Как только они покинули лазарет, Найджел быстрым шагом понес ее по одному коридору, потом по другому. Они подошли к эскалаторам, которые, судя по их виду, остановились многие сотни лет тому назад. Когда спускались по одному из них, стальной шар на ножках сверкнул Найджелу янтарными глазами и крикнул: «Перепрыгивай! Перепрыгивай!» Найджел ответил: «Перепрыгиваю, перепрыгиваю!» — а потом добавил, уже Сюзанне, доверительным тоном, каким сплетники любят обсуждать неудачников: «Это Бригадир механиков и он застрял там более восьмисот лет тому назад. Полагаю, заклинило панели. Бедняга! Но все еще старается предостеречь других». Дважды Найджел спросил ее, верит ли она, что его глаза можно заменить. Первый раз Сюзанна ответила, что не знает. Второй, что сожалеет о случившимся, и поинтересовалась его мнением на этот счет. — Я думаю, дни моей службы подходят к концу, ответил он, а потом добавил еще пару слов, от которых по ее рукам побежали мурашки. — О, Дискордия! «Братья Дьем мертвы, — подумала она, вспоминая что-то (Грезу? Видение? Открывшийся ей образ ее Башни?), происходившее с ней, когда она делила тело с Миа? Или была в Оксфорде, штат Миссисипи? — Папа Док Дювалье мертв. Криста Маколифф[17] мертва, Стивен Кинг мертв, популярный писатель погиб во время послеполуденной прогулки, О, Дискордия, О, потерянная! Но кто такой Стивен Кинг? Кто такая Криста Маколифф? Они прошли мимо «низкого» мужчины, который присутствовал при родах Миа. Он лежал на пыльном полу коридора, свернувшись, как человеческая креветка, с пистолетом в руке и дыркой от пули во лбу. Сюзанна подумала, что он покончил с собой. И она понимала, почему он так поступил. Потому что события вышли из-под контроля Сейра и его прихвостней, не так ли? И если монстру, рожденному Миа, не удастся добраться до своих, Большой Красный Папа сильно осерчает. Возможно, осерчает даже в том случае, если Мордред найдет-таки дорогу к дому. Его второй отец. Ибо это мир близнецов и зеркальных отражений, и теперь Сюзанна понимала в том, что видела, гораздо больше, чем прежде, гораздо больше, чем ей хотелось понимать. Мордред тоже был близнецом, Джекилом и Хайдом в одном флаконе, и он, или оно, имел двух отцов, лица которых ему приходилось помнить. Они прошли мимо других трупов. По разумению Сюзанны, исключительно самоубийц. Она спросила Найджела, может ли он это определить, по запаху, почему-либо еще, но получила отрицательный ответ. — Сколько их тут еще, как по-твоему? — спросила она. Кровь бурлила уже не столь сильно, вот Сюзанна и начала нервничать. — Не много. Мадам. Как я понимаю, в большинстве своем они покинули это место. Скорее всего, перебрались в Дерву. — Дерва — это что? И где? Найджел ответил, что, к великому его сожалению, это секретная информация, и он может поделиться ею, лишь услышав соответствующий пароль. Сюзанна тут же сказала: «Чеззет», — но увы. Не дали результата ни девятнадцать, ни девяносто девять. Она решила, что придется удовлетворить малым: большинство обитателей этого «Догана» перебрались куда-то еще. Найджел повернул налево, в новый коридор, с дверями по обе стороны. Она задержала его, чтобы заглянуть за одну из дверей, но не увидела там ничего особенного. Обычное служебное помещение, давно не использованное, если судить по толстому слою пыли. Заинтересовал ее разве что постер с танцующими что-то быстрое подростками. Под ними она прочитала надпись из больших синих букв: «ЭЙ, КРУТЫЕ КОТЯРЫ И КЛЕВЫЕ КИСКИ! Я ИГРАЛ НА СЦЕНЕ С АЛАНОМ ФРИДОМ[18]! КЛИВЛЕНД, ОГАЙО, ОКТЯБРЬ 1954 Г.» «Может, в стародавние времена эти люди использовали двери, чтобы отправляться в отпуск в разные где и когда? Использовали силу Лучей, чтобы