше они ничего не услышали. На том пленка и закончилась. 18 Вторая, принимающая бобина продолжала вращаться с тихим шуршанием, пока Эдди не наклонился к магнитофону и не нажал на клавишу «STOP». «Твою мать!» — пробормотал он себе под нос. — На самом интересном месте, — вздохнул Джек. — И опять эти числа. Девятнадцать… и девяносто девять, — он помолчал, потом объединил их. — Девятнадцать-девяносто-девять, — повторил в третий раз. — Тысяча девятьсот девяносто девять. Ключевой год в Ключевом мире. Куда отправилась Миа, чтобы родить ребенка. Где сейчас находится Черный Тринадцатый. — Ключевой мир, Ключевой год, — кивнула Сюзанна. Сняла с вертушки бобину с последней пленкой, подняла, посмотрела на просвет, потом убрала в футляр. — Где время всегда течет в одном направлении. Как ему и положено. — Ган создал время, — подал голос Роланд. — Так гласят древние легенды. Ган поднялся из пустоты… в некоторых легендах сказано — из моря, но в обоих случаях подразумевается Прим, и создал мир. Потом постучал по нему пальцем и закрутил. Вот так и возникло время. Что-то зрело в пещере. Какое-то откровение. Они все это чувствовали, что-то должно вот-вот вырваться на свет, совсем как ребенок из живота Миа на конце родов. Девятнадцать. Девяносто девять. Эти числа преследовали их. Появлялись везде. Она видели их в небе, видели написанными на заборах, слышали во сне. Ыш смотрел вверх, навострив уши, сверкая глазами. Паузу нарушила Сюзанна. — Когда Миа покидала номер отеля «Плаза-Парк», чтобы пойти в «Дикси-Пиг», между прочим, номер 1919, я впала в транс. Я словно вернулась… вернулась в тюремную камеру… и телекомментаторы объявляли: этот умер, тот умер, третий умер… — Ты нам говорила, — вставил Эдди. Она яростно покачала головой. — Говорила, но не все. Потому что чего-то не понимала, в чем-то не видела никакого смысла. К примеру, слова Дейва Герроуэя о том, что маленький сын президента Кеннеди мертв… маленький Джон-Джон, который отдавал честь, когда катафалк с телом отца проезжал мимо. Я этого не говорила, потому что посчитала бредом. Джейк, Эдди, маленький Джон-Джон Кеннеди умер в ваши когда? В каком-нибудь из ваших когда? Оба покачали головой. Джейк не очень-то понимал, о ком она говорит. — Но он умер. В Ключевом мире и в нашем будущем. Готова спорить, он умер в девяносто девятом. Вот умирает сын последнего стрелка, О, Дискордия. Теперь-то я думаю, что слышала страницу некрологов из «Тайм тревеллерс уикли»[62]. Словно на ней перемешались разные времена. Джон-Джон Кеннеди, потом Стивен Кинг. Я никогда о нем не слышала, но Дэвид Бринкли сказал, что он написал историю о городке Салемс-Лот. Книгу, героем которой был отец Каллагэн, так? Роланд и Эдди кивнули. — Отец Каллагэн рассказал нам свою историю. — Да, — согласился Джейк. — Но какое… Она перебила его. Смотрела куда-то далеко-далеко, с затуманенными глазами. Глазами, которым только что открылась истина. — А потом с ка-тетом Девятнадцати встречается Бротигэн и рассказывает свою историю. И посмотрите. Посмотрите на счетчик пленки! Они наклонились к магнитофону. В четырех окошечках увидели: 1999 — Думаю, Кинг написал и историю Бротигэна, продолжила Сюзанна. — Кто-нибудь хочет предположить, в каком году эта история появилась или появится на прилавках в Ключевом мире? — В 1999, — прошептал Джейк. — Но не та часть, которую мы слышали. Часть, которую мы не слышали. О его пребывании в Коннектикуте. — И вы с ним встречались, — Сюзанна смотрела на своего дина и своего мужа. — Вы встречались со Стивеном Кингом. Они вновь кивнули. — Он создал преподобного, создал Бротигэна, создал нас, — она словно говорила сама с собой, потом покачала головой. — Нет. «Все служит Лучу». Он… он усилил… умножил нас. — Да, — кивнул Эдди. — Да, все правильно. Наверняка так оно и есть. — В моем сне я находилась в камере, — вновь заговорила Сюзанна. — В той самой одежде, в которой меня и арестовали. И Дэвид Бринкли говорил, что Стивен Кинг мертв, горе, Дискордия… что-то такое. Бринкли сказал… — она замолчала, нахмурилась. Потребовала бы, чтобы Роланд загипнотизировал ее, чтобы вспомнить все, если б возникла такая необходимость. Но обошлась без гипноза. — Бринкли сказал, что Кинг погиб под колесами минивэна во время прогулки неподалеку от своего дома в Лоувелле, штат Мэн. Эдди содрогнулся. Роланд подался вперед, с горящими глазами. — Ты так говоришь? Сюзанна кивнула. — Он купил дом на Тэтлбек-лейн? — проревел стрелок. Потянулся к Эдди, схватил его за рубашку. Эдди, похоже, этого и не заметил. — Разумеется, купил! Ка