– Может, по этой причине у него такой дурной характер. – Я думаю, все в точности до наоборот: дурной характер вызвал болезнь. – Он постучал себя по виску. – Голова контролирует тело, я в это верю. Пошли, Джонси, вернемся к работе. * * * Мы закончили подготовку «Колеса» к долгой зимней спячке, потом перешли к ирригационной системе. К тому времени, когда продули трубы сжатым воздухом и залили в дренажи несколько галлонов антифриза, солнце опустилось к деревьям, росшим в западной части парка, а тени заметно удлинились. – На сегодня все, – подвел черту Лейн. – Хорошо потрудились. Неси свою табельную карточку, и я в ней распишусь. Я постучал по часам, намекая, что еще только четверть шестого. Он с улыбкой покачал головой: – Меня не будет мучить совесть, если я напишу шесть часов. Сегодня мы наработали на двенадцать, пацан. Минимум на двенадцать. – Ладно, – кивнул я, – только не называйте меня пацаном. Это он так меня всегда называет. – И я мотнул головой в сторону «Дома ужасов». – Я это учту. А теперь неси карточку и проваливай. * * * После полудня ветер немного поутих, но погода оставалась теплой и ветреной. Я направился по берегу к городу. Обычно на таких прогулках мне нравилось наблюдать за своей длинной тенью на воде, но в этот раз я смотрел главным образом себе под ноги. Устал. Думал о сандвиче с ветчиной и сыром из «Пекарни Бетти» и паре банок пива из магазина «Севн-илевн». Потом я поднимусь в свою комнату, сяду на стул у окна и за едой почитаю Толкина. Я уже углубился в «Две крепости». Поднять голову меня заставил мальчишечий голос. Ветер дул в мою сторону, так что я слышал его ясно и отчетливо. – Быстрее, мама! У тебя почти по… – Его прервал приступ кашля. – У тебя почти получилось. В этот вечер мать Майка не сидела под зонтом. Она бежала по пляжу ко мне, но меня не видела, потому что смотрела вверх, на воздушного змея, которого держала в руках над головой. Леер тянулся к мальчику, сидевшему в инвалидном кресле у края дорожки. Не в ту сторону бежите, мама, подумал я. Она отпустила змея. Он поднялся на фут или два, капризно покачиваясь из стороны в сторону, потом упал на песок. Ветер подбросил его и потащил за собой. Ей пришлось его догонять. – Еще раз! – крикнул Майк. – Сейчас… – Кхе-кхе-кхе, кашель сухой и хриплый, как при бронхите. – Сейчас ты его почти запустила. – Нет, – ответила она, усталая и злая. – Эта чертова штуковина меня ненавидит. Пойдем в дом и поужи… Майло сидел рядом с креслом Майка, блестящими глазами наблюдая за происходящим. Заметив меня, он загавкал и помчался ко мне. Наблюдая за его приближением, я вспомнил предсказание Фортуны в день нашей первой встречи: Твое будущее – маленькая девочка и маленький мальчик. У мальчика есть собака. – Майло, ко мне! – крикнула мама. Перед выходом на пляж она наверняка туго стянула волосы на затылке в конский хвост, но после нескольких упражнений в аэронавтике они растрепались и теперь прядями падали на лицо. Она устало откинула их тыльной стороной ладоней. Майло не обратил на ее крик ни малейшего внимания. Остановился передо мной, взрыв песок, сел на задние лапы, поднял передние. Я рассмеялся и потрепал его по голове. – Это все, что ты можешь получить, дружище… Сегодня никаких круассанов. Он гавкнул, потом затрусил к маме, которая стояла по щиколотки в песке, тяжело дыша и недоверчиво глядя на меня. Пойманный змей лежал у ее ноги. – Видите? – сказала она. – Поэтому я и не хочу, чтобы вы кормили его. Он жуткий попрошайка и думает, что любой, кто дает ему хоть крошку, его друг. – Знаете, я человек дружелюбный. – Приятно это слышать, – ответила она. – Просто ничем не кормите нашу собаку. – На ней были велосипедки и старая синяя футболка с выцветшей надписью на груди. Судя по пятнам пота, она уже достаточно давно пыталась запустить змея. Старалась изо всех сил, и почему нет? Будь у меня ребенок, прикованный к инвалидному креслу, я бы, наверное, тоже хотел дать ему в руки что-то летающее. – Вы бежите не в ту сторону, – подсказал я. – И бежать нет никакой необходимости. Я не понимаю, почему все думают, что без этого не обойтись. – Я уверена, что вы специалист по змеям, но уже поздно, и мне надо готовить Майку ужин. – Мама, позволь ему запустить змея, – вмешался Майк. – Пожалуйста. Она постояла несколько секунд, опустив голову, с растрепавшимися, влажными прядями, падавшими на лицо и прилипшими к шее. Потом вздохнула и протянула воздушного змея мне. Теперь я смог прочитать надпись на