превратить некоторые уровни Башни в туристические достопримечательности?» Сюзанна спросила Найджела, тот ответил, что насчет этого он точно ничего не знает. По голосу чувствовалось, что Найджел по-прежнему грустит из-за потери глаз. «Билл Каллен мертв. Дон Прадо мертв. Мартин Лютер Кинг мертв, застрелен в Мемфисе. Правь, Дискордия». Боже, эти голоса, ну почему они не замолкают? Она открыла глаза и увидела двери с табличками: «ШАНХАЙ/ФЕДИК», «БОМБЕЙ/ФЕДИК», ДАЛЛАС (НОЯБРЬ 1963)/ФЕДИК». Другие маркировались рунами, которые ей ничего не говорили. Наконец, Найджел остановился у двери, надпись на которой она прочитала без труда: «СЕВЕРНЫЙ ЦЕНТР ПОЗИТРОНИКИ, ЛТД. Нью-Йорк/Федик Максимальный уровень безопасности» Все это Сюзанна видела и на другой стороне двери, но, под надписью «ВХОД ПО РЕЧЕВОМУ ПАРОЛЮ», зловеще мигали красным еще две строчки: «№ 9 ПРОГРАММЫ ПЕРЕКЛЮЧЕНЫ С № 7» — Что мне теперь делать, мадам? — как всегда, вежливо, осведомился Найджел. — Опусти меня на пол, сладенький. Она не успела даже подумать о том, что будет делать, если Найджел не сделает этого, но он исполнил приказ без малейшего колебания. На руках и коленях Сюзанна добралась до двери, уперлась в нее ладонями. На ощупь чувствовалось, что это не дерево и не металл. Ей показалось, что она слышит слабое гудение. Она подумала о том, чтобы произнести «Чеззет», ее вариант «Сезам, откройся» Али-Бабы, но решила не сотрясать воздух. На двери не было даже ручки. Односторонняя, значит, односторонняя, решила она. Без дураков. («ДЖЕЙК») Она послала сигнал, вложившись в него без остатка. Никакого ответа. Даже слабенького (уимови) бессмысленного слова. Она еще подождала, потом развернулась и села, привалившись спиной к двери. Положила запасные обоймы между раздвинутых колен, подняла правую руку с «вальтером РРК». Хорошее оружие, решила Сюзанна, если ты сидишь спиной к запертой двери, ей нравилась тяжесть пистолета, придавала уверенности в собственных силах. Когда-то давно она и другие практиковали метод выражения протеста, именуемый непротивлением. Лежать на полу столовой, прикрывая чувствительный к ударам живот и еще более чувствительные половые органы. Не реагировать на тех, кто бьет тебя, оскорбляет, проклинает твоих родителей. Петь в кандалах, как невольники на галерах. И что сказали бы ее прежние друзья, увидев, какая она стала теперь? — Знаете, что я думаю по этому поводу? — воскликнула Сюзанна. — Мне на это наплевать. Потому что непротивление тоже мертво. — Мадам? — Не обращай внимания, Найджел. — Мадам, позвольте спросить… — Что я делаю? — Именно так, мадам. — Жду друга, Чемли. Просто жду друга. Она подумала, что DNK 45932 сейчас напомнит ей: его зовут Найджел. Но робот спросил, как долго она собирается ждать. Пока не замерзнет ад, проинформировала его Сюзанна. Последовала долгая пауза, которую в конце концов прервал Найджел: «Тогда я могу идти, мадам?» — А как ты что-то увидишь? — Я переключился на инфракрасный диапазон. Хуже, конечно, чем трехмерное макровидение, но я смогу добраться до ремонтных мастерских. — А в ремонтных мастерских есть кому починить тебя? — без особого любопытства, как бы между прочим спросила Сюзанна. Нажала на кнопку фиксатора обоймы в рукоятке «вальтера», потом вернула обойму на место, получив удовольствие от металлического звука, который издавала обойма, скользя по хорошо смазанным направляющим. — С уверенностью сказать не могу, мадам, — ответил Найджел, — хотя вероятность, что там есть, кому меня починить, крайне невелика, менее одного процента. Если никто не придет, я, как и вы, подожду. Сюзанна кивнула, внезапно почувствовав навалившуюся усталость, уверенность в том, что великий