говорит и ветер дует! Он двинулся чуть дальше по Тропе Луча и купил дом там, где истончается перегородка между мирами! Где мы видели приходящих! Где мы говорили с Джоном Каллемом, а потом прошли через дверь! Ты в этом сомневаешься? Ты в этом сомневаешься хоть на чертову малость? Эдди покачал головой. Понятное дело, он не сомневался. Он словно услышал колокольчик, как в одном из ярмарочных аттракционов: если ты точно ударял молотом по педали, причем ударял со всей силы, то свинцовый груз взлетал до самого верха столба, вызывая звон подвешенного там колокольчика. А если звонил колокольчик, ты получал в подарок куклу Кьюпи, и это происходило, потому что Стивен Кинг полагал, что призом была кукла Кьюпи[63]? Потому что Кинг жил в том мире, где Ган положил начало времени, закрутив мир своим божественным пальцем? Потому что, если Кинг говорит Кьюпи, мы все говорим Кьюпи, и мы говорим, спасибо тебе? А если бы у него возникла идея, что за звонок колокольчика ярмарочного аттракциона «Проверь свою силу» в качестве приза давали куклу Клупи, все говорили бы Клупи? Эдди склонялся к тому, что ответ на этот вопрос следовало дать положительный. Он думал, что ответ положительный, точно так же, как Ко-оп Сити находился в Бруклине. — Дэвид Бринкли сказал, что Кингу было пятьдесят два года. Могло ему быть пятьдесят два в девяносто девятом? — Можете ставить на кон свою непорочность, — ответил Эдди. Бросил на Роланда короткий, мрачный взгляд. — И поскольку девятнадцать — число, на которое мы постоянно натыкаемся, Тед Стайвенс Бротигэн, пожалуйста, сосчитайте буквы, готов спорить, оно не только часть нужного нам года. Тысяча девятьсот… — Это дата, — вмешался Джейк. — Уверен. Ключевой день Ключевого года в Ключевом мире. Девятнадцатое какого-то месяца, тысяча девятьсот девяносто девятого года. Скорее всего, летнего месяца, потому что он гулял. — А лето там уже началось, — добавила Сюзанна. Июнь. Шестой месяц. Поставьте шестерку вверх ногами и получите девятку. А если слово dog прочитать справа налево, то получится god[64], — в голосе Эдди слышалась неуверенность. — Думаю, она права, — кивнул Джейк. — Думаю, это 19 июня. Именно в этот день Кинг погибнет под колесами автомобиля и сведет к нулю вероятность того, что сможет вернуться к написанию истории «Темной башни, нашей истории. Луч Гана рухнет от перегрузки. Луч Шардика останется, но он уже сильно изъеден, — мальчик посмотрел на Роланда. Лицо побледнело, губы стали чуть ли не синими. — Он сломается, как зубочистка. — Может, это уже произошло, — предположила Сюзанна. — Нет, — возразил Роланд. — Откуда такая уверенность? — спросила она. Он холодно, без тени веселья улыбнулся ей. — Потому что тогда нас бы тут не было. 19 — Как мы можем это предотвратить? — спросил Эдди. — Трампас сказал Теду, что причина в ка. — Может, он что-то неправильно понял, — но по голосу Джейка чувствовалось, что он и сам в это не верит. — Это всего лишь слух, так что Трампас может и ошибиться. Возможно, Кинг доживет до июля. Или августа. А как насчет сентября? Все может случиться в сентябре. Сентябрь, в конце концов, девятый месяц… Теперь они все смотрели на Роланда, который сидел, вытянув ногу вперед. — Вот куда придется удар, — он словно говорил сам с собой. Коснулся правой ноги… потом ребер… наконец головы около виска. — У меня болит голова. Все сильнее и сильнее. Не видел причин говорить вам, — он опустил правую руку. — Вот куда придется удар. Сломанное бедро. Сломанные ребра. Размозженная голова. В кювет его отбросит уже мертвым. Ка… и конец ка, — взгляд его очистился от тумана, стрелок резко повернулся к Сюзанне. — В какой день ты была в Нью-Йорке? Напомни мне. — Первого июня 1999 года. Роланд кивнул, посмотрел на Джейка. — А ты? В тот же самый день? — Да. — Потом Федик… отдых… Тандерклеп, — он помолчал, и произнес три самых важных слова. — Время еще есть. — Но там время движется быстрее… — А если оно еще и прыгнет… — Ка… Они заговорили все вместе, разом и замолчали, вновь не сводя глаз с Роланда. — Мы можем изменить ка, — сказал Роланд. — Такое уже случалось. Всегда приходится за это платить, отсюда и ка-шуме, но сделать это можно. — Как мы туда попадем? — спросил Эдди. — Есть только один путь, — ответил Роланд. — Шими должен отправить нас. В пещере повисла тишина, нарушаемая только дальними раскатами грома, давшими название этой темной стране[65]. — Значит, у нас два дела, — уточнил Эдди. — Писатель и Разрушители. Каким займемся первым? — Писателем, — без промедления ответил Джейк. — Пока есть время.