футболке: «ТУРНИР ЛАГЕРЯ ПЕРРИ (ЛЕЖА) 1959». А при виде лицевой стороны воздушного змея я не смог сдержать смех. Ее украшало лицо Иисуса. – Семейная шутка, – пояснила она. – Не спрашивайте. – Хорошо. – У вас одна попытка, мистер Радость, а потом я увожу его на ужин. Ему нельзя замерзать. В прошлом году он болел и еще окончательно не поправился. Он считает себя здоровым, но это не так. Температура воздуха на берегу составляла никак не меньше семидесяти пяти градусов[23], но я не стал об этом упоминать. Любое возражение только еще больше разозлило бы маму. Вместо этого я повторил, что меня зовут Девин Джонс. Она всплеснула руками: мол, как скажешь. Я посмотрел на мальчика. – Майк? – Да? – Сматывай леер, а я скажу тебе, когда остановиться. Он сматывал леер, а я шел к нему по песку. Когда поравнялся с мальчиком, посмотрел на Иисуса. – Уж на этот-то раз вы взлетите, мистер Христос? Майк рассмеялся. В отличие от мамы, но я подумал, что губы у нее все-таки дрогнули. – Он говорит, что да, – сообщил я Майку. – Хорошо, потому что… – Кашель. Кхе-кхе-кхе. Она говорила правду. Окончательно он не выздоровел, чем бы ни болел, – …потому что пока он только ел песок. Повернувшись лицом к Хэвенс-Бэй, я поднял воздушного змея над головой. Почувствовал, как ветер вырывает его из моих рук. Пластик шел рябью. – Сейчас я его отпущу, Майк. Когда я это сделаю, снова начинай наматывать леер. – Но это только… – Нет, не только. От тебя потребуются быстрота и внимание. – Слова прозвучали чуть резче, чем следовало, потому что я хотел, чтобы мальчик почувствовал себя спокойным и уверенным, когда змей поднимется в воздух. Он не поднялся бы только в одном случае: если бы ветер внезапно стих. Я очень надеялся, что этого не случится, поскольку мама не шутила, говоря про мой единственный шанс. – Змей поднимется. И когда он это сделает, начинай отпускать леер. Но держи его натянутым, хорошо? То есть когда он начнет провисать… – Я его смотаю. Понял. Конечно же. – Хорошо. Готов? – Да! Майло сидел между мной и мамой, глядя на воздушного змея. – Тогда приготовились. Три… два… один… полетели. Мальчик горбился, его ноги, торчавшие из шорт, напоминали спички, но с руками было все в порядке, и он знал, как следовать указаниям. Он начал сматывать леер, и змей сразу же поднялся. Майк тут же принялся отпускать его, поначалу излишне быстро – леер провис, змей потерял высоту, – но мгновенно выправил ситуацию, натянув леер, и змей продолжил подъем. Мальчик рассмеялся. – Я его чувствую. Я чувствую его руками. – Ты чувствуешь ветер, – уточнил я. – Давай, Майк. Как только он поднимется выше, ветер захватит его. И тогда главное – не упустить. Он отпускал леер, и змей поднимался, сначала над пляжем, потом над океаном, улетал все выше и выше в синее предвечернее сентябрьское небо. Какое-то время я смотрел на него, потом осторожно скосил глаза на женщину. Она не отреагировала, потому что ничего не заметила. Ее внимание целиком и полностью сосредоточилось на сыне. Не думаю, что мне доводилось видеть столько любви и счастья на человеческом лице. Потому что он был счастлив. Его глаза сверкали, кашель прекратился. – Мамочка, такое ощущение, что он живой! Это точно, подумал я, вспомнив, как отец учил меня запускать воздушного змея в городском парке. Тогда я был ровесником Майка, но твердо стоял на ногах. Пока он там, наверху, где ему и положено быть, он действительно живой. – Подойди и попробуй сама! Она поднялась по пологому склону пляжа к дорожке, встала рядом с креслом. Она смотрела на воздушного змея, но ее рука поглаживала темно-каштановые волосы Майка. – Ты действительно этого хочешь, дорогой? Это же твой змей. – Да, но ты должна попробовать. Это невероятно! Она взяла заметно похудевшую катушку (змей уже превратился в черный ромб, лицо Иисуса давно пропало из виду) и теперь держала перед собой. На ее лице читалась неуверенность. И тут она улыбнулась. Когда порыв ветра подхватил змея, наклонил влево, а потом вправо над накатывающими на берег волнами, улыбка стала шире. Какое-то время она управляла змеем, пока Майк не попросил: – Дай ему. – Нет, не надо, – попытался увильнуть я. Но она протянула мне катушку: – Мы настаиваем, мистер Джонс. Вы у нас специалист по воздушным змеям. Я взял катушку и почувствовал знакомый восторг. Словно держал в руках удочку, а на конце лески билась заглотнувшая крючок приличных размеров форель. Вот только когда имеешь дело с воздушным змеем, не приходится никого убивать.