поход для нее окончится именно здесь, она так и останется сидеть, привалившись спиной к двери. Но ты не сдалась, не так ли? Сдаваться — это для слабаков, не для стрелков. — Счастливого тебе пути, Найджел… спасибо, что донес. Долгих дней и приятных ночей. Надеюсь, тебе вставят новые глаза. Извини, что расстреляла эти, но я немного нервничала и не знала, на чьей ты стороне. — И вам наилучшие пожелания, мадам. Сюзанна кивнула. Найджел ушел, и она осталась одна, у двери в Нью-Йорк. Дожидаясь Джейка. Прислушиваясь к Джейку. Но слышала только скрипящий, умирающий, машинный гул, доносящийся из стен. Глава 5. В джунглях, громадных джунглях 1 Только угроза, что «низкие люди» вместе с вампирами могут убить Ыша, и заставила Джейка забыть о желании умереть рядом с отцом Каллагэном. Более он не колебался с решением. Закричал (ЫШ, КО МНЕ!) во всю мощь ментальных сил, и Ыш последовал за ним, не отставая ни на шаг. Джейк пробежал мимо «низких людей», зачарованных черепашкой, прямиком направился к двери с надписью «Только для сотрудников». Из оранжево-красного полумрака обеденного зала они попали в ослепительно белый свет, резкий, пряный запах готовки, горячий и влажный пар, который ударил в лицо мальчику, (джунгли) возможно, предвосхищая то, что ждало его впереди, (громадные джунгли), возможно, нет. Когда глаза Джейка приспособились к резкой смене освещенности, (зрачки превратились в узкие щелочки) он понял, что находится на кухне «Дикси-Пиг». И не в первый раз. Однажды, незадолго до появления Волков в Калья Брин Стерджис, Джейк последовал за Сюзанной (только тогда она была Миа) в сон, в котором она забрела в огромную и пустынную кухню в поисках еды. Эту самую кухню, только сейчас жизнь в ней била ключом. Большая свинья, шипя капающим жиром, вращалась на железном вертеле над открытым огнем. Языки пламени проскакивали сквозь металлическую решетку всякий раз, когда в огонь попадала капля жира. С обеих сторон жаровни стояли гигантские, с медным верхом, плиты, на которых что-то кипело в кастрюлях, высотой чуть ли не в рост Джейка. Содержимое одной помешивало существо с серой кожей, такое отвратительное, что глаза Джейка просто отказывались на него смотреть. Серый, с толстенными губами рот окаймляли два бивня. Щеки покрывали мерзкие бородавки. А белый, в пятнах, поварской наряд и белый же колпак шеф-повара на голове, только усиливали ужас, который вызывала эта тварь, словно покрывая его белым лаком. За чудовищем, практически скрытые паром, два других существа, тоже в белом, бок о бок мыли посуду в двойной раковине. Джейк заметил, что у обоих на шее повязаны платки. Один, похоже, был человеком, юношей лет семнадцати, второй более всего напоминал здоровенного двуногого кота. — Vai, vai, los monstros pubes. Tre cannits en founs! — кричал украшенный бивнями шеф-повар на молодых посудомойщиков, распекая их за нерадивость. Джека он еще не заметил. В отличие от одного из посудомойщиков, кота. Тот прижал уши к голове, зашипел. Не думая, Джейк бросил орису, которую держал в правой руке. Она пересекла заполненную паром кухню и легко, как раскаленный нож — масло, разрубила шею кота-посудомойщика. Отделившаяся от туловища голова, с еще сверкающими зелеными глазами, плюхнулась в заполненную водой раковину, подняв фонтан брызг. — San fai, can dit los! — вскричал шеф-повар. То ли не увидел, что произошло, то ли не мог осознать увиденного. Посмотрел на Джейка. Из-под покатого, в толстых складках, лба на мальчика глянули два затуманенных серо-синих глаза прямо-таки человеческих глаза. Теперь, когда шеф-повар повернулся к Джейку в анфас, мальчик видел, что перед ним невесть откуда взявшийся разумный бородавочник. Из этого следовало, что жарит он свою ближайшую родственницу. С другой стороны, в «Дикси-Пиг» такое, похоже, считалось обычным делом. — Can foh pube ain-tet can fah! She-so pan! Vai! — Вот это уже адресовалось Джейку. А потом, чтобы довести идиотизм ситуации до предела, бородавочник вдруг заговорил на понятном Джейку языке. — А если ты не хочешь мыть посуду, нечего даже и начинать! Второй посудомойщик, человек, что-то выкрикнул, похоже, предупреждая шеф-повара об опасности, но тот не обратил внимания на его слова. Шеф-повар, видать, верил, что Джейк, убив одного из его помощников, теперь просто обязан занять места мертвого кота. Джейк бросил вторую тарелку, и она рассекла шею бородавочника, оборвав его монолог. Не меньше галлона крови выплеснулось на плиту справа от чудовища. Кровь зашипела, на кухне завоняло горелым. Голова бородавочника откинулась влево, потом назад, но не отлетела. Существо, ростом никак не меньше семи футов, сделало два неуверенных шага к жаровне и обхватило руками вращающуюся на вертеле свинью. Голова Бородавочника улеглась на плечо, один глаз смотрел сквозь пар на флуоресцентные лампы под потолком. Жаром ладони шеф-повара припаяло к свинье, и они начали таять. А потом чудовище рухнуло на железную решетку, и одежда тут же вспыхнула. Джейк вовремя развернулся, чтобы увидеть второго посудомойщика, приближающегося к нему с мясницким ножом в одной руке и топориком в другой. Джейк выхватил из плетеной сумки еще одну орису, но не бросил ее, хотя голос в голове твердил: бросай, бросай, бросай, отстриги мерзавцу голову вместе с волосами. Сделать «глубокую стрижку», так, он однажды это слышал, называла это действо Маргарет Эйзенхарт. Другие женщины, тренирующиеся вместе с ней в метании тарелок, услышав ее слова, еще громко рассмеялись. И, тем не менее, Джейк сдержал руку, пусть ему и хотелось бросить тарелку. Он видел перед собой юношу, кожа которого в ярком свете отливала желто-серым. На изможденном лице, чувствовалось, что кормят его здесь плохо, читался страх. Джейк предупреждающе замахнулся тарелкой, и юноша остановился. Только смотрел он не на рису, а на Ыша, который расположился между ног мальчика. Шерсть ушастика-путаника встала дыбом, отчего размеры его увеличились в два раза. Ярко блестели оскаленные зубы. — Ты… — начал Джейк, и тут дверь в ресторан распахнулась. В кухню ворвался один из «низких людей». Джейк без промедления бросил тарелку. Она просвистела по заполненному паром воздуху и срезала голову незваному гостю аккурат над адамовым яблоком. Безголовое тело шагнуло вправо, потом влево, словно комик, срывающий аплодисменты зрителей, изображая пьяного, потом рухнуло. Через мгновение Джейк держал тарелки уже в обеих руках. Вновь скрестил руки на груди, это позицию сэй Эйзенхарт называла «наизготовку». Посмотрел на посудомойщика, который по-прежнему стоял с ножом в одной руке и топориком в другой. «Однако, угрозы в нем нет», — подумал Джейк. Он предпринял вторую попытку, и на этот раз задал вопрос полностью: «Ты говоришь на моем языке?» — Да, — ответил юноша. Отбросил топорик, поднял руку и свел большой, покрасневший от горячей воды палец, и мизинец на расстояние в четверть дюйма. — Чуть-чуть. Выучил, после того, как попасть сюда, — он разжал вторую руку, и мясницкий нож присоединился к топорику на полу кухни. — Ты родом из Срединного мира? — спросил Джейк. — Оттуда, не так ли? Джейку посудомойщик не показался шибко сообразительным («В телевикторине ему не победить», без сомнения, хмыкнул бы на его счет Элмер Чеймберз), но при этом ему хватало ума, чтобы тосковать по дому. Несмотря на ужас, охвативший юношу, Джейк увидел, как сверкнули его